узкая, что канат, но пройти сможем. Метров через семьдесят она становится шире, а дальше, вот сюрприз, пещера! — доложил он. — Другого пути там точно нет, так что ямагирцы точно пришли оттуда.
— И туда же их вернули. Значит, готовимся к сюрпризам. В общем, всё, как мы любим. Будем надеяться, что пещера не сужается, а то застрянем ещё, — собрав маяк обратно, я поднялся и осмотрелся.
Пока шёл разговор, бойцы отобрали у падальщиков куски недоеденного и, свалив всё в один окоп, засыпали камнями. Такие себе похороны, но на большее времени не было. Чтим мёртвых, заботимся о живых.
Узкую часть тропы преодолели без происшествий, правда, камни под ногами ходили ходуном, так что на обратном пути нужно будет быть аккуратнее.
После тропа, как и говорил Леонов, резко свернув направо, исчезала в тёмном провале пещеры. Высота у неё была не меньше метров четырёх, а ширина около пяти, так что застрять не должны, но вот вдвоём, плечом к плечу, шашками уже особо не помашешь.
— Следы когтей, командир, — подойдя к входу, один из штурмовиков дотронулся до камней, на чьей поверхности отчётливо виднелись глубокие царапины.
— Будем надеяться, что их владелец встал на задние лапы, чтобы сделать отметины, — произнёс Леонов, при этом сменив молот на дробовик. — Идём?
— Как будто выбор есть, — произнёс я, доставая Аспид и снимая небольшой, почти что квадратный щит со спины. — Двинули.
Снаружи уже был поздний вечер, и видимость была соответствующая, но стоило нам пройти по тоннелю первые двадцать метров, как нас окружила непроницаемая тьма, а звуки заунывного ветра, сопровождавшие нас во время марш-броска по горам, неожиданно стихли, оставив в полной тишине. Конечно, если не считать топот десяти пар ног нас с Леоновым и ещё восьмерых бойцов.
Едва последние лучи света перестали проникать снаружи, как мы включили инфракрасные фонари, которые на наших визорах окрашивали окружающий мир в серые тона.
Шли молча, стараясь не пропускать ни одного отнорка. Впрочем, обнаружили всего два, да и те оказались небольшими тупиками, где и спрятаться было негде.
— Странные стены какие-то, — пройдя ещё метров тридцать по так и не думавшему заканчиваться тоннелю, возглавлявший колонну Леонов остановился, а после подошёл к одной из стен и включил обычный фонарик.
В привычном для нас свете стена отливалась чёрным металлическим цветом и при этом была абсолютно гладкой, словно в какой-то момент мы перешли из пещеры, созданной природой в рукотворный проход.
— Что-то мне подсказывает, что экипажу «Ямагири» вряд ли здесь так понравилось, что они решили облагородить это место и остаться тут жить, — постучав по непонятной стене, я услышал характерный металлический звук.
— Командир, — отвлёк меня голос одного из парней, ушедшего чуть дальше на разведку, пока мы с наставником проводили геологические изыскания, пытаясь понять метаморфозу стен. — Думаю, вам стоит это увидеть.
— Вот именно этих слов я и опасался, — проворчал я, хлопая по плечу Леонова, отвлекая того от попытки расковырять стену ножом. Выходило у него это не очень.
Ушедшего вперёд бойца мы обнаружили метров через тридцать, пройдя по тоннелю, сделавшему несколько резких поворотов. После последнего я и увидел штурмовика, прислонившегося к стене и прикидывающегося недвижимостью.
— Командир тоннель закончился, там дальше провал, но через него мост перекинут, странный только какой-то, — начал доклад разведчик. — А ещё откуда-то сверху идёт свет, слабый, правда.
После его слов мы с Леоновым переглянулись и, не сговариваясь, двинулись к выходу.
За всё время космической экспансии человечества прямых доказательств существования других разумных рас найдено не было. Да, ходили слухи, что где-то были найдены остатки каких-то строений или даже механизмов, но потом каждый раз выяснялось, что это либо причуды природы, либо следы колонизаторов-неудачников, не сумевших выжить в новом мире.
В своё время многие страны и даже корпорации древней Земли строили ковчеги, куда завлекали людей, стремящихся покинуть медленно умирающую планету.
В какие-то периоды, если верить хроникам, Солнечную систему ежегодно покидало до десятка разномастных кораблей — ковчегов. Каким-то из них действительно удавалось добраться до новых планет и основать колонии, кто-то же пропадал без вести в холодном космосе, так и не достигнув конечной точки своего путешествия.
Но были и такие, кто умудрялся приземлиться, но облажаться уже на последнем этапе, да так, что спустя пару-тройку веков какие-то исследователи, вновь открывшие планету, на радостях объявляли об обнаружении остатков вымершего инопланетного разума.
— Реально мост, только странный какой-то, — отвлекая меня от раздумий, произнёс Леонов, подсвечивая фонарём необычную конструкцию.
Перекинутый через провал мостик был шириной метра в четыре и имел странную форму. Посередине у него была выпуклость высотой сантиметров тридцать, разделяющая мост вдоль на две части.
При этом эти полученные части у моста были вогнуты подобно желобам с высокими бортиками, видимо, служащими этакими перилами.
— Странные представления об удобстве у местных архитекторов, — подытожил я, закончив разглядывать мост и поднимая взгляд вверх. — Но постарались они на славу.
Вверху виднелись ещё десятки подобных мостков, словно скрепляющие между собой стены расширяющейся к верху пещеры и не дающие ей развалиться на две части.
— Как-то слишком хаотично выглядит, хоть и впечатляет, — согласился Иваны, — Посмотри, часов на десять. Вот эти формы я точно узнаю.
Действительно, в указанном направлении на подозрительно светлом фоне потолка сквозь паутину мостов можно было разглядеть серебристо-серый корпус гондолы дирижабля.
— По крайней мере теперь понятно, почему они антенну не развернули на месте крушения, — произнёс я, прикидывая, как побыстрее добраться до гондолы.
Впрочем, путь был очевиден. Вперёд по мосту на ту сторону и опять в тоннель. Вряд ли команда с дирижабля спрыгнула сюда прямо с самого верха.
— Вроде крепкий, но танцевать на нём я бы не рискнул, — несмотря на сомнение, звучавшее в голосе, мост даже не скрипнул, когда наставник наступил на него. Впрочем, рисковать мы не стали, перебравшись на ту сторону по одному.
Очутившись вновь на твёрдой земле, углубились в очередной тоннель, который изгибаясь, медленно начал медленно подниматься.
Периодически мы натыкались на развилки и всякий раз выбирали дорогу, что вела вверх. Пару раз пришлось пересекать мосты, глядя на которые у меня всё чаще возникала мысль о неправильности их возведения.
Следующую часть пути мы шли, уже молча. Лишь я раз в десять минут пытался выйти на связь с дирижаблем. Маяк был не единственным средством связи на судне, и если там были живые, то они должны были ответить. Но в эфире стояла полнейшая тишина, что сильнее всего давило на нервы.
Ни врагов, ни друзей, лишь шум от наших шагов, разносящийся на сотни метров по гулким металлическим коридорам. Не люблю такие моменты…
— Вибрацию чувствуете? — шедший впереди штурмовик замер и поднял руку. — Где-то на самой грани. Словно что-то бьёт по ногам.
Уточнять, как он сквозь слой композитной брони и амортизирующей подкладки ощутил хоть что-то, я не стал, тут же упав на одно колено и прикладывая руку к полу.
Действительно, сейчас, когда все остановились, лёгкая тряска ощущалась вполне отчётливо, словно где-то под нами совсем рядом двигался поезд. Ну или стремительно приближалась буровая машина…
— В сторону! — крикнул я, вскакивая на ноги и толкая Леонова. Впрочем, он и сам успел сориентироваться, рванув вперёд.
Пол, в том месте, где я стоял считаные секунды назад, вспучился и пошёл трещинами, чтобы через мгновение осыпать всех нас шрапнелью из металлических осколков.
Из образовавшейся дыры показалась безглазая, обтянутая белой шкурой, округлая голова. Повернувшись в нашу сторону, тварь открыла беззубую пасть и вытянула длинный язык.
С метрового отростка закапала флуоресцентная жидкость, слегка подсвечивая пол в месте падения. Впрочем, свет тут же погас. Слюни твари оказались знатным растворителем, проплавившем повреждённый пол в нескольких местах.
Тихонько зарычав, «слепыш» заворочался, упираясь тонкими, но жилистыми лапами с когтями в землю.
— Игорь, я не понял, это первый контакт или нет? — не опуская оружия, спросил Иваныч. — Если нет, то я готов стрелять. Не то чтобы я — ксенофоб, но эта морда безглазая мне совершенно не нравится.
Спрашивал наставник по радиосвязи, но тем не менее, тварь,
