Последовал перерыв в государственных делах, и Линкольн предпринял длительную поездку по городу наедине с женой в экипаже. Он отказался пригласить посторонних. Он говорил о том, что намерен после истечения срока второго президентства поехать за границу, затем заняться снова практикой в Спрингфилде и сельским хозяйством на берегах Сэнгамона. Миссис Линкольн отметила его радостное настроение, такое необычное и странное, что она не могла понять его, и это ее беспокоило.
— Я никогда в жизни не был так счастлив, — сказал он.
Страх охватил ее, и она напомнила ему:
— А разве у тебя не было такого же настроения перед самой смертью нашего мальчика?
Перед вечером Линкольн пошел пешком в военное министерство.
Линкольн обернулся к сопровождавшему его охраннику и сказал:
— Знаете, Крук, я убежден, что есть люди, которые хотят лишить меня жизни.
И, выдержав паузу, он добавил как бы про себя:
— И я не сомневаюсь, что они это сделают.
Линкольн сказал это так спокойно и уверенно, что Крук не мог не спросить:
— Мистер президент, почему вы так думаете?
— Ведь были же случаи убийств и раньше, — сказал он так же спокойно. — Я абсолютно уверен в каждом человеке из моего окружения. Никто не может совершить покушение и скрыться безнаказанно. Но если этому дано совершиться, ничем его не предотвратить.
После беседы со Стентоном Линкольн вышел к Круку. Охранник заметил, что состояние депрессии у президента кончилось. «Он говорил со мной, как обычно во время прогулок». О предполагаемом посещении театра он сказал:
— Газеты разрекламировали, что я там буду, и я не хочу обмануть ожидания публики. Иначе я не пошел бы: я не хочу идти туда.
Крука это удивило, ибо он знал, что театр всегда доставлял президенту удовольствие, в театре он обретал покой. У дверей Белого дома Линкольн посмотрел на охранника и сказал:
— Прощайте, Крук!
Это несколько озадачило охранника. Обычно президент ему говорил: «Спокойной ночи, Крук!»
В Белом доме его ждал конгрессмен Шелабарджер из Огайо. Несколько заискивая, он попросил назначить на армейскую штабную должность одного из своих избирателей. Линкольн, приятно улыбаясь, в ответ сказал, что этот случай ему напоминает одного молодого человека из Иллинойса. Некий ирландец заказал швее белую рубашку для парадного вечера. Женщина сшила ее, выстирала и отослала заказчику. Ирландец увидел, что накрахмалена не только манишка, а вся рубаха. Он ее вернул со словами, что ему не нужна рубашка, которая вовсе не рубаха, а вся воротник.
— Ваша беда, Шелабарджер, в том, что вы хотите упразднить армию и сделать один огромный штаб.
Пришел конгрессмен Джордж Ашман с ходатайством по делу клиента. Линкольн назначил прием Ашмана и его клиента на девять часов утра. Вошли миссис Линкольн, спикер Колфакс и Ноа Брукс. Президент, по словам Брукса, «был необычайно весел, он был полон надежд и веры в будущее страны, шутил, рассказывал анекдоты». Ему очень не хотелось идти в театр, и он был склонен все отменить. Когда они проходили к экипажу, Линкольн сказал:
— Грант полагает, что мы можем снизить расходы на армию по крайней мере на полмиллиона в день. Если к этому прибавить экономию по военному флоту, то мы скоро сможем уменьшить государственный долг до вполне приемлемой суммы и поднять курс наших денег до уровня стоимости золотой валюты.
Замечательный старик Айзак Арнолд подошел к Линкольну, когда он садился в экипаж, и заговорил о своем деле. Линкольн сказал ему:
— Извините меня, я сейчас еду в театр. Приходите ко мне завтра утром.
3. Кровь на луне
В экипаже, кроме президента и его жены, сидел майор Генри Рид Ратбон, назначенный Стентоном для сопровождения Линкольна. Майор взял с собой свою невесту мисс Клару Гарис.
Столичное управление полиции отрядило Джона Паркера, одного из четырех офицеров, обычно несших эту службу, для охраны в этот вечер обитателей Белого дома. Как потом выяснилось, из этих четырех офицеров именно у Паркера оказался сомнительный послужной список.
В марте и апреле 1863 года он был под судом за различные преступления: его нашли спящим в трамвайном вагоне в то время, когда он должен был обходить дозором свой участок; в другом случае он вел себя недостойным офицера образом, прожив пять недель в доме терпимости, где он пьянствовал и стрелял из пистолета через окно. Суд установил, что он был морально распущен и вообще ненадежен.
Долго нельзя было выяснить, каким образом Паркер попал в Белый дом. Однако установили, что 3 апреля, когда его призвали в армию, миссис Линкольн на правительственном бланке написала начальнику военной полиции, что «Джон Паркер… назначен для несения службы в Белом доме по приказанию миссис Линкольн».
В девять часов президент и сопровождавшие его лица вошли в театр. Билетер провел их в ложу президента. Тысяча зрителей приветствовала появление президента аплодисментами, громкими криками; многие встали со своих мест. Президент кивал головой в знак признательности.
Из мягкого кресла-качалки, в котором Линкольн сидел, он мог видеть своих соседей по ложе, актеров на сцене и кое-кого за кулисами. В ложу вели две двери. Одна дверь была на запоре. В просторной ложе стояли дополнительные кресла, стулья, небольшая софа. И его видели только его соседи, актеры на сцене, люди за кулисами слева.
Но уединенность эта была только кажущаяся. В нескольких футах позади президента находилась входная дверь. В ней днем проделали дырочку, для того чтобы можно было наблюдать за происходящим в ложе. Тот, кто сделал эту дырочку, имел в виду следить за президентом и в удобный момент войти в ложу. Эта дверь открывалась в узкий коридор, ведущий к двери, которая выходила на балкон театра. Сделавший дырочку неизвестный должен пройти через обе двери, чтобы попасть в ложу президента. У самой двери, выходящей на балкон театра, в стене, со стороны коридора, неизвестный приготовил два углубления, для того чтобы можно было дверь заложить прутом и предотвратить этим случайное вторжение людей, которые могут помешать неизвестному наблюдать за президентом через дырочку в две-рн. Обязанностью Паркера было неотлучно находиться у одной из дверей и неослабно сторожить коридор. Лэймон или Экерт, будь они здесь на посту, несомненно, заметили бы дырочку в двери и углубления в стене и удвоили бы бдительность.
Паркер слышит реплики актеров, заинтересовывается пьесой, уходит из коридора и занимает место в зале театра. Когда пьеса ему наскучила или, может быть, в антракте Паркер оставляет свое место на балконе, выходит на улицу и находит компанию, состоящую из кучера и ливрейного лакея президент та, для того чтобы с ними выпить. Все это на руку притаившемуся и бдительному неизвестному.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
