Рязанов мало надеялся на успех подобного мероприятия, но это был последний шанс спасти картину. И этот шанс удалось использовать. В больничных покоях Лапин оказался намного сговорчивее, чем в останкинском кабинете. В перерывах между процедурами, когда медсестра готовила Лапина к очередному уколу, Сизов уговорил его возобновить производство фильма.
Он был закончен в августе того же года, однако к зрителю пришел лишь полгода спустя. За это время авторам картины пришлось выдержать сильный натиск сразу двух инстанций — Госкино и Гостелерадио, — которые требовали внести в фильм значительные поправки и сокращения. На какие-то из них авторы согласились, другие же с порога отмели. Это противоборство продолжалось до конца года. Наконец в декабре сторонам удалось прийти к обоюдному согласию. Но здесь ситуацию едва не испортил сам Рязанов. Что же произошло?
2 декабря состоялся очередной пленум Союза кинематографистов, на котором взял слово и наш герой. Стоит отметить, что его выступление не было плановым, и организаторы пленума внесли его в список выступающих в самую последнюю очередь. Поэтому текст его выступления им посмотреть не удалось. И они об этом очень скоро пожалели. Рязанов, в частности, сказал:
«Если вспомнить демократическую литературу XIX века в России, то эта литература всегда была совестью нации. А когда я думаю о потоке, который читаю и смотрю, то понимаю, нашему искусству до совести еще очень далеко. Хотелось бы тут напомнить, что народ все видит, все знает и все помнит. Для художника критерий совести, боли за народ должен быть главным. Об этом здесь, конечно, не говорили, а народ об этом говорит.
Смерти Высоцкого и Шукшина показали очень наглядно, кто является в стране властителями дум… Нельзя жить от одной идеологической кампании к другой. У деятеля искусства есть одна забота — о состоянии души народа, его здоровья, его желудке, его одежде. И если все это не волнует художника всерьез, значит — какой он художник! Он просто получатель денег!
Мне кажется очень важным, чтобы человек, работающий в искусстве, был натурой цельной. Он что думает, то и должен говорить, то и должен делать…
Я хочу сказать еще, что у нас очень много фальшивых фильмов, псевдопатриотических. Эти фильмы приносят огромный вред. Они запутывают зрителя, который перестает понимать разницу между фразой и делом, между гордостью и спесью, между патриотизмом истинным и мнимым…»
Это выступление наделало много шума в верхах. Достаточно сказать, что едва Рязанов сошел с трибуны и ушел в фойе, как к нему тут же подбежал один из устроителей пленума и сообщил, что уже звонили из ЦК КПСС с требованием немедленно предоставить им стенограмму рязановского выступления. И это спустя пять минут после его речи!
Однако никаких оргвыводов по адресу Рязанова это выступление за собой не повлекло. Хотя и бесследно не прошло. В конце декабря руководители Госкино написали письмо в ЦК КПСС, в котором обвинили Рязанова в политической неблагонадежности. После такого обвинения руководители Гостелерадио решили подстраховаться и самолично, не ставя в известность режиссера, вырезали из уже готового фильма некоторые эпизоды. По словам самого Рязанова, это была самая грустная новогодняя ночь в его жизни.
Фильм «О бедном гусаре замолвите слово» показали 1 января 1981 года, причем в самое неудобное время. А затем его положили на полку. Как узнал чуть позже Рязанов, фильм очень не понравился председателю КГБ Юрию Андропову, который усмотрел в нем камешки в огород своего ведомства. И лишь спустя шесть лет печать запрета была снята с картины и она обрела второе рождение.
Следующей работой Рязанова стала мелодрама «Вокзал для двоих», которую режиссер поставил в соавторстве со своим давним партнером — Эмилем Брагинским. Этот фильм как бы замыкал их трилогию о любви, состоявшую из фильмов «Ирония судьбы» и «Служебный роман». Сюжет нового фильма был навеян реальными событиями. Одна известная актриса, будучи за рулем своего автомобиля, сбила пешехода. Вместе с ней в машине находился ее муж, который оказался настоящим рыцарем и взял всю вину на себя — заявил, что именно он сидел за рулем, а его супруга находилась рядом. В итоге его посадили.
Отметим, что эта тюремная тема была вновь использована Рязановым для очередной «фиги» супротив действующей власти. То есть это был уже третий подряд фильм, где Рязанов изощрялся в критике советской системы. На этот раз он пошел еще дальше в своих обобщениях — под видом зоны, в которой отбывал срок главный герой фильма, он зашифровал… Советский Союз. Впрочем, у советских либералов это было самое расхожее обобщение — сравнение советской системы с концлагерем или тюрьмой.
Подобное сравнение прижилось в советском кинематографе в начале 60-х с легкой руки учителя Рязанова во ВГИКе Григория Козинцева (в «Гамлете») и Элема Климова (в «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен»). Чуть позже к ним присоединился и Рязанов со своим «Вокзалом для двоих». Его «фига» про концлагерь была настолько выпуклой, что принесла ему еще большую славу в кругах либеральной интеллигенции. Сам режиссер уже в наши дни так объяснил смысл этой «фиги»: «У меня в фильме «Вокзал для двоих» герои бегут в тюрьму добровольно, сами. Этот эпизод для меня был очень важен. Это символ! Все мы бежали обратно в этот концлагерь. Все мы тогда были, в сущности, рабами…»
Не стоит думать, что высокие чиновники из Госкино не разглядели этой тайнописи Рязанова — не дураки там работали. Однако позволили оставить эту «фигу» в картине. Спрашивается, почему? Да потому, что либералы на закате брежневской эпохи (а «Вокзал для двоих» вышел на широкий экран аккурат сразу после смерти Брежнева — в январе 1983 года, когда страной правил либеральный диктатор Юрий Андропов) были в фаворе, как во властных структурах, так и в интеллигентской среде.
«Вокзал для двоих» занял в прокате 3-е место, собрав 35,8 млн зрителей. На Всесоюзном кинофестивале, состоявшемся в том же году в Ленинграде, он был удостоен главного приза. Как покажет будущее, это будет последний столь громкий успех, сопутствующий картинам Рязанова, — больше ни одна из них не приносила их создателю такую кассу и восторженный прием у публики. Кстати, именно в 1983 году на Всесоюзном кинофестивале Рязанов получил приз за вклад в развитие советской кинокомедии.
В 1984 году Э. Рязанову было присвоено звание народного артиста СССР. И в том же году на экраны вышла очередная снятая им картина — «Жестокий романс». Это была первая и единственная на сегодняшний день экранизация Рязановым русской классики — пьесы А. Островского «Бесприданница». По его же словам, он никогда не намеревался экранизировать эту пьесу. Более того, у него были серьезные намерения снять фильм на современную тему. Но обстоятельства сложились иначе.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
