- А если в оборот взять?
- Брали. Не говорит ни хера, а только выпустили - сразу в "шестой" отдел плакаться побежал. Пришлось даже одного хорошего парня ментам отдать на посадку.
- А я-то что могу сделать?
- Обмани его, Студент. Надуй его, уж не знаю как, но заставь его отдать бабки.
Обмануть... Интересная операция... Уж если такой мастер как Гоша не смог выпытать у курганца, где кубышка...
- Может у него денег-то и нет вовсе? Не он играл?
- Он, - убежденно отвечает Рыжий. - Наши пробили - он уже в Штаты визу оформляет, когти рвать готовится. Если опоздаем - плакали наши денежки!
- Не плачь, - успокоил я его. - Успеем.
Но Рыжий все равно торопился, как голодный пожарник:
- Когда займешься? Дело, сам понимаешь, горящее.
- Завтра приедешь ко мне в час дня. Я скажу, что мне потребуется.
- Лады! - Рыжий лихо утопил педаль газа в пол.
Джип с шиком доставил меня прямо к подъезду, в очередной раз дав прискамеечным бабушкам пищу для нездоровых размышлений относительно моей персоны.
- Завтра? - переспросил Рыжий.
- В час, - подтвердил я. - Дня, разумеется.
Горячая ванна, около литра кофе и я уже сидел за столом, вдохновенно кропая план своей очередной великой авантюры. План ваялся, по чуть-чуть, но все же ваялся. Но часам, наверное, к трем ночи, я слепил его полностью. И только тогда пошел спать.
Спал, как ни странно - без снов, спокойно и умиротворенно, как ребенок. А проснувшись, как следует надрался кофе и еще раз перепроверил сценарий плана. Поправив кое-какие детали, я понял - все готово. Все готово и при правильной постановке дела - сработает. Обязательно сработает.
Рыжий появился ровно в час, задав один-единственный короткий вопрос:
- Итак?
Я молча провел его на балкон:
- Итак, мне потребуется солидная тачка, но не "Мерс" и не джип, желательно черного цвета. На тачке должны быть левые номера и правильное разрешение на синюю мигалку.
- Сделаем.
- Потом нужно снять приличную дачу в пригороде, без понтов, но чтобы все было цивильно. Дача должна быть оборудована чем-то вроде контрольно пропускного пункта.
- Снимем.
- Еще мне потребуется четверо ребят. Крепких, но не слишком. И чтобы умели строгий костюм носить, с галстуком. Есть такие?
- Обижаешь! Конечно, есть. Что еще?
Я протянул ему список:
- Ну и тут всякие мелочи...
Рыжий пробежался глазами по списку:
- Ну это совсем не проблема... Отдохни после тюряги пару дней, потом я тебе позвоню - осмотришь реквизит.
Мы достаточно тепло попрощались. Настолько тепло, что проводив Рыжего я ощутил некое чувство ностальгии по безвозвратно канувшим в лету временам. Пьяным, веселым и беспредельно-безголовым временам... Но все изменилось. И я бы не сказал, что к худшему.
Эти два дня я потратил на попытки объясниться с Катей. Именно попытки большего по значению слова и не подобрать. Весь мой актерский дар ушел непонятно куда, я пытался говорить с ней - она не хотела меня даже слушать.
- Нам нужно расстаться, - говорила она. - Ничего хорошего у нас больше не будет.
А я, по наивной дурости своей, тоже решил стать на принцип. Ну и ладно, дескать, начнем жизнь заново, в который раз, да и в общем-то, не привыкать. И каким же было сюрпризом то, что я понял - привыкнуть жить без нее мне не удастся.
Первый день - еще туда-сюда. Но на второй меня стало самым натуральным образом ломать. Да, да! Именно ломать! Как годовалого наркомана под ханкой! Я неожиданно понял, что не смогу жить без нее, чтобы не видеть ее глаз, обнимать, целовать ее, делиться с ней всякой своей ерундой... Нет, не смогу. Просто не смогу.
Ей-богу, просто невыносимо... Хоть стреляйся. Я пробовал заглушить тоску вином - бесполезно, никакой напиток не брал - даже крепленый. Все бесило особенно днем, когда народ куда-то озабоченно спешит, а ты один-одинешенек праздно дышишь перегаром.
А ближе к ночи я подался на проспект. Без цели, без дела, без маршрута просто пошел куда глаза глядят. Я шлялся по лужам и бесплодно строил гипотезы на тему исследования такого загадочного предмета, как любовь. Исследование хоть медленно, но уверенно шло вперед.
Первый сделанный вывод: сама по себе любовь - штука крайне приятная, но и столь же опасная. Большинство народа взращивают, культивируют это чувство искусственно. Они знакомятся со своими сужеными на работе, дискотеках, институтах, провожают до дома, что-то хрипло бормочут родителям, постепенно начинают дарить дешевые цветы и лепетать невнятный хлам на тему: "Я это... Самое... Тово... А ты меня?".
Откуда я весь этот отстой знаю? Да сам прошел через нечто подобное. И сам, действительно, выбирал свою избранницу согласно общепринятым критериям: до сблева верная, до беспредела порядочная - что еще надо почти приличному человеку? В моем случае прошло всего полгода ахов вздохов и я сделал очень ненужный и неосмотрительный поступок: на косвенное предложение прогуляться до загса, имел неосторожность ответить согласием. Не надо было этого делать. Не на-до! Об этом первым меня известил задремавший на моем плече волк.
Он проснулся. Мой выколотый на плече зверь проснулся, злобно открыл свои огненно-красные глаза и взвыл, жадно требуя охоты, жертвы и терпкого вкуса крови. Настоящий волк, попадая в капкан, перегрызает зажатую капканом лапу, лишь бы только уйти на свободу. А вот мне оказалось нечего грызть, кроме как самого себя.
Еще один благоприобретенный постулат: любовь и потребность в таковой разительно отличные друг от друга понятия. А когда начинаешь подменять одно другим, рождается третье чувство - жалость, на которой бессмысленно строить что-либо. Я мучил ее и мучился сам, пока истеричные прелести семейного счастья не достали меня вконец. Вот тогда я разорвал все и сразу.
Досталось, конечно, по полной программе: "ах какой ты подлец, как ты посмел меня обмануть!" - это супруга, "чем она хуже других?" - это теща, "ты просто полоумный придурок, не въехавший в свое счастье!" -это уже все остальные, как бы друзья и наподобие их.
Да! Пусть придурок, подонок, кретин и все такое, но этакого счастья я не понимал и не принимал.
- Ведь живут же другие! - убежденно говорила она.
Сначала я пробовал что-то объяснять, но вскоре понял - бесполезно. Другие... Какие другие-то? Которые всю неделю ходят на работу, отбывая срок с восьми до пяти, вечерами спят на диване с газетой (мы устали-с!), а по субботам методично напиваются с дружками в абсолютную стельку... Это такие, что ли, другие? Нет уж! Не был, не состою и не буду состоять в касте этаких роботоподобных козлов.
Однажды она позвонила мне и как обычно, начав с сущего пустяка, постепенно завела меня до предела. Психанув, я послал ее к черту. Она долго молчала, сумев лишь вымолвить в ответ:
- Ты дьявол... Сущий дьявол! Чтоб ты сдох!
- Спасибо, любимая! От всего сердца спасибо! Я постараюсь, правда-правда. И чтобы как можно побыстрее, - поблагодарил я ее и положил трубку.
Как все запущено-то, а? Это вам не хухры-мухры. Это уже клиника. Психиатрическая. Стационар. Причем - всерьез и надолго. Все было бы действительно смешно, если бы не настолько грустно.
М-да... Что я для Кати? Игрушка... Прикольная такая. Шевелится, бормочет чего-то там такое смешное. Очередной обожатель, спелым плодом свалившийся к ее ногам, таким прелестным и таким безумно красивым ногам...
Красота действительно страшная сила. Обладатель этого дара настолько привыкает к нему, что у него вырабатывается привычка играть без шлема, обращаясь со своей удивительной наградой как солдат-первогодок на стрельбище с автоматом -легко и бездумно, направляя оружие куда попало. Но еще страшнее любовь к обладателю сего дара. Помнится, Катя рассказывала одну историю, когда совершенно незнакомый человек подарил ей восхитительно чудную игрушку.
Киса. Я сам ее видел. Сам! Мягкая плюшевая киса, нажав на животик которой, можно было услышать веселую мелодию одной песенки...
История этой игрушки вкратце такова: Катя стояла на автовокзале, дожидаясь автобуса, к ней подошел прилично одетый мужчина лет сорока, с ходу предложив ей выйти за него замуж.
Что она должна была ответить? Наверное так: "Вы с ума сошли?". Как бы то ни было, мужик мигом испарился. А когда она уже сидела в кресле "Икаруса", за окном скрипнули тормоза "Паджеры". Из джипа вышел этот самый мужчина, неся в руках большой сверток. Он зашел в автобус, отыскал взглядом Катю, приблизился к ней и молча положил этот сверток на колени. Тут же повернулся и ушел... А в свертке и была та самая игрушка.
Она со смехом рассказывала, как в глазах этого мужчины стояли самые настоящие и неподдельные слезы... Я понимающе хохотнул вместе с ней, не сумев сдержав скрипа отчего-то сжавшихся челюстей. Для любой другой девочки эта игрушка была бы счастливым и незабываемым подарком, но в ее случае... Закономерность. И не более того.
Господи! Как это больно, осознать и принять эту самую закономерность... Не. То. Не то! Иллюзии, которые я сам себе внушил, даже близко не валялись с реальностью.
