— Проклятье, Герман! Они не желают дать нам ни одной лишней минуты!
— Да кто их спрашивает?! — шипит Ариго, стискивая кулаки, а перед глазами вспыхивает россыпь голубых степных искр. — Мы сдохнем, это так, но не одни! И не сейчас!..
— Герман!!!
Глава 12
Южная Марагона. Мельников луг
400 год К.С. 15-й день Летних Волн
1
Барон, надежный и невозмутимый Барон, фыркал, прядал ушами и беспокойно переступал с ноги на ногу. Покидать его, такого, не хотелось, бросать Кана и вовсе было ножом по горлу, но не торчать же при лошадях, когда каждая шпага на счету! Помогавшие Арно вальдзеец и пара бергеров красноречиво косились на генеральского адъютанта и друг на друга. Еще бы! Свести коней за пригорок недолго, а вот решить, кто станет за ними присматривать, когда другие сойдутся в рукопашной...
— Хоть бы какой легкораненый нашелся, — буркнул Савиньяк, пытаясь успокоить обычно флегматичного жеребца и... себя.
Вальдзеец красноречиво вздохнул. Все, кто стоял на ногах, были в бою, а они крутили конские хвосты. Арно придирчиво оглядел своих помощников, понимая, что нужно решать, причем быстро. Барон старался не зря, завести других лошадей ему удалось: Кан и тот таращил глаза, а серый Райнштайнера шарахнулся от хозяйского порученца, будто тот напялил волчью шкуру. И какой дурак после этого скажет, что кони не понимают...
— Спокойно, — Арно потрепал бузотера по длинной гриве, — все будет хорошо... Вернется твой генерал, ничего с ним не станется... А, так ты пить хочешь? Не получится, дружок, — болото, дриксы...
Барон не слушал — тянул морду с раздувающимися ноздрями к реке, не забывая переминаться с ноги на ногу, потом тоскливо заржал. В ответ под расчертившими высокое небо облачными когтями раздался... больше всего это походило на звон.
Странные мелодичные звуки с отчетливым металлическим отливом возникали где-то вверху и уходили в землю, будто над Мельниковым лугом запел серебряный жаворонок или между битвой и облаками натянули струны.
— «Забияки»!
— Чтоб их, ... ...ые!
Каданцы вынырнули из порохового дыма меньше чем в сотне шагов. На первый взгляд — с десяток, а считать по головам нет времени. Вот только оранжевых за спиной для полного счастья и не хватало! Арно взлетел в седло первым, остальные чуть приотстали — разбирали лошадей, пришлось Кана малость придержать. «Забияки» сбавили ход, в свою очередь разглядывая талигойцев. Может, они и собирались подобраться к генеральскому бугру с тыла, но теперь их планы изменились. Повернут? Нет, атакуют, ну, сами напросились!
— Не разделяться! — крикнул Арно, высылая Кана. — Бьем все вместе!
Трое на одного — не беда, сегодня весь день трое на одного и спасибо, если без пушек, так что, кляча твоя несусветная, вперед!
2
Отказавшийся от лошади полковник шагал в предпоследнем ряду мариенбуржцев. Чарльз соскочил с разом ожившего гнедого и пристроился рядом, пытаясь попасть в такт походке бергера. Решимости у Давенпорта хватало, хуже было с доводами.
— В чем дело, капитан? — хмуро бросило явно не ждавшее добрых вестей начальство. — Что-то впереди?
Пока ничего, только горизонт утонул во мгле, по небу змеями ползут прозрачные облака и сжатая ужасом душа приказывает, просит, умоляет бежать.
— Господин полковник... — Маршал Савиньяк понял бы и поверил, но где он, этот Савиньяк! — Нужно спешить. Мы должны убраться отсюда как можно быстрее.
— Объясните, — требует полковник. На физиономии вышагивающего рядом мариенбуржца читается: «Ты чего, приятель? Так вроде дрался здорово, и на тебе!»
— Господин полковник, я отдаю себе отчет в своих словах. На меня иногда находит — я чувствую приближение опасности. Не противника, не знаю, как объяснить... Один раз это был оползень, потом, в Надоре и Гаунау, обвалы, и вот теперь... Что-то приближается... нет!.. не приближается — оно здесь и собирается с силами. Больше я не могу ничего сказать, но контузии у меня нет и дриксов я не боюсь.
Бергер все так же хмуро оглядел горизонт, поднял голову к исцарапанному узкими облачками небу, и оно, словно в ответ, запело. Тихая, удивительно нежная мелодия лилась вниз незримым дождем и гасла в пыльной траве. Будто снежинки в грязи таяли...
— В Торке помнят эти песни. — Лицо полковника стало еще жестче. — Они зовут ветер. Такой, что катает тяжелые камни и ломает деревья. Вода в бухте кипит и клокочет, а суда одеваются льдом... Вы знаете, куда убираться, капитан?
— Кажется, подальше от Болотного... Особенно от прохода.
— Выходит, ближе к реке?
— Не знаю... Нет, река тоже... Надо в тыл... Да, на восток!
Вознамерившегося удрать гнедого Чарльз ухватил лишь чудом, и тут же впереди раздалось разноголосое тревожное ржанье: теперь беду почуяли и кони. В Гаунау было так же: сперва он, потом зверье.
— Хорошо, что вы верхом, — бросил полковник. — Передайте приказ: бегом. Пешим взяться за стременные ремни. Дорогу выбираете вы.
3
Свечка, лансада — и дурным галопом по полю туда, где за облаками порохового дыма высятся курганы... «Забияка» вряд ли соображал, что закусивший удила дурень несет его прямиком в гущу схватки, иначе повалил бы коня или спрыгнул.
Мимо Арно промчался серый Райнштайнера. С пустым седлом, но сбросил ли чужого всадника конь или пуля успела раньше, теньент не знал. Оглаживая дрожащего мориска, он пытался сообразить, что же теперь делать ему. Стычка кончилась, едва начавшись. Лошади, свои и чужие, с всадниками и без, заводясь друг от друга, летели прочь, и стелящаяся по траве пыльная поземка хватала их за ноги.
Арно, хоть и был встревожен, голову не потерял, а вышколенный Кан полагался на хозяина — велено стоять, будем стоять. И все же жеребец боялся — теньент чувствовал, как отчаянно колотится лошадиное сердце: бух! бух! Сердце самого Арно вело себя немногим лучше, но на что нам воля и голова, если не на то, чтобы унять страх и понять?
Понесшие разом кони от чего-то спасались, позабыв про всадников. Если наездники не дураки и не полные неумехи, они доверятся лошадям, но удрать, бросив генерала? Бросив всех?!
— Мы не каданцы, — шепнул Кану Савиньяк, разворачивая мориска. Тот, все еще веря всаднику, повернулся и тут же, всхрапнув, присел на задние ноги, потому что к бугру, где остался Ариго, из взявшихся ниоткуда облаков тянулся голубой призрачный рукав, а навстречу ему по лугу катился наглотавшийся пыли вихрь. Будто в Торке среди зимы.
Две руки на глазах Арно соединились в пожатии, из которого закрутился жуткий воющий столб. Широкий на концах и узкий в середине, он затанцевал на месте, то ли выбирая, куда ринуться, то ли пожирая тех, кто остался на бугре, сам бугор и бешено вращающиеся над лугом облака; пожирая весь этот безумный, полный боли день... Дороги назад больше не было.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
