Ларелле улыбнулась с еле заметной издевкой — или скорее всего лишь с намеком на насмешку, ведь рядом стояла Кадсуане, — и заметила:
— Неужели у кого-то было Предсказание, будто в один прекрасный день она станет Амерлин? Лично я ничего такого не замечаю, но вообще-то у меня нет таланта к Предсказанию.
— Я могу прожить еще лет тридцать, — сказала Кадсуане, протянув руку за предложенным Морейн кубком. — Или же три года. Кто возьмется сказать?
Глаза Морейн округлились, и она пролила горячее вино себе на запястье. Мериан тихо охнула, а у Ларелле был такой вид, точно ей в лоб заехали булыжником. Всякая Айз Седай скорей плюнет на стол, чем упомянет о своем возрасте или о возрасте кого-либо из сестер. Но Кадсуане — это не всякая Айз Седай.
— В следующий раз, дитя мое, будь чуточку поосторожнее, когда наливаешь вино, — невозмутимо, как ни в чем ни бывало, промолвила Кадсуане. Морейн отошла к камину, не сводя с нее глаз, а Кадсуане продолжила: — Мейлин куда старше. Когда меня и ее не станет, тогда самой сильной останется Кирене. — Ларелле вздрогнула. — Тебя что-то беспокоит? — Заботливый тон Кадсуане вряд ли кого-нибудь ввел в заблуждение, и она продолжала, не дожидаясь ответа: — Если мы умалчиваем о возрасте, это еще не значит, что людям неведомо, что мы живем дольше них. Ха! А после Кирене — резкое падение к следующим пяти. Пять — если это дитя и та девочка Санчей разовьют свой потенциал. К тому же одной из пятерых столько же лет, сколько и мне, и она уже подумывает, не пора ли ей на покой.
— Какой в этом смысл? — спросила Мериан слабым, точно от дурноты, голосом.
Ларелле прижимала ладони к животу, лицо у нее посерело. Они едва взглянули на предложенное Морейн вино и знаком отказались, и она так и держала кубок в руке, хотя вряд ли сумела бы сделать хоть глоток.
Кадсуане нахмурилась — зрелище не из тех, что радуют сердце.
— За тысячу лет в Башню не пришла ни одна, кто сравнился бы со мною. За почти шестьсот лет — никого, сравнимого с Мейлин или Керене. Тысячу лет назад нашлось бы по меньшей мере пятьдесят сестер, кто по силе стоял бы выше этой девочки. А глядишь, через сотню лет она сама будет в числе первых. Возможно, конечно, что к тому времени отыщется кто-то посильнее, но вовсе не пятьдесят. Скорей всего вообще никого. Мы вырождаемся.
— Ничего не понимаю, — отрывисто сказала Ларелле. Судя по всему, она взяла себя в руки и злилась на себя за выказанную слабость. — Нам всем об этом известно, но при чем тут Морейн? По-твоему, ей суждено привести в Башню много девушек, и вдобавок с большим потенциалом? — Громким хмыканьем она ясно дала понять, что думает о подобной перспективе.
— Будет жаль, если впустую пропадет такой талант, причем раньше, чем сама она поймет, что к чему. Башня не имеет права потерять ее из-за ее собственного неведения. Взгляните на нее. Хорошенькая куколка, благородная малышка-кайриэнка. — Кадсуане указательным пальцем приподняла подбородок Морейн. — Если хочешь подыскать себе
Стража, то скорей найдешь разбойника, которому захочется пошарить в твоем кошеле. Вот он и пустит стрелу тебе в сердце. Или громила, который при одном только виде спящей сестры млеет, проломит тебе черепушку, и очнешься ты в каком-нибудь закоулке, лишившись золота и, возможно, еще кое-чего. Сдается мне, Стража ты будешь выбирать с той же придирчивостью, как и своего первого мужчину.
Морейн отшатнулась, кипя от возмущения и сбивчиво что-то бормоча. Сначала говорили о ней и Суан, а теперь еще об этом! Есть же вещи, о которых говорить можно и о которых говорить совершенно не стоит!
На ее вспышку Кадсуане не обратила ровным счетом никакого внимания. Спокойно прихлебывая вино, она вновь повернулась к Ларелле и Мериан:
— Пока она не найдет себе Стража, который будет оберегать ее спину, лучше будет оберечь ее от собственной восторженности. Если не ошибаюсь, вы вдвоем собирались в Чачин. Вот с вами она и поедет. Надеюсь, из виду ее вы не упустите.
Морейн наконец обрела дар речи, но толку ее заявления возымели не больше, чем ее негодование. Ларелле с Мериан тоже принялись шумно возражать. За Айз Седай, пусть даже вчера получившей звание полноправной сестры, ни к чему «присматривать». У них и своих дел по горло. Что это за дела, Ларелле с Мериан не распространялись — да и мало какая сестра о том вслух станет говорить, — но ясно было, что попутчиц им и даром не надо. Кадсуане же не слышала того, чего слышать не желала, и настаивала, что Мериан с Ларелле должны поступать так, как угодно ей, а стоило им дать слабину, сразу же этим воспользовалась. Очень скоро парочка ерзала на сиденьях и отговаривалась, что повстречались они лишь вчера и вряд ли им по дороге. Так или иначе, но обе намеревались пробыть в Канлууме дня два-три, а Морейн собиралась уехать сегодня же.
— Девочка останется тут до вашего отъезда, — решительно заявила Кадсуане. — Ладно, тогда с этим все. Уверена, вы обе хотите заняться тем делом, что привело вас в Канлуум. Не буду вас задерживать.
Кадсуане столь бесцеремонно указала Айз Седай на дверь, что Ларелле недовольно поддернула шаль, потом направилась к выходу, ворча, что Морейн горько пожалеет, если будет путаться под ногами или хоть на час задержит ее на пути в Чачин. Мериан восприняла все куда проще, даже сказала, что присмотрит за Морейн как за родной дочерью. Правда, приятного ее улыбка не обещала.
Когда Ларелле с Мериан ушли, Морейн, не веря своим глазам, смотрела на Кадсуане. Ничего подобного она раньше не видывала. За исключением лавины. Теперь Морейн оставалось одно — держаться тише воды ниже травы, пока не подвернется случай улизнуть незаметно для Кадсуане и остальных. Разумней не придумаешь.
— Я ни с чем не согласна, — холодно промолвила Морейн. Очень холодно. — Что, если у меня есть в Чачине неотложные дела? Что, если я не стану ждать здесь два или три дня? — Пожалуй, Морейн и в самом деле стоит подучиться держать свой язык на привязи.
Кадсуане задумчиво рассматривала дверь, закрывшуюся за Ларелле и Мериан, но сразу повернулась и устремила пронзительный взор на Морейн.
— Ты носишь шаль всего пять месяцев, и у тебя уже есть неотложные дела? Ха! Ты до сих пор не усвоила первого урока: получение шали означает, что ты готова по-настоящему учиться. Второй урок — осторожность. Я слишком хорошо знаю, каково оно, когда ты молода, саидар наготове, а весь мир у твоих ног. Как тебе кажется. — Морейн пыталась вставить хоть слово, но это было все равно что оказаться на пути лавины. — В жизни тебе еще не раз придется многим рисковать — если проживешь достаточно долго. Ты и так уже очень рискуешь, не подозревая о том. Слушай меня внимательно. И делай так, как я скажу. Вечером я проверю твою кровать, и если она окажется пуста, я тебя отыщу и ты горько пожалеешь о тех мышах. А потом сможешь утереть слезы шалью, которая, по-твоему, делает тебя непобедимой. В этом ты заблуждаешься.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
