оттого, что снова удалось благополучно унести ноги. Ощущение избавления: прекрасное чувство, лучше любой безопасности в мире.
Она обрадовалась, что закусочная оказалась всего в пятнадцати минутах езды по шоссе, между высокими дорожными заграждениями и еще более высокими деревьями. Совсем стемнело, и она едва могла разглядеть силуэт башни Спейс-Нидл, парящей над холмом: вот как далеко она была теперь от центра города, от клуба и фургончика группы, от Уилла, который сейчас, наверное, нетерпеливо озирается по сторонам и, возможно, посылает какую-нибудь девицу поискать ее в дамской комнате.
Кэл открыл дверцу машины с ее стороны. От окон закусочной шел пар. Пахло чудесно.
— Превосходно, — заявила она, когда они уселись на изогнутые пластиковые скамьи с деревянной текстурой.
Гретхен заказала гамбургер и жареную картошку. Кэл — сэндвич с тунцом и салатом.
— Значит, ты часто приезжаешь сюда на концерты?
— Сам знаешь.
Он покраснел. «Как мило», — подумала она.
— Да, я видел вашу группу несколько раз, — осторожно сказал он. — А в Портленде вы часто играете?
— Пару раз в неделю.
— И давно ты поешь?
Она поискала на столе что-нибудь, чем можно занять руки, и, схватив солонку, принялась нервно вертеть ее.
— Я в группе уже полгода.
— Нравится?
— Мне нравится, когда хорошо получается, — ответила она.
— Это не совсем одно и то же. Тебе нравится само ощущение участия в группе?
— Мне нравится ощущение, что у меня хорошо получается.
— Я вот о чем: ты живешь ради того, чтобы петь? Когда я вижу тебя на сцене, мне именно так и кажется.
— Ну нет! — раздраженно возразила она. — Я просто пытаюсь хорошо делать свою работу.
— А выглядит по-другому. Потрясающее зрелище. Ты поешь так, будто тебя никто не видит.
— Ага, Уилл тоже предпочитает так думать, — сказала она с коротким смешком. — Я его единственный источник дохода, иначе он запер бы меня и заставил петь только для него.
— Я совсем про другое, — смутился Кэл.
— Знаю. Но так и обстоят дела.
Кэл нахмурился, подбирая слова, и Гретхен захотелось избавить его от лишних усилий.
— Уилл меня бьет, — бесстрастно сообщила она. — Я решила сбежать от него.
— Бьет?
— Да, и я решила от него сбежать.
Он взял солонку у нее из рук и поставил на стол. Гретхен поняла, что Кэл только теперь заметил отсутствие у нее пальто и сумочки. Настал момент, когда он обо всем догадался, в том числе и о том, что ему придется заплатить за ее ужин. Она старалась дышать спокойно, ожидая его следующего вопроса.
— Чем я могу помочь?
Гретхен посмотрела в его темно-карие глаза с бледно-голубыми белками вокруг радужки и мягко ответила:
— Ты уже помогаешь. Разве ты не понял?
Она снова взяла солонку, положила ее на бок и крутанула так, что несколько крошечных зернышек соли вылетели на стол. Гретхен не стала ее убирать, наверняка зная, что Кэл хочет смахнуть соль. Однако он сдержался.
Принесли еду. Она взяла с тарелки гамбургер и откусила кусок. Краем глаза она заметила, как Кэл благодарно кивнул официантке и только после ее ухода развернул салфетку, вытащил вилку и нож, а салфетку расстелил на коленях. Потом он взял нож и разрезал сэндвич пополам по диагонали.
— Ого! — воскликнула Гретхен.
— Что? — Он взял одну треугольную половинку и надкусил с уголка.
С набитым ртом она указала рукой, в которой держала гамбургер, на его аккуратно нарезанный сэндвич.
— Я люблю съедать по половинке, на случай если захочу забрать остальное домой, — объяснил он. — И я нахожу треугольники эстетически привлекательными.
— Жуть какая! — Она рассмеялась. — Прямо как серийный убийца.
— Сколько тебе лет? — спросил он.
— Какой невежливый вопрос!
— Вот не надо этого, — возразил Кэл. — Ты явно не такая взрослая, чтобы скрывать свой возраст, скорее уж слишком молода.
— Двадцать семь.
— Чушь собачья, — парировал он.
— А тебе сколько лет? — Она сунула в рот жареную картошку и на мгновение задержала ее между зубами.
Он скептически поднял бровь:
— Я слишком стар для тебя.
— Сорок?
— Спасибо! — Он рассмеялся. — Вообще-то тридцать.
— Мне двадцать пять.
— Ага, как же, — сказал он. — Господи, разве ты не должна учиться в колледже или вроде того?
— Я рано окончила школу. Быстро учусь.
— Ну надо же, — ухмыльнулся он.
— А вот ты — неуч.
— С чего ты так решила?
Она прицелилась и пульнула картошкой фри ему в нос.
— Потому что ты этого не предвидел!
Впрочем, она тоже такого не предвидела. Шаловливая веселость была ей в новинку. С Уиллом она всегда старалась быть страстной и нежной, как того требовала ситуация; с Линой — молчаливой и уступчивой.
Она отстраненно размышляла, сколько в подобном поведении, совсем ей не свойственном, притворства и сколько естественной реакции на теплый зал закусочной, обильную еду. Сколько расслабленности от отсутствия страха — впервые за много месяцев.
Тем временем Кэл изучал ее с серьезным выражением лица.
— Послушай, Гретхен, — сказал он, — я подыщу тебе временное жилье.
— Можно мне остаться с тобой?
Он замялся.
— Тебе есть кому позвонить?
— А с виду кажется, будто мне есть кому позвонить? — спросила она, жестом указывая на них обоих, сидящих вдвоем в полуночной закусочной.
— Ну… — Он помолчал, потом вздохнул. — Думаю, сегодня ты можешь переночевать у меня.
— И часто ты предлагаешь незнакомкам постель?
— Я знал еще одного человека, которому однажды пришлось спешно выкручиваться из неприятной ситуации, — сказал он, игнорируя провокационный вопрос.
Впрочем, она перестала слушать его сразу после того, как он разрешил ей сегодня остаться у него. Главное — зацепиться, остальное наладится само собой. Только бы оказаться у него дома, а там будет видно. Она хорошо знала, как заставить его удержать ее. Но не знала, что и сама захочет остаться. В этом и была ее ошибка.
5
Алекс Меркадо выглядит лет на десять моложе любого частного детектива, которого я видела в кино или по телевизору. У него круглое мальчишеское лицо, загорелое и гладко выбритое. К моему облегчению, фетровой шляпы на нем нет. Теперь я понимаю, что представляла его в ней из-за логотипа на сайте. Одет он скромно, в джинсы и футболку поло с расстегнутым воротничком. В «Вафельном домике» не так уж много одиноких мужчин, пьющих кофе в кабинках, так что я сразу понимаю, который из них ждет меня. Он подтверждает мою догадку, вставая и наклоняясь, чтобы пожать мне руку.
— Я Алекс. Спасибо, что пришли, — говорит он и жестом приглашает меня сесть напротив.
Коричневое покрытие сиденья скрипит, когда я сажусь на диванчик у стенки с матовой стеклянной перегородкой. Давненько я не была в «Вафельном домике». Оглядываясь
