и сердце бешено колотится.
— Не думала, что ты хотел этого ребенка. Мы никогда по-настоящему не говорили о том, когда…
Он обхватывает мое лицо ладонями.
— Я хочу этого ребенка, Эви. И прямо сейчас.
От переизбытка чувств ком встает в горле.
— Придется подождать пару месяцев.
— Знаю. Я просто чертовски рад. — Шторм обрушивается на мои губы, скользя руками по щекам. Когда он отстраняется, в его глазах стоят слезы счастья, как и у меня.
— У нас будет маленькая девочка, копия тебя, Эви.
Из меня вырывается смешок, похожий на всхлип.
— Не думаю, что можно выбирать пол ребенка.
Моя любимая озорная усмешка появляется на его губах.
— Признайся, Эви. Я всегда получаю то, что хочу. У нас будет маленькая девочка.
Я подпрыгиваю, испытывая приступ головокружения, и обнимаю его.
— Даже спорить с этим не могу, — поддразниваю я.
— Я люблю тебя. — он прижимает меня к своей груди. — Нам надо позвонить и сообщить Грэм. И моим родителям.
Я начинаю переживать.
— Уверен? Может, подождем, пока не увидимся с врачом, чтобы убедиться, что все в порядке? Не хочу заранее на что-то надеяться.
Вспышка страха вспыхивает в его глазах, стирая восторженный свет, который только что был там, и я немедленно пытаюсь вернуть его.
— Я веду себя глупо. Давай позвоним им прямо сейчас. Бабушка будет на седьмом небе от счастья. — я беру одну из тест-полосок. — Мы пошлем ей фотографию.
Его прекрасная улыбка и блеск в глазах возвращаются, и я клянусь больше никогда в жизни не позволять ему испытывать даже проблеск сомнения по поводу меня или малыша.
ГЛАВА 13
Шторм
Я наблюдаю за ней из дверного проема несколько мгновений, пока она смотрит на свой телефон, нахмурившись, затем пересекаю комнату и сажусь на край нашей кровати рядом с ней. Простуда — отстой, и я ненавижу, что ей плохо, когда находится на шестом месяце беременности. Она выглядит совершенно несчастно и подавлено.
Я беру телефон из ее рук и кладу его на тумбочку.
— Что не так? — спрашиваю я. — У тебя лицо «расстроенной Эви», а это теперь невозможно.
— В социальных сетях все больше глупостей. Все эти сумасшедшие девушки в Интернете говорят, что они тоже беременны твоим ребенком. Неужели люди действительно настолько извращены?
— К сожалению, да.
Ее челюсть напрягается.
— Это сводит меня с ума. Как будто они хотят все у меня отнять и присвоить себе.
— Никто ничего не может у тебя отнять, Эви. Я твой. Этот ребенок наш. Наша жизнь принадлежит только нам. Они живут в онлайн-заблуждении.
— Прости, знаю, это не твоя вина. Но эта цыпочка прижалась головой к моему животу на одной из наших совместных фотографий, и она делится этим по всему своему Facebook и Instagram, и все друзья поздравляют ее. Это безумие, и меня тошнит от этого.
Некоторые поклонницы доводят свои фантазии до масштабного уровня сумасшествия. Хотелось бы, чтобы был какой-то способ заставить людей перестать публиковать всякое безумное дерьмо и ложь обо мне, но я ничего не могу с этим поделать, кроме как не реагировать на это. Обычно Эви смеется над подобными вещами, но гормоны делают ее чересчур чувствительной.
— Игнорируй это. Они просто жаждут внимания. Я не хочу, чтобы ты расстраивалась из-за этого дерьма. Тебе нужно отдыхать.
Она чихает, и я протягиваю ей салфетку из коробки рядом с ней.
— Хочешь немного моего фирменного сока, детка? — тихо спрашиваю я, убирая волосы с ее лица и поглаживая по щеке и лбу. — После него тебе всегда становится лучше.
— Шторм, сейчас я даже думать не могу о сексе. Я едва могу дышать.
— Я имел в виду мой апельсиновый сок.
— Оу, — она шмыгает носом. — было бы потрясающе. Ты самый лучший в мире муж.
Я наклоняюсь и целую ее в щеку.
— Теперь я хочу заняться с тобой любовью.
Она слабо улыбается.
— Я вся такая противная, чихающая и толстая. И я не могу дышать носом, так что поцеловать тебя у меня нет сил.
— Ты совершенна. — я утыкаюсь лицом в ее шею и целую прямо за ухом, в место, от которого она сходит с ума.
— Я покажу, насколько ты совершенна. — я двигаюсь к ее шее, покусывая мягкую плоть.
— Тогда я приготовлю тебе апельсиновый сок, и весь день мы проведем в постели.
Она обвивает руками мою шею и тянет меня к себе на кровать.
— Как я могу сказать этому «нет»?
— Никак. — я приподнимаю ее тонкую футболку и глажу ее живот. — Вздремни, маленькая Фасолька, — шепчу я. — Папочка позаботится о мамочке.
Я стаскиваю с нее рубашку и обхватываю ее набухшие груди, нежно сжимая, обводя языком сосок, затем посасывая его губами, когда он твердеет под моим языком. Я перемещаю свой рот к другой ее груди, слегка сжимая ту, которую только что оставил между большим и указательным пальцами. В мгновение ока Эви извивается под моими прикосновениями, прижимая меня к своей груди и запустив руки в мои волосы. С тех пор, как забеременела, она заводится в два счета, и я не могу сказать, что мне это не нравится. Ее более соблазнительное тело и умоляющие стоны сводят с ума еще больше. Я стаскиваю с нее хлопчатобумажные шорты и трусики и бросаю их на край кровати, затем быстро раздеваюсь сам.
Когда ложусь рядом с ней, мягко касаюсь губами ее губ и беру в ладонь набухшую грудь, нежно сжимая, когда спускаюсь вниз, к ее шее, нащупывая пульс.
— М-м — она стонет, когда провожу рукой вниз по ее бедру к вершине. Ее ноги раздвинуты, приглашая скользнуть рукой между ними, и мой член подергивается от желания увидеть, какая она уже мокрая и влажная. Проникая двумя пальцами в ее щель, я медленно рисую круги вокруг ее пульсирующего клитора. Она поворачивается на бок, прижимаясь своим телом к моему, а ее упругая попка к члену.
Я убираю ее волосы в сторону и целую в затылок, нежно покусывая ее теплую плоть, когда она протягивает руку между нами и обхватывает ой член. Она проводит по нему рукой, затем вводит его в свой влажный вход. Схватив ее за попку, я медленно входил и выходил из нее, наслаждаясь каждым горячим толчком.
Она переплетает наши пальцы в замок и тянет за руку, чтобы положить ее себе на грудь. Обнимая Эви сзади, я врываюсь в нее, зарываясь лицом в ее темно-каштановые волосы и вдыхая аромат.
— Я так чертовски сильно люблю тебя, детка, — выдыхаю я ей на ухо, когда она
