смотрела на него проникновенно, весело и вместе с тем виновато.
- Ну да.
- Он про жену сказал. С горечью так сказал…
- Что сказал? - спросил Артем.
- Да была, говорит, жена. - Ева поставила перед ним чашечку кофе.
- Почему была?
- Потому что прошла любовь.
- Он тебе это сказал или ты придумала?
- Не придумала, а поняла по его взгляду. Пустой такой взгляд, безжизненный, одна только тоска в глазах. А насчет жены я спросила уже потом, у него дома. Раньше, говорю, только на свою Альбину смотреть мог. А он, да ну ее… Что, гуляет, спрашиваю? Там у него олень над камином…
- Косуля.
- Какая разница, главное, что с рогами. Он понял, оттолкнул меня… Не говори так!… А я смотрю на него, чахлый какой-то, потерянный!… С тобой сравнила. Ты у меня да, ты у меня о-о!… На фиг, на фиг, думаю!…
- Так изменяет ему жена или нет?
- Точно не скажу, но похоже на то…
- И как она его кинуть хотела?
- А разве она его не кидала, когда изменяла?
- Так кидала или хотела кинуть?
- Да мутная она, эта Альбина, скажу тебе… Ты знаешь, где она работает?
- Как раз хотел спросить.
- Санаторием она заведует!
- Хотел спросить, что ты об этом знаешь. Санаторий-то не простой, это заводской санаторий, профсоюзный, а Трутов лапу на него наложил. Или нет?
- С тобой неинтересно, - надув губки, усмехнулась Ева. - Ты все знаешь!
- Да нет, не все. Но стараюсь.
- Так стараешься, что совсем занудой стал! - вздохнула она.
Артем смотрел на нее и понимал, что пора уходить. Магнитная у нее красота, притягивает - сил нет. Еще немного, и он просто не сможет отойти. А она уже готова к броску, сейчас выйдет из-за стойки, обнимет его, приласкается, проведет носом по шее. В этот раз он точно не устоит.
На стойке зазвонил телефон, Ева нехотя глянула на дисплей, оживленно повела бровью и взяла мобильник.
- Да, Виталий Алексеевич!… - сказала она с улыбкой, обращенной к близкому человеку. - Дома… Ну конечно!… Жду!
Она положила трубку и насмешливо глянула на Артема.
- Виталик сейчас будет. У тебя пять минут, чтобы исчезнуть.
Артем в недоумении повел бровью. Он не искал встречи с Виталием Лазаревым, но и бегать от него не собирался.
- Нет? - одобрительно кивнула Ева. - Я так и знала!
Малахов усмехнулся, глядя на нее. Не хотела она, чтобы он уходил. Более того, Лазарев ехал к ней не просто так, возможно, у него вопросы к Артему. Просто Ева взяла на слабо. Просто и легко, можно сказать, играючи.
- Тогда ты здесь побудь, а я переоденусь… Это с тобой душа требует разврата, а Виталик - брат. Вместо отца. Он ведь и всыпать может.
Ева поднялась на верхние этажи, Артем остался один, без присмотра. Но уйти он уже не мог. Хотя очень хотел.
Ева не успела вернуться до появления брата, он вошел в дом, а ее нет. Один только Артем за барной стойкой. И не в форме, а в штатском.
Лазарев не хмурил брови, не делал суровым лицо, он и без этого смотрелся внушительно. Особенно на фоне здоровенного телохранителя. Второй, а если точнее первый, секьюрити шел впереди.
- Подполковник Малахов? - останавливаясь, спросил Лазарев.
Среднего роста, довольно-таки мягкие и даже утонченные черты лица, но в нем чувствовалась сила уверенного в своем могуществе человека. А главное, он сам чувствовал эту силу. Но Артема этим не взять. Он легко выдержал довольно-таки жесткий взгляд. И даже не разволновался.
- И что?
- Я все знаю. - Лазарев смотрел на него спокойно, но с осуждением.
- Все знать невозможно. Да и необязательно.
- Пользуетесь своим служебным положением?
- Не понял.
- Шантажируете Еву?
- О чем это вы?
- Чем она должна с вами расплатиться?
Артем понял, куда клонит Лазарев, но из себя выходить не торопился. Лазарев держал, что называется, лицо, ни одна черточка не шелохнется, но все же не мог он говорить о таких вещах всерьез. Неужели он шутит? Любитель дешевых розыгрышей? Не похоже. Но все может быть.
- Хотите сказать, что я предлагаю Еве интим в обмен на свободу?
- Вы сами это сказали, - усмехнулся Лазарев.
- Я знаю, кто вы есть, - сказал Малахов. - И все-таки задам вам вопрос: кто ты такой?
- Лазарев Виталий Алексеевич. - Мужчина улыбнулся, щелкнув пальцами.
Он подавал знак своим телохранителям, которые заметно напряглись в ожидании команды «фас». Улыбка предназначалась Малахову. Да, это действительно был розыгрыш. Но вряд ли безобидный. В этой шутке явно содержался намек. Бегать за Евой можно, а обижать ее нельзя.
- Извините, повестку не захватил, - качнул головой Артем.
- Какую повестку?
- К следователю. На допрос.
- Это шутка такая? - усмехнулся Лазарев так, будто хотел подмигнуть Артему.
Шутка удалась, общий счет «один-один». Игру можно закончить.
- Есть несколько вопросов по поводу убийства гражданина Трутова.
- Не имею ни малейшего отношения.
- Есть информация, что вы конфликтовали с гражданином Трутовым.
- Мы конфликтуем не с ним, мы конфликтуем с господином Борщовниковым.
- Профсоюзный шантаж?
- Совершенно верно.
- А санаторий «Волговодск»?
- Санаторий «Волговодск» не настолько серьезная проблема, чтобы кого-то убивать.
- А будь это серьезная проблема?
- Тогда бы убили, - улыбнулся Лазарев.
Встреча началась с шутки, поэтому эти его слова не стоит воспринимать всерьез, говорил он. Но задуматься над ними нужно, причем крепко. Может, он действительно привык решать проблемы силой. И Земского он мог убить, и Хохлатова, и Козоева приговорить, и Трутова. И подполковника Малахова он закажет, если вдруг возникнет необходимость. Или уже возникла. Из-за Евы, например. Как ни крути, а Малахов ее обижает.
- Так просто?
- К жизни нужно относиться просто.
- А к смерти?
- А к смерти тем более… Если это чужая смерть.
- А если своя?
- Предлагаете мне бессмысленную полемику? Извините, у меня много дел.
Из кабинки лифта, соединяющего этажи пентхауса, вышла Ева в дорогом, но скромном на вид домашнем платье. Даже волосы на затылке стянула, пустив по спине хвост.
Гость в немом восторге раскинул руки, Ева ответила ему тем же самым, осталось только подойти друг к другу и обменяться бесконтактными поцелуями. Но нет, Лазарев поцеловал
