Рейтинговые книги
Читем онлайн Дневник 1827–1842 годов. Любовные похождения и военные походы - Алексей Вульф

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 114

29 ноября

Сегодня я тоже получил от Лизы письма от 4 по 8 число и посылку с вязаным галстухом для дороги: письма очень нежны; я пришел из департамента и тотчас сел отвечать на него <!>; до 7 часов я писал, а потом пошел к Надежде Гавриловне, но не нашел дома; потом катался с бароном и с Анной Петровной, у которой пробыл и вечер.

30 ноября

Сегодня целый день пробыл я дома, ходил к Бегичевым, но они уже обедали, Анны Петровны я тоже не застал дома, а Софья вечером была нездорова и лежала в постеле, следственно, я никого не видал. После обеда (не моего, потому что я не обедал) писал я к Лизе и получил еще письмо от нее от 17 числа. Надо отвечать Франциусу и Языкову, особенно первого поздравить должно с свадьбою.

1 декабря

Поутру я ходил в справочное место, оттуда заходил в юнкерскую школу, где видел Дирина и брата Шепелева; в каморах всё очень чисто и порядочно, но не заметно следа, чтобы кто-нибудь из воспитанников чем-либо занимался. Пообедав у Пушкиных, я был на вечере у Межуева (чиновника нашего отделения), который праздновал свое обручение, или что-то на то похожее на то <!>. Я не много танцовал, ибо ни одной девушки не было, которая бы по крайней мере порядочно танцовала; одна невеста только довольно хорошо, но и то не очень: молоденькая купеческая дочка – вот и всё. – Был там на днях из Тульчина приехавший адъютант Бистрома, который много рассказывал про войну и осаду Варны. Он был в отряде, которой послан был за лиман против турок Омера Ваиоси. Их было не более 5000 против 30 тысяч турок. Он хвалил их кавалерию с очень длинными тростниковыми пиками. Пехота тоже регулярно обучена и ходила на штыки, но, нашед на Павловских усачей74, она, разумеется, не устояла. Казачья артиллерия отличилась в этом отряде, особенно один артиллерийский офицер Суворов: быстротою своих движений и меткостью выстрелов он заставил турок узнать себя. Без прикрытия один носился он в аванпостах; подъезжая на близкое расстояние, пока неприятель не успевал опомниться, он уже картечами его бил. – Даже он оставался ночью на форпостах с орудиями. Говорят, некрасовцы служат в турецкой артиллерии, как наши казаки; они настоящие наши мужики, сохранили обычаи и язык турецкий. Правительством они весьма довольны и говорят, что хорошо бы, если русский царь их так берег, как султан. – В цепи они говорят с нашими казаками и перезывают к себе их, говоря: вы едите черные сухари, а мы белые 75.

2 декабря

Навещал я поутру Наталью Васильевну и Миллеровых, обедал у Бегичевых, где Павла Ивановна больна лежит в постели, как говорят, желудочною лихорадкою; оттуда ходил я к Надежде Гавриловне, играл там с Netty76 и с Ададуровой (красавицей Петруши)77 в слова, которые должно отгадывать по последним слогам, и наконец был у барона; Со фья Михайловна больна зубами; там был Илличевский. Вчерашнею ночью выпал большой снег, и, кажется, зимний путь установится, так что мы на санях можем выехать отсюда. Около 15 числа обещает Петр Маркович выехать отсюда – мне бы очень было это приятно.

3 декабря

Обедал я сначала с одной Софьей, а под конец обеда приехал и барон. – После обеда я проспал у Анны Петровны, а вечер дома читал “Красавицу Пертскую”, один из последних романов W. Scott’a. Он, кажется, во всех сочинениях своих остается равно занимателен от соединения исторического описания с описанием нравов, времени вообще, с частными лицами.

4 декабря

Я заходил в департамент с тем, чтобы получить за два месяца следующее мне скромное, бедное мое жалование, но не было экзекутора; в отделении Шахматова не было тоже и старшего начальника по случаю именин жены первого. Я сходил поздравить ее и был приглашен на вечер. – Возвращаясь домой, я, к удивлению моему, нашел у себя моего столоначальника Платунова и, судя по времени дня, в слишком веселом расположении духа. Я догадался тотчас <о> причине сего посещения, взглянув на влажные, туманные глаза и вспомнив, что я слышал про его склонность к хмельному. – Сколько я ни люблю вино, пенящееся в дружественной чаше и оживляющее беседу, согревая ум, сердце; как ни весело иногда видеть приятеля, которого головою завладел хмель и которого язык без воли говорящего передает мысли скорей, чем они составятся в душе, – но вид пьяного просто неприятен, жалок и мне. – Вечером я танцовал у Шахматова. Там были: дом Всеволодского, его побочная дочь, княжна Шаховская и пр. Было еще два молодых человека, братья.[43] Танцы не очень хорошо ишли за недостатком играющих на фортепьяно и танцующих. Вальсирую с одною роскошною, хорошо сотворенною и молодою вдовою, которая и лицом не дурна, я заметил, что в это время можно сильно действовать на чувственность женщины, устремляя на нее свою волю. Она в невольное пришла смятение, когда, мерно, сладострастно вертяся, я глядел на нее, как бы глазами желая перелить негу моих чувств: я буду делать опыты, особенно с женщинами горячего темперамента. С княжной Шаховской один из братьев глупо нежничал и ревновал меня к ней, потому что она обращалась несколько раз ко мне, а она и все прочие смеялись над ним. Мне жаль, что я не поддержал знакомства с Всеволодскими – теперь поздно.

5 декабря

Поутру ходил я на второй торг имений для Петра Марковича, а остальное время дня провел я у барона и Анны Петровны. – Барон расспрашивал меня об намерении моем идти в военную службу, удивлялся ему и представлял все невыгоды его. Такие слова, а особливо любовь к спокойствию и удовольствия светской здешней жизни, сильно стали бороться с мужественным моим намерением; все выгоды здешней жизни: приятное общество, легкость занятий службы, способность к учению и расширению знаний, непринужденность и большая свобода поступков – являлись мне во всём своем блеске, между тем как трудность, опасность и неприятность военной жизни еще разительнее казались от сравнения. Весь вечер такие мысли, сравнение одной жизни с другою меня тревожили; мое намерение перемены образа жизни начало колебаться, я стал сожалеть, что так много говорил, и вздумал, что из Твери еще можно сюда воротиться, сделав, как будто я ездил на праздники в отпуск. Но возвышеннейшие чувства, желание прочной славы и достижения какой-нибудь достойной цели восторжествовали над слабою женообразною склонностью к неге и наслаждениям: я решился снова отречься от удовольствий общественной жизни, пожертвовать всем ради одной возможности достигнуть всего. – И теперь я радуюсь, что имел столько силы устоять против стольких приманок. – Оставшись здесь, я чувствую, что во мне бы заснуло желание усовершенствования самого; я бы привык к бездействию, которое и теперь, я замечаю, уже менее тягостно мне; в мелочных, бесполезных для ума и сердца удовольствиях я бы провел лучшие мои лета, а к чему я после полезен бы был с моим безнаитием и неспособностью? – Слава Богу, слава Богу! Я теперь могу надеяться чем-нибудь быть полезну себе и человечеству! Ежели же Провидению угодно будет пресечь мою безвременную жизнь, то я верю, что Его премудрость устроит это к лучшему; добро, которое я мог сделать, выполнит тогда другой, достойнее меня, и даже ближние мои, верно, не потерпят от того. – А смерть? – она всегда неизбежна, рано или поздно; так к чему же об ней заботиться и опасаться ее! Аминь!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 14 15 16 17 18 19 20 21 22 ... 114
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Дневник 1827–1842 годов. Любовные похождения и военные походы - Алексей Вульф бесплатно.
Похожие на Дневник 1827–1842 годов. Любовные похождения и военные походы - Алексей Вульф книги

Оставить комментарий