когда-нибудь доберемся, но это точно будет не сегодня. В ответ же, я пристально смотрю на этого «кредитора» и вкрадчиво интересуюсь.
- Должна господин Квак ЮнГи? Вы сказали, что я кому-то много чего-то должна в этой … стране? Наверное, по вашему мнению, я больше всего должна за то, что сейчас нахожусь в этом вот чудесном заведении?
Или может должна за то, что прославляла нашу страну своими произведениями, которые оценили во всем мире, кроме Кореи?
А поняла, мой долг он за то, что поднимала острые вопросы, на которые никто из власть имущих не дал, а может и не хотел давать никаких ответов?
По-вашему, именно за все это я должна этой стране?
- Государство заботились о тебе, дало тебе образование … начальное. – находит свои аргументы господин Квак. - Оно бесплатно лечило тебя, когда ты в этом нуждалась и делало для тебя много чего еще.
Но вот когда государство попросило тебя помочь, ты отказываешься это сделать. Я как представитель этого государства, требую от тебя как гражданину этой страны помочь своей Родине в такой непростой для нее момент.
Требую отдать свой гражданский долг, показать всем что Родина для тебя — это не пустой звук и просто слово из букв.
…
Ну что ты молчишь? Или тебе так стыдно сейчас ЮнМи, что ты сейчас из себя по-корейски ни одного слова выдавить не можешь?
Закончив сей спич господин с некоторым превосходством смотрит на онемевшую от подобной наглости меня. Точнее на онемевшую, и к тому же, если верить данному господину, даже не имеющую возможность выдавливать из себя корейские слова. Корейские слова? Хмм … а это идея.
- Désolé de ne pas vous avoir reconnu, votre majesté Louis XIV!.
(Французск. - Извините, что сразу не признала вас, ваше королевское величество Людовик XIV).
- Что ты сейчас сказала? – удивленно переспросил, похоже совсем не сильный во французском, Квака-задавака.
- Ну вы же сказали, что я ни слова по-корейски сейчас с себя выдавить не могу, вот я вам и ответила на французском. – я все-таки перешел на корейский, в первую очередь потому что не очень хотелось подставлять НаБом, ну да ладно будем с этим Кваком вежливы … язвительно вежливы на корейском.
- Ну, а на французском я вам сказала, что извиняюсь что сразу не узнала вас, не узнала в этом облике и костюме и в этом времени, ваше французское королевское величество король Людовик XIV.
Знаете, вы мне так много и красиво рассказали здесь про государство, сколько оно сделала для меня хорошего и даже прекрасного, что теперь я этому государству должна по жизни и за все. Точнее даже не государству, оно вроде ничего у меня пока и не просило, а должна похоже именно вам как его лучшему представителю.
Вас послушать так вы и государство — это что-то одно целое, я вот и решила, что вы, наверное, реинкарнация всем известного французского короля Людовик XIV. Который также когда-то примерно и заявлял – «L’État c’est moi!»
(французск. - L’État c’est moi!», в переводе на русский язык «Государство — это я!». Фраза, часто ироничная, которой обозначают человека с большим самомнением, ставящего себя и свои интересы выше целого государства.
По наиболее распространённой версии, авторство фразы приписывается 16-летнему королю Франции Людовику XIV, который якобы произнёс её 13 апреля 1655 года в Парижском парламенте. Прим. – автора).
- Ну или в данной ситуации, это все звучит как … государство Корея это я, господин Квак ЮнГи, слушайте все меня, слушайте и повинуйтесь бандер … люди!
У «корейского королевского величества» от услышанного от меня от удивления выпучились глаза.
Такой забавный вид что я даже хихикнул, мысленно, разумеется. Мне даже интересно стало, а тот «старый» Людовик был таким же пучеглазым, как и его новая «реинкарнация?».
При этом внешне я по-прежнему смотрю на данного господина спокойно и так как-то по-снайперски оценивающе.
- Ты …ы! – наконец просипел, точнее правильней будет сказать проквакал Квака-Людовик в одном флаконе. - Ты неблагодарная особа, которая не знает, что такое чувство благодарности и что такое патриотизм.
- Это я не знаю, что такое патриотизм? – зло отвечаю я этому «диванному патриоту». – Хочу уточнить у вас господин Квак вот вы лично в каком полку служили? В том смысле сколько времени находились в так называемой буферной зоне что разделяет Север и Юг?
Наверное, много? Наверняка даже награды имеете, боевые награды я имею в виду, а не какие-то там бутафорские юбилейные побрякушки типа «30 лет Министерству Юстиции», ну или «Лучший истребитель кимчи на корпоративе министерства в новый год».
Так много у вас наград, которые даются за участие в вооруженном противостоянии или может даже есть такие которые даются за ранение?
Сколько? Молчите, и я даже знаю почему, потому что их у вас просто нет, а вот у меня подобные награды имеются, даже за ранение, реально мною полученное на границе с КНДР.
Поэтому не говорите мне здесь про патриотизм, если мы будем выяснять кто из нас больший патриот, то это сравнение однозначно окажется в не вашу пользу!
И я не люблю этого слова, как сказал один известный английский поэт 18 века – «Patriotism is the last refuge of a scoundrel»
(английск. « Патриотизм — последнее прибежище негодяев!». Афоризм, произнесённый в Литературном клубе в апреле 1775 года доктором Самуэлем Джонсоном, английским литературным критиком, лексикографом и поэтом эпохи Просвещения, чьё имя, по оценке «Британники», стало в англоязычном мире синонимом второй половины XVIII века. Прим. – автора).
- Чего? – удивлен господин Квак, который похоже, что с английским дружен примерно также, как и с французским, то есть никак.
- Я вам говорю, что патриотизм человека не определяется должностью, что за этой вывеской частенько скрывается много негодяев, а под его прикрытием порой творятся
