— Заметь, я ввязался в это не по своей воле. Как ты сказал, дитя малое могло бы быть далеко отсюда, попивая тропический напиток и играя в карты на раздевание с дамочками, о которых ты только мечтать способен, — отпарировал я собеседника.
— Ага, конечно, перед этим поправив в их головах отношение к тебе. Чего ты стоишь без своих способностей, а, Джеки? Сколько раз ты выиграл или снял девушек без Псионического воздействия?
— Советую быть поосторожнее с выражением мыслей. Некоторые из них могут не понравится собеседнику, — находящийся в руке лучемёт дёрнулся.
— И что ты сделаешь? Пристрелишь меня? А будут у тебя шансы в одиночку на этом дредноуте? Подумай, прежде чем сделать глупость, мы не враги, хоть и не друзья. Я агент СГБ и довольно хорошо умею обращаться с оружием, даже если начнётся взаимная пальба, кто выйдет живым? — ствол плазменной винтовки невзначай повернулся на пару сантиметров в мою сторону.
— Тогда какого хрена ты набросился на меня с обвинениями, если ты не хочешь жертв в этом конфликте. Будь дройд в боевом режиме, он сразу на нас напал бы, никто не сказал нам о мимикрии программного ПО у данных моделей. Его в принципе не должно быть, только стандартные потерны поведения, это не норма — то, что мы видели. Никто из нас не ожидал нападения, тем более целой своры «Пауков».
— Где было твоё хвалёное Пси-просчитывание? — напарник чуть расслабился, но оружие не отвёл.
— Ты, видимо, никогда не изучал Псиоников, так, чтобы не поверхностно, не так ли? Тут огромный фон, по сравнению с любым местом в галактике, только на поддержание себя в здравом уме тратиться столько психической энергии, количество которой тебе и не снилось. И я чувствую, как он растёт каждую минуту, поджимая под себя всё больше пространства у нас в головах, вытесняя любые другие мысли и ощущения, кроме как чувства смерти и необычайной тревоги. Поясняю для особо тупых — пользоваться Псионикой в данный момент — полнейший бред, иначе я прилягу рядом с твоей подружкой, которую мы не так давно видели, — лицо его дёрнулось, но он сдержался. — Забудь о моих способностях, использовать их здесь смерти подобно. Лопнувший сосуд в голове или медленный распад личности — это самое безобидное, что может нас ожидать на «Праймосе». Доступно объяснил, агент?
— Доступно. Раз ты, по сути, бесполезен, не мешайся хотя бы. Доступно объяснил, игрок? — столько холода в глазах я давно не видел. Но кивнул, хоть и я, буквально, спас нас минуту назад от растерзания «Пауками». — Запомни, Джеки, мы не друзья и, больше тебе скажу, доверия к тебе нет. Нет, не говорю тебе ходить и оглядываться, пока я за спиной, но, будь добор, приноси пользу в нашем дуэте. Иначе нет смысла тащить такой балласт за собой, — Саймон снял со спины контейнер и сел на него.
— Аналогично, партнёр, — сделав акцент на последнем слове, я прислонился к стене, обдумывая разговор и всё увиденное прежде.
С минуту мы молчали, больше прислушиваясь к скрежету механических лап за дверью, и переваривая произошедшее. «O» бескомпромиссно выдавал электрические сигнатуры по близости, их было восемь, и их количество только увеличивалось. Будто они стягивались сюда со всего корабля, дело пахло дрянью.
— Извини, — тихо произнёс Саймон.
— Чего? — не понял я из-за погружения в размышления.
— Этот звон… Он выводит меня из себя, вот и срываюсь. Как ты выносишь это, не могу представить, — он обхватил голову руками.
— У меня нет звона. Скорее всего, это особенность твоей игрушки в черепе, она даёт такой эффект, уберегая тебя от Пси-фона. У меня по-другому, пару раз я видел то, чего нет, силуэты в технических коридорах, образы и звуки явно не из этого мира.
— Тогда, — напарник сглотнул, — я услышал голос. Её голос.
— Её голос? — заинтересовался я.
— Лауры. Она звала меня, предостерегала меня, просила уйти из этого места. Я отвлёкся буквально на мгновение, и вот, что вышло, — нога его задёргалась в нервном тике, руками он обхватил тело. — Просто не могу понять, как так вышло, неужели её душа стала заложником этого дредноута?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это всё Пси-излучение. Галлюцинации и видения, собранные из знакомых нам образов и обрывков памяти, способные обмануть каждого, даже меня. Но это иллюзия, вызванная огромным психологическим стрессом и Псионическим воздействием. Может, я разочарую тебя, но жизни после смерти нет. То время, что дано нам сейчас, конечно, искра разума, дающаяся каждому с рождения, лишь плод многих миллионов лет эволюции, как и Пси-одарённость. Страх смерти — лишь неспособность нашего эго осознать конечность собственного бытия, поэтому мы и боремся до последнего, даже когда всё, по сути, кончено. Она мертва, Саймон, и ничего не попишешь. Всё, что мы можем сделать, это, банально, не сдохнуть на этой посудине, выполнив нашу задачу.
— Спасти мир? — нервно хохотнул напарник.
— Нет. Мне спасти свою грёбанную спокойную жизнь, а тебе попросту выслужиться перед начальством, показав, что даже вернувшись с того света с половиной мозга, ты способен на невероятные вещи. Ты ведь за этим вызвался на это безумное задание? — он промолчал, опустив взгляд в пол. — Честно, плевать я хотел на спасение мира. И на жизни тех людей на планете, на орбите которой мы сейчас, тоже плевать, не мне тебе говорить, в галактике миллионами умирают существа. Каждый грёбанный день. Меньше на себя берёшь, легче спиться. Вот мой девиз по жизни.
— Это девиз эгоистичного ублюдка, думающего только о своей шкуре.
— Кем я и являюсь, напарничек, и не отрицаю этого. Честность — главное в жизни каждого человека, а, если ты хочешь врать себе, ври. Только прошу, не втягивай меня в эту вашу борьбу с неравенством и несправедливостью в галактике. Ты хоть знаешь, кто больше всех и сеет эту несправедливость? СГБ, вот кто.
— Знал бы, о чём говорил, меньше приходилось бы слушать пустой трёп. Мы несём порядок и стабильность в галактику.
— Путём подмены фактов, запугивания и устранения неугодных?
— Лживые слухи.
— Не будь тупым моралистом, не всё из них ложь. Зачистка планеты Кассалии — не слухи, — голова Саймона дёрнулась, и на меня уставились два горящих ненавистью глаза.
— Не тебе судить то, что ты не способен понять. Я лично там был, и скажу тебе одну вещь. Иначе сделать было нельзя. Лучше убить сотню, чем потом оплакивать десятки тысяч.
— Там были несколько иные цифры.
— А не пошел бы ты…, - Саймон начал вставать, сжимая кулаки. Договорить он не успел. Мы оба обернулись на звук шипения.
Звук резки металла лазерным резаком. Дверь в нескольких местах начала прожигаться, разбрасывая снопы искр.
— Приплыли, — только и произнес я. «O» услужливо выделил количество сигнатур за дверью, их было больше двадцати, и количество пополнялось с каждым сканированием области. Одна из них выделялась более ярким маркером, чем остальные, и, без всякого сомнения, можно было догадаться, кто это. Тот, кого мы встретили самым первым, их «Предводитель».
Глава 6
Огромный, необъятный обелиск из абсолютно чёрного материала, поглощающего свет. Рядом с ним ты чувствуешь себя ничтожным, пылью, которую вот-вот поглотит чёрная дыра, и ты перейдёшь на новую грань бытия. На ощупь он невероятно холодный, настолько, что пальцы начинает покалывать ещё до непосредственного контакта. Неважно, как, неважно, почему, оно просто существует, как и ты, только ради насыщения великого ничто. Запрокинув голову, можно увидеть низкое, покрытое тучами небо фиолетового оттенка и бесконечную высоту обелиска. Четыре идеальные грани, узор по всей поверхности божественного предмета. Ты стоишь рядом, вдыхая силу, исходящую из обелиска, ожидая ответа на свои вопросы, которые ты пришёл сюда задать. Но нужны ли они тебе? Или ты хочешь сохранить рассудок и уйти отсюда, не поняв истину бытия, бренность своего существования, узреть смерть и разочароваться в ней. Оно пришло в движение, твоё сердце замирает, и ты больше не чувствуешь его биения, оно тебе больше не нужно, после тех истин, которые тебе откроются, и тело тебе не потребуется. Только сильнейшая агония чистого разума. Без оков плоти и чувств. Множество частей с невообразимым для обычного смертного звуком расходятся, открывая нутро вселенной. Нужно лишь прикоснуться, и быть поглощённым навсегда, забыв о собственном сознании, умереть, чтобы переродиться в нечто новое и неописуемое. Твоё тело движется само, ощущая каждой клеточкой благодать того, что старше самого мироздания. Входя внутрь обелиска, ты вдыхаешь клубы фиолетового тумана и осознаёшь, как был не прав всё это время. Ибо ты и есть всё и ничего одновременно. Ты есть великое ничто.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
