Уже находясь у выхода из шатра, Виджей резко развернулся в нашу сторону пренебрежительно бросив.
— Переоденьте Ману и верните его на место. Завтра вам будет помогать другой хейджада. Он служит не мне, поэтому при нем запрещаю открывать лица. И еще, Дарха, судя по последним событиям, ваша госпожа далека от реалий нашей жизни, поэтому прошу вас, просветите ее, что именно с вами случилось бы, если бы вас поймали. А также, какое следует наказание за нападение на хозяина.
Если до этого у меня еще были сомнения, по поводу того, видел ли Надкари мою готовность нападать и защищаться, а также нож в моей руке, то после его слов все сомнения отпали.
— Госпожа?! — как только за мужчиной закрылся полог, Дарха поднялась, испугано переспросив. — О каком нападении шла речь?
— Успокойся, — отмахнувшись от подруги по несчастью, я пошла распутывать Ману. — Это так, на будущее.
Молодая женщина искоса взглянув на меня, принялась быстро переодеваться в свои белые одеяния, отдав синее платье хейджада мне. Распутывая парня, который продолжал находиться без сознания (по-видимому я не рассчитала силу удара и приложила его несколько сильнее, чем собиралась), я решила последовать совету Виджея и узнать, что именно нас ждало в случае неудачи.
— Так расскажешь, что там за наказание?
Вздрогнув, Дарха громко сглотнула. Ей явно не нравилась тема разговора. Но приказ есть приказ. Поэтому женщина быстрым шепотом тут же просветила меня, коротко рассказав суть возможных последствий моих действий.
— В случае неудачного побега, нас отдали бы на несколько дней на потеху солдатам, а потом, сделали бы храмовыми рабынями. За нападение на хозяина, с живого человека снимают кожу, оставляя провинившегося привязанным на солнце, пока она не умрет.
После всего что я уже узнала об этом мире, меня не удивили методы наказания. Шокировали, но не удивили. И если Надкари думал, что узнав о бесчеловечных пытках, я испугаюсь и стану послушной, то он глубоко ошибся. Просто теперь я точно знаю, сдаваться нельзя, второго шанса не будет, а это значит, что бороться придется не на жизнь, а насмерть.
Глава 8
Утром когда мы с Дархой вышли из шатра, оказалось, что наша охрана увеличилась на троих воинов. Теперь, куда бы мы ни пошли, рядом всегда находилось четверо вооруженных стражников.
Следующие два дня Надкари к нам не подходил. И вот мы уже въезжаем в Джаврагельман. За время нашего путешествия Дарха меня просветила, что это самый большой торговый город на этом континенте. Именно сюда везли самый дорогие и редкие товары. И именно в этом городе находился самый большой рынок наложниц.
Рассматривая через щель между тканями паланкина на торговый город, я первым делом отметила, насколько он отличается от Бакула. Здесь не то что двум девушкам легко затеряться, в нем можно разместить отряд наемников, и никто его не заметит.
Сегодня нас разбудили очень рано. Солнце на тот момент еще нежилось в своей постели, даже не думая радовать своим ликом окружающий мир. Поэтому Джаврагельман мы въезжали как раз на рассвете. При этом в городе уже вовсю бурлила жизнь. На улице было множество народа. Кто-то шел сам, кого-то несли или везли в паланкинах наподобие нашего. Еще я заметила несколько небольших двухколесных закрытых тележек с навесами, которые тянули полуголые мужчины в странных широких штанах. При этом они довольно резво бежали трусцой.
Со всех сторон слышались крики зазывал с огромными лотками на головах. Как я понимаю, они предлагали свой товар. Среди прохожих бегали юркие босоногие дети. Как мальчики, так и девочки. У меня сложилось впечатление, что даже ночью суматоха здесь не прекращалась, раз с первыми лучами солнца в городе было настолько оживленно и людно. При этом жизнь торгового городка явно очень сильно отличалась от порядков в тихом Бакуле. Мало того, что я увидела женщин, пусть даже в таких же накидках, в которых были и мы, которые ходили не позади мужчин, а впереди, гордо держа голову, так еще и были те, кто спешил по своим делам с открытым лицом, не стесняясь показывать окружающим людям свои яркие разноцветные платья. Значит, не все в их мире так плохо, как мне до этого доказывали. Возможно, Дарха до этого никогда не покидала родной город, поэтому просто не знает, что бывает другая жизнь? Желая ее обрадовать и вселить надежду, что все у нас будет хорошо, я ей предложила выглянуть наружу.
— И что вы там увидели необычного? — молодая женщина всего несколько секунд разглядывала картину оживленной улицы, после чего вернулась на свое место, вопросительно посмотрев на меня.
— Как что? — теперь пришла моя очередь удивляться, но уже ее спокойной реакцией. — Здесь женщины ходят свободно, а не прячась за спиной мужчин, и даже с открытым лицом. А мы всего-то в четырех днях пути от Бакула. Дальше может быть еще лучше.
Дарха, услышав мои слова, печально улыбнулась.
— Джаврагельман один из самых свободных городов. Замужние женщины из обеспеченных семей здесь могут ненадолго покидать дом без мужа или мужчины своего рода, но их все равно будет сопровождать охрана из нескольких воинов. Иначе любой мужчина, как и везде, может на них предъявить права.
— Но как же, вон же ходят девушки одни, не прячась за накидками? Они свободно передвигаются, и никто на них не предъявляет прав, — растерянно смотря на отрицательно качающую головой молодую женщину, я, нахмурившись, еще раз выглянула на улицу.
— Это женщины — девиа. Поверь мне, лучше быть божьей рабыней, чем родиться в семье девиа. Они никто. Это низшие люди, презираемые всеми. Они прокляты за прегрешения в прошлой жизни самими богами. Поэтому в этой жизни эти люди должны мучиться, чтобы очистить свою карму.
По этой же причине они выполняют самую грязную и тяжелую работу. Убирают улицы, чистят выгребные ямы, выделывают и красят кожу. У них нет прав, только обязанности и множество запретов. Им нельзя посещать храмы, святилища и дома остальных людей. Им запрещено жить в городе, поэтому их лачуги находятся за городской стеной. Им нельзя пить из одного источника с остальными людьми и нельзя есть одну с ними еду. Им нельзя прикасаться к рожденным в варне, а также к их одежде и предметам обихода, за это провинившегося ждет мучительная смерть. Именно по этой причине они живут впроголодь. Их дети бегают по улице, прося подаяния и подбирая объедки и гниющие фрукты. А их женщины, чтобы заработать немного еды для своей семьи, продают себя любому, кто готов заплатить. Именно поэтому они ходят с открытыми лицами. Для них будет счастьем, если кто-то заберет такую девушку в свой дом. Последний нищий, принадлежащий к любой варне, имеет больше прав, чем рожденный девиа. Последних ненавидят и преследуют. Их могут убить, даже не имея повода и не понеся за это наказание, только потому, что в чем-то заподозрили. И неважно, обосновано или нет. А подозревают их во всех грехах и несчастьях. В богатых городах, таких как Бакул, им запрещено выходить из домов, когда светит солнце.
Я слушала и не верила, что люди могут настолько унижать других людей ни за что. Просто так.
— И как же эти девушки продают себя, если им нельзя притрагиваться ни к кому?
— Это единственный повод для близкого контакта, когда не портится карма от прикосновения девиа.
Смотрю, мужчины в этом мире неплохо устроились. Я уже начинала задумываться, что не просто так случилась пандемия на Земле, выкосившая большую часть мужского населения. Горькая усмешка искривила мои губы. Рассматривать улицу больше не хотелось.
Через некоторое время караван остановился. Чтобы узнать причину, я выглянула в щель между тканями наружу. По-видимому, мы прибыли на место. Как только животное, на спине которого располагался паланкин, останавливалось у широких дверей ведущих в высокое (на фоне большинства местных строений) четырехэтажное здание, к нему подбегал хейджада, который помогал девушкам спустить на землю, после чего проводил их вовнутрь помещения. Мы с Дархой были последними и помогал нам спуститься Ману. Увидев парня, я даже обрадовалась. Его присутствие означало, что нам можно будет скинуть накидку, а не париться в ней весь день. Во всяком случае, я на это надеялась.
