Минут десять они лежали в тишине, потом Олег с легким удивлением сказал:
- Странно - ты действительно ничего не спрашиваешь. Ты, способная производить до трехсот вопросов в минуту.
- Сева был прав. И Мишка был прав, - Эша легко поцеловала его в подбородок. - Все это действительно лучше не трогать. Что бы там ни случилось - это слишком ужасно, чтобы ворошить. Такой осколок мог появиться только из кошмара, и я никогда не буду тебя о нем расспрашивать, если ты этого не хочешь. Мне жаль только, что ты ничего не забыл, как другие.
Он не ответил, но Эша почувствовала его несогласие. Догадаться о причине было нетрудно.
...я не хочу, чтобы люди, которые прошли через такое, которым удалось вернуться из такого кошмара, погибли дома...
Которым удалось вернуться... Но всем ли удалось? Мишка говорил, что слишком часто видел, как умирали люди. Сколько их, кем они были, как умерли... Кто-то помнит это. Кто-то должен помнить...
- Хотелось бы только верить, что не будет второго осколка... И не будет второго Лжеца. Знаешь, я поначалу была удивлена, что тогда, ночью, он ничего не делал сам - ведь во время нашей первой встречи он очень активно подговаривал вещи на всякие гадости... Наверное, он слишком выдохся, создавая эту свою, особую вещь. Потому и привел с собой целую армию... Извини, я не хотела о нем говорить, я знаю... Я больше не буду. Только задам тебе очень важный личный вопрос. Он не имеет никакого отношения к...
- Да, Эша, - Олег улыбнулся, - когда ты повышаешь голос, он у тебя действительно очень неприятный. Но мне он нравится.
- Как может нравиться неприятный голос? - с подозрением спросила Шталь.
- Он мне нравится, потому что он твой. Конечно, от твоих криков любого человека та еще мигрень прихватит, но, ты знаешь, я бы ничего не менял.
- Ладно, выкрутился, - Эша высунула кончик языка. - Хм, и все же во всей этой ситуации с Говорящими одно непонятно...
- Шталь!
- Ладно, ладно, все, - она молитвенно сложила ладони. - Просто все это настолько засело у меня в голове, что я не могу вот так вот запросто это оттуда вытрясти! После того, как та ясновидящая говорила про поезд... Поезд ведь действительно имеет к этому отношение. Я не спрашиваю, Олег! Просто некоторые что-то помнят, вероятно, даже не понимая, что они помнят... и Яна упоминала про поезд. И кто-то еще тоже о нем говорил... Он даже снится мне - еще с дела Посудника - постоянно снится. Я вижу его во сне так четко, так ясно, словно была в нем... хотя, конечно, это не так. Это электричка... очень старая, она едет куда-то через пустыню, и в ней почти всегда никого нет... только чьи-то вещи, словно пассажиры куда-то ушли и забыли весь свой багаж. И в этой электричке все время на меня нападает какое-то чудище с горящими глазами и требует, чтоб я что-то ему отдала, хотя у меня ничего нет... - Эша задумчиво потерла кончик носа, глядя на мягко шевелящиеся на стене тени. - Один раз я даже видела в этой электричке тебя... только ты выглядел немного иначе. Но даже во сне ты на меня наорал, - Шталь усмехнулась. - Видишь, какая каша у меня в голове!..
- Нет!..
Он произнес это так тихо, что Эша вначале решила, что ей почудилось. Повернувшись, она увидела, что Олег, приподнявшись, застывшим взглядом смотрит перед собой. Кровь отхлынула от его лица, и оно вновь превратилось в лицо призрака, а в глазах расползся растерянный ужас человека, перед которым ожил его самый страшный ночной кошмар.
- Олег! - она схватила его за плечи. - Олег, тебе плохо?!
Ейщаров моргнул и перевел на нее невидящий взгляд, потом его глаза прояснились, и он, покачав головой, обнял ее.
- Все в порядке.
- Не ври, я же видела!.. Я вызову "Скорую"...
- Прекрати паниковать, все в порядке, - сказал он уже сердито и опустился на подушку, потянув Эшу за собой. - Успокойся. Просто... вероятно, я себя немного переоценил...
- Олег!..
- Тс-с... Ничего страшного, это пройдет. Это лишь последствия... большой болтовни, - Олег устало закрыл глаза, но Эше показалось, что он сделал это исключительно для того, чтобы она не смогла в них что-нибудь увидеть. - Когда говоришь с кем-то неторопливо, размеренно, постепенно - ничего не бывает. Но когда приходится это делать быстро, резко - бывает... не очень приятно. Люди, в отличие от вещей, сопротивляются разговорам... слишком ощутимо...
- Тебе нужно поспать, - Эша погладила его по щеке, потом коснулась ее губами. - Я бы тоже поспала...
- Попозже, - он обнял ее и открыл глаза, выражение которых теперь было совершенно недвусмысленным, после чего так резко перевернул ее на спину, что у нее вырвался нервный смешок.
- Что ты делаешь?!.. Ты же сказал, что переоценил себя!..
- Это было минуту назад, так что не считается, - Олег скользнул губами по ее шее. - Только не уходи, Эша. Останься, не уходи...
Отчего-то показалось, что под этими словами Олег вовсе не имел в виду, что с Эши станется сейчас сигануть и из постели, и из его объятий, хотя что тут еще можно было подумать?
- Я не собираюсь уходить, - озадаченно шепнула она все же. - А если сам вздумаешь меня выгнать, то я тебя стукну! Или закричу!.. И все-таки, ты меня напугал!.. Олег, а что сказали врачи? Ты уверен, что все в порядке? А ты ведь не поедешь сегодня на работу? А никто сюда не заявится? А что если...
- Господи, - удрученно произнес Ейщаров, - да где ж ты выключаешься?!
* * *
За мутным оконным стеклом впервые не было пустыни. Там, где всегда, из сна в сон тянулись бесконечные сверкающие барханы, теперь возносили ветви к небу огромные деревья нездорового, омерзительного белесого цвета. Бугристые, словно усеянные опухолями толстенные стволы летели совсем близко, и она видела, как по ним с хаотичной суетливостью ползают какие-то многоногие существа, выглядящие не более привлекательно, чем сами деревья. В опущенную форточку обильно струился тяжелый жирный воздух, пропитанный кислотными запахами и смрадом гниющего мяса, и Эша немедленно зажала себе нос и стиснула зубы, усмиряя отчаянно взбунтовавшийся желудок, потом повернулась и увидела людей.
В ее снах вагон был всегда пуст, только однажды она видела в нем Олега, но теперь вагон был почти битком набит, и все деревянные диванчики были заняты. Мимо, не заметив ее, прошли Михаил и Полиглот, о чем-то разговаривая. На одном из диванчиков слева Эша увидела Славу, который угрюмо смотрел в окно. Напротив него, покачиваясь в такт движению вагона, сидел Спиритуалист, опершись на трость - Федор Трофимович выглядел невероятно старым и высохшим, как древняя мумия. На правом диванчике было простерто могучее похрапывающее тело, в котором, несмотря на закрытое газетой лицо, Эша без труда опознала Парикмахера. Напротив него сидел какой-то парень, левая глазница которого была перетянута грязной тряпкой, а к парню жалась девчушка лет шести, державшая в руках плюшевого розового поросенка с глупыми глазами. Рядом с ней сидела бледная осунувшаяся женщина с неподвижным взглядом, в которой практически невозможно было узнать суровую и элегантную Нину Владимировну.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
