Ну вот. Этот конь, однако, и ухом не повел, даже головы не поднял. У меня было жгучее желание выполнить классический заход на наземную цель и дать из всего бортового – патронов еще немного осталось. Я, конечно, этого не сделал: у фермера, что обосновался неподалеку от озера, такого коня не было, но мы же не проверяли всех остальных, с какой такой стати? Если он принадлежал кому-то другому и забрел издалека, окажись это настоящий конь, мне пришлось бы несладко. Офицер и джентльмен ни с того ни с сего расстрелял с воздуха фермерского коня… Боюсь, моей скромной персоной занялись бы военные психиатры…
И я ушел на аэродром. Вот, собственно, и все. Мое личное мнение… У меня его до сих пор нет, капитан. Я не знаю, что думать. С одной стороны, в существовании призраков и других сверхъестественных вещей я не сомневаюсь нисколько. Хотя самому сталкиваться не приходилось. Но вот чертов келпи… Да, шотландцы о нем рассказывают не одну сотню лет. Но у меня как-то не умещается в сознании, что в середине двадцатого столетия цивилизованного англичанина мог утащить неизвестно куда злой водяной дух. Это, по-моему, чересчур…
Всему на свете можно подыскать объяснение. Конь, скажем, был глух, как пень, почему бы и нет? Смитти мог мне наврать насчет девчонки: вовсе она не обдавала его презрением, меж ними, словно в дешевом романе, возникла страстная любовь с первого взгляда, и она его приютила у себя на ферме, смогла уговорить родителей. Никто ведь не обыскивал ни одной фермы в поисках беглеца – это Британия, а не Третий рейх, дом англичанина – его крепость, даже в военное время без достаточных оснований такое немыслимо.
Чем не гипотеза? Конечно, по моим собственным впечатлениям, Смитти был не из тех, кто способен дезертировать. Да и зачем? Согласитесь, капитан, дезертируют чаще всего те, кто панически боится «горького дыма передовой», как писал сэр Редьярд Киплинг. Но мы-то пребывали в глубоком тылу. Даже если бы на континенте открылись боевые действия, как оно и произошло в сорок четвертом, Смитти и там пребывал бы в тылу. Авиамеханик может пройти всю войну, так и не увидев противника – ну, разве что пленных. Единственная опасность – бомбежка, но это вроде лотереи или карточной игры. Зачем? Он находился в полной безопасности, кроме гражданского занятия у него после окончания соответствующей школы был и диплом авиатехника, с которым и после войны можно неплохо устроиться. В том случае, если прежняя любовь к лошадям даст сбой.
Но все это – не более чем рассуждения. Умствования? Сам я своими глазами не видел ничего необычного. Разве что коня. Maло ли что могут наболтать невежественные, суеверные хайлендеры[5], живущие в своем захолустье едва ли не в средневековых условиях? Да у них электрического освещения и водопровода в жизни не бывало, они с трудом могли поставить подпись, никогда не ездили на автомобиле… Даже в цивилизованной Британии хватает таких уголков, где жизнь течет на уровне прошлых столетий. Черт меня побери, у них радиоприемников не было, они не выписывали газет, один из них приходил к нашему капралу, чтобы тот ему прочел письмо от сына, потому что сам по-английски не мог прочесть ни словечка! Такие будут всерьез верить и в келпи, и в любую чертовщину! Средневековье!
Но мне показалось, будто майор все это изрекает с таким видом, словно хочет убедить не меня, а себя самого. Что он до сих пор себя кое в чем не убедил.
Вот и вся его история. Он помрачнел и стал откровенно надираться, совершенно как брат-славянин. Прежде я за ним такого не замечал, на выпивку был крепок, но в тот раз его чуточку развезло. Так, что я пошел провожать, очень уж пошатывало майора. Прошли квартала три, он молчал, только иногда саркастически фыркал:
– Келпи! Черт побери, келпи! Средневековье…
Потом остановилась английская машина с какими-то его знакомыми, окликнули, и я с облегчением сдал майора с рук на руки. Мы встречались еще несколько раз, но выпивал он, как до того случая, в меру, и разговора о шотландской глуши больше не заводил. Что касается моего личного мнения… У меня его нет до сих пор. Могу повторить вслед за майором: я не знаю… Даже учитывая происшедшее со мной самим – не знаю…
Примечание автора: большинство из этих рассказов (как и многие другие, не всегда имеющие отношение к призракам) объединяет одна подробность: полнолуние. Много диковинного происходит при полной луне. Мне попросту лень искать соответствия в народном фольклоре и мифологии – но смутно помню, что эта деталь присутствует там и сям. Давно доказано, что фазы Луны как-то влияют и на человека, и на растения. Однако, по-моему, никто до сих пор не доискался до строго научного объяснения, каким образом. Точно так же Луна может влиять на кое-что другое. Может быть, и не зря в фильмах ужасов оборотень начинает превращаться в зверя именно что при полной Луне. Вот и следующая история с той же деталью…
А я не догорел…
Была такая песенка, продукт народного творчества:
Особист Панкратов люто озверел —мне же быть сгоревшему, а я не догорел.Не волнуйся, милый, ему я говорю,в завтрашней атаке до пуговиц сгорю…
Сами понимаете, пелось это меж своими и не так уж часто – к иному народному творчеству отношение бывает недружелюбное…
Гореть мне случалось, и штука это крайне поганая. Хотя, безусловно, лучше прямого попадания, при котором гибнет весь экипаж, моментально. Всегда есть шанс выкарабкаться. Я, как видите, живой, разве что на спине до сих пор остались следы, но раздеваться уж не стоит, ага? А в тот раз мы и не горели…
У тех, кто войны не видел, наверно, самое распространенное заблуждение – будто всегда есть этакая сплошная линия фонта, и мы с противником четко по свою сторону каждый. Частенько я сталкивался с такими убеждениями.
Сплошь и рядом – ничего подобного. Когда идет бой местного значения… ну, тогда очень часто так и обстоит: вот тут мы, вот тут – он. А вот если развернется крупное сражение… Тут уж все по-другому. На значительном пространстве перемешаемся так, что непонятно, где кто. И можем напороться друг на друга в самых неожиданных местах. Не зря давным-давно слова придуманы разные: есть бой, а есть битва или сражение. Разные вещи.
Там, под Балатоном, развернулось именно что сражение. Сплошь и рядом с этим самым перемешиванием. Никакая разведка не может дать точных данных о противнике, потому что противник иногда и сам не знает, куда его занесет через пару часов – как и мы порой.
Мы в тот раз шли не в бой. Обычная перегонка техники – разве что не из тыла к передовой, а там, где на большом пространстве все перемешалось. Ситуация обыкновенная: в одном месте – новенькие, новоприбывшие танки без экипажей, в другом – экипажи без танков. Так что нам предстояло перегнать девять «тридцатьчетверок», полную танковую роту, примерно на двадцать километров.
Я до сих пор не пойму, почему было сделано именно так. По моему разумению, гораздо проще было посадить этих «безлошадных» на один-единственный «студер», они бы все поместились, и привезти их в наше расположение, чтобы они забрали танки и с полными экипажами ушли сами. А не отправлять нас, восемнадцать человек, неполными экипажами, по двое на машину. Ну, на войне случается выполнять кучу приказов, которые так никогда в жизни и не поймешь. Начальство не делится своими соображениями, а приказывает, на то оно и начальство, у него совсем другая астрономия на погонах – либо побольше звезд, либо они покрупнее твоих. А уж когда у тебя звезд нет вовсе, одни лычки… «Слушаюсь!» И – налево кругом.
Противника, что немцев, что мадьяр, в тех местах вроде бы не наблюдалось. Именно что вроде бы, как частенько случается. В полдень летчики там ничего не узрели, а через часок вынесло откуда-то супостата…
Но полпути мы проделали без происшествий, не наткнулись ни на врага, ни на своих. Шли колонной, девять танков, как я уже говорил, по двое на машину. Мы с Хусаиновым выполняли свои обычные обязанности: я – механик-водитель, он – башнер. В общем, полпути катим без всяких неприятных – и приятных тоже – встреч. Полный боекомплект, командиром роты – наш же комроты, человек повоевавший, так что в случае чего мы никак не беззащитные ягнятки, чтобы обидеть танковую роту, пусть с неполными экипажами, нужно иметь под рукой что-то серьезное. Или устроить толковую засаду – но кто ж о нас знал заранее? Лишь бы не напороться дуриком на крупные силы противника – а если нет, авось, и сойдет…
Окрестности не особо приятные: возвышенности, леса. Идем мы по бездорожью. С одной стороны, в таком вот лесочке противник может сосредоточить хоть полк, и ты об этом узнаешь в самый последний момент… если успеешь. С другой… Вот как раз на бездорожье-то, на пересеченке, не будут устраивать засад. Направление главного удара в другом месте, далековато отсюда, а здесь – отдаленный фланг. Или не фланг вовсе, а так, непонятно что. Кусочек немаленького района, на котором все перемешалось.
