Вся дрожа, почти не сознавая, что делает, Тася высыпала на стол содержимое аптечки и стала быстро разворачивать пакетики с надписью «люминал». Сейчас она примет эти порошки — и через несколько минут все будет кончено… Навсегда!
В это время в дверь негромко постучали.
— Да! — машинально ответила Тася и резко повернулась. На пороге стоял Володя. Повзрослевший, строгий. Он молча прошел в комнату, увидел пакетики, валявшиеся на столе, прочел название и укоризненно покачал головой.
— А вот это — зря! Совсем зря! Успокойтесь, Таисия Игнатьевна, садитесь! — сказал Володя, показывая на кресло, — а я немного, с вашего разрешения, похозяйствую.
С этими словами Володя собрал все таблетки, всыпал их обратно в коробку. Затем наклонился над пепельницей и посмотрел на окурки:
— Вы разве курите, Таисия Игнатьевна? Нет?.. Это очень хорошо… очень хорошо!
Володя взял из пепельницы оба окурка, оставленные Рущинским, завернул их в листок бумаги и спрятал в свой целлулоидный портсигар.
Опустившись в кресло, Тася смотрела, как Володя быстро и бесшумно двигался по комнате, что-то делал, слыхала его голос… Все было так странно и непостижимо: второй раз сегодня посторонний мужчина входил в ее комнату, распоряжался, приказывал. Но этот, Володя, простой и симпатичный юноша, не похож на Рущинского. Он жалеет ее, хочет ей помочь; он дружелюбно смотрит на нее, просит успокоиться, подал стакан воды…
— Разрешите, Таисия Игнатьевна, позвонить по телефону, — обратился к ней с просьбой Володя. — Телефон, кажется, в соседней комнате.
Тася кивнула головой. Володя отворил дверь в кабинет Барабихина и не закрыл ее. Через минуту Тася со смешанным чувством изумления, страха и радости услыхала:
— Товарищ полковник? Докладывает лейтенант Зеленин. Объект был в течение получаса. Ушел… Да… Так точно. Я действовал по вашим указаниям. Нет, товарищ полковник, отлучиться не могу… Говорю из квартиры Барабихиных… Нет, товарищ полковник, не могу, такие обстоятельства сложились, что я здесь нужен. Да… Подробности доложу… Выезжаете? Есть! Слушаюсь…
Володя положил трубку и подошел к Тасе.
— Извините, — сказал он, — что при первом знакомстве не представился полностью. Лейтенант Зеленин. А зовут меня действительно Володя,
Глава десятая. Удачный клев
Хорошо летним вечером на берегу реки. Воздух, пронизанный уже нежаркими лучами солнца, прозрачен и неподвижен. Вода полусонно, как бы нехотя, бесшумно плещется у берега. Вокруг тихо, безлюдно. Только изредка покажется где-нибудь одинокая фигура заядлого рыболова, который облюбовал уединенное местечко, устроился поудобнее — подальше от купальщиков и детворы — да так и застыл на долгие, долгие часы.
Вот и сейчас, здесь, на 48-м километре от Москвы, на берегу небольшой тихой речки, в вечернюю пору сидел любитель-рыболов и терпеливо ждал клева. Он закинул и пристроил на рогатых колышках две удочки, опустил в выкопанную ямку небольшое ведерко с водой, рядом положил небрежно сложенный парусиновый пиджак, соломенную шляпу и углубился в созерцание поплавков. Поплавки плавно покачивались на воде. Иногда один из них начинал вздрагивать и нырять. Рыболов быстро «подсекал», подтягивая к себе удилище, снимал с крючка серебрившуюся на солнце рыбешку и опускал ее в ведерко с водой. Клев был удачный — в ведерке уже плескалось около десятка плотвичек.
Место рыболов выбрал отличное, удаленное от дачных поселков и пляжных пятачков. Небольшая, но густая рощица, подступавшая к самой воде, скрывала его от редких прохожих, появлявшихся на повороте проселочной дороги.
Рыболов продолжал удить, изредка оглядываясь, не появился ли кто-нибудь поблизости, не вспугнет ли непрошенный сосед рыбу. Но вокруг по-прежнему было тихо, безлюдно, рыболову никто не мешал.
Через некоторое время, взглянув на часы, он поднялся и, оставив закрепленные удочки, отошел в тень, к деревьям. Здесь, в кустах, стоял невидимый издали небольшой чемоданчик, такой, какой обычно носят спортсмены, отправляющиеся на тренировку. Рыболов раскрыл чемоданчик. В нем под темно-синей майкой, тапочками и газетой находился миниатюрных размеров аппарат, похожий на обычный радиоприемник. Но любой радист — техник или радиолюбитель — с первого же взгляда узнал бы коротковолновый приемопередатчик. В этом небольшом аппарате фактически была смонтирована портативная, переносная приемнопередающая радиостанция. Рыболов, оказывается, был и радиолюбителем.
Привычным движением он раскрутил небольшой моток провода и забросил его на дерево. Провод заменял антенну. Затем он присел на землю возле аппарата, включил питание, надел наушники и отрывисто, с короткими паузами, застучал ключом. Через несколько секунд рыболов выключил передатчик, включил прием и прислушался. Так он проделал два-три раза, пока, наконец, ему, видимо, ответили, что позывные приняты и его слушают. Тогда рыболов быстро, почти без перерывов начал выстукивать ключом. Теперь он торопился, глаза лихорадочно блестели, лицо покрылось потом, руки слегка дрожали.
Закончив через две-три минуты передачу, рыболов снова переключился на прием и, убедившись, что его сообщение принято, удовлетворенно кивнул головой, быстро смотал провод и закрыл чемоданчик. Поверх аппарата снова легли майка, тапочки и газета.
Засунув чемоданчик на прежнее место, в кусты, рыболов вернулся к своим удочкам. Один поплавок спокойно плавал на поверхности воды, а другой, отнесенный вправо, бился и подскакивал. Но теперь рыболов даже не обращал внимания на поплавки. Он вытер носовым платком влажное от пота лицо и глубоко втянул в себя воздух, успокаивая дыхание. Только потом он снял очередную рыбешку и равнодушно бросил ее в ведерко. Теперь надо было уходить, дело сделано! А перед уходом можно закурить, подумать, отдохнуть…
Рыболов поудобнее устроился на прибрежном песке, обхватил руками колени и стал глядеть вдаль, поверх воды. Так он просидел несколько минут. Видимо, мысли его витали далеко-далеко. Только этим можно было объяснить, что он не обратил внимания на то, как затрепетал, запрыгал на легкой волне поплавок, не услыхал позади себя осторожных шагов.
Из-за деревьев бесшумно вышли два молодых человека и встали за спиной рыболова. Он вздрогнул и очнулся только тогда, когда его тронули за плечо. Рыболов резко вскинулся всем телом и попытался встать, но сильные руки прижали его к земле. С молниеносной быстротой из заднего кармана его брюк был извлечен новенький браунинг.
— Спокойно! — тихо, но властно произнес один из пришедших. — Теперь можете встать. Вы арестованы.
Рыболов поднялся на ноги, выпрямился и повернулся. Один из подошедших к нему людей, невысокий, коренастый, ловким движением защелкнул на кистях рук рыболова наручники. Рядом, с пистолетом в руках, стоял высокий широкоплечий мужчина. У его ног лежал чемоданчик, еще недавно находившийся в кустах.
— Не двигаться! — приказал он и, подняв с земли пиджак рыболова, быстро осмотрел его.
Рыболов в эти минуты не произнес ни слова. Лицо его стало совершенно белым. Он прищурил, почти закрыл глаза, в которых вспыхнули огоньки ожесточения, отчаяния и злобы. Огромным усилием воли рыболов погасил эти чувства… Теперь у него был обиженный, недоуменный вид. Под взглядами людей, арестовавших его, он опустил голову и прошептал, что это произвол, что он будет жаловаться.
— Вы хотите еще что-нибудь сказать? — спросил мужчина. — Нет? Предъявляю вам ордер на арест. Видите? Хорошо. Распишетесь потом.
Рыболов молчал.
— Сейчас смотаем ваши удочки, — продолжал мужчина. — Вот так. Ну, а рыбешек придется выпустить в реку.
Он выплеснул содержимое ведерка в воду и огляделся.
— Кажется все!.. Машина недалеко. Пошли…
Рыболов тоскливо оглянулся вокруг, секунду помедлил и затем, с трудом переставляя ноги, побрел вперед…
…В кабинет полковника Дымова вошел капитан Уваров. В руках он держал черный чемоданчик и несколько бумажных свертков.
— Разрешите доложить, товарищ полковник? — спросил Уваров.
— Докладывайте!.. — В голосе Дымова звучало нетерпение.
— Товарищи только что вернулись. Операция проведена успешно. Рущинский арестован на месте радиопередачи. Сопротивления не оказал… Не успел. При аресте изъяты радиоаппарат, браунинг, личные документы.
— Отлично!.. На квартире обыск произвели?
— Да, товарищ полковник… Я лично произвел. В описи указано все, что мы изъяли.
— Пластинка?
— Так точно. Обнаружена дома. Она здесь, в свертке.
Алексей Петрович указал на один из бумажных свертков.
— Есть что-нибудь еще интересное?
— Ничего особенного. Различные справки, характеристики… Блокнот с адресами и телефонами, — Уваров помолчал и виновато добавил: — Есть и номер телефона Липатовой. Значит, Рущинский и Сиротинский…
