class="p1">Мой мозг яростно, невыносимо зачесался при виде всего этого. Я не была особо аккуратной, и не то чтобы мне нравилось убираться, но мой мозг нуждался в определенном порядке, чтобы чувствовать себя спокойно. Даже грязная вещь, если она имела какой-то смысл, могла считаться для меня нормальной. Но в комнате Лея царил хаос, и этот хаос для меня был чем-то вроде зуда в подмышке посреди школьного спектакля: как бы тебе ни хотелось, а почесаться нельзя.
– А… – начала я и не смогла придумать, что сказать дальше.
Ашвини рассмеялась над моей реакцией.
– Лей больше похож на сороку, чем на ворона, – пояснила она. – Но это не просто случайные вещи. Все эти штуки. Лей найдет им полезное применение. Когда нам нужно оружие, он достает его. Когда Джоджо нужна ткань или материал, Лей их приносит. Все, что нам нужно, он обязательно находит, чего бы это ему ни стоило. Большая часть этих вещей, возможно, украдена, – мрачно добавила она.
Я зачарованно оглядела комнату: теперь, когда я все узнала, то увидела перед собой четкую картину, в которой так нуждался мой мозг. У каждого предмета в комнате действительно имелось свое место, свое предназначение, и все они помогали Воронам сражаться с чудовищами. Лампочку в лампе без абажура можно было использовать как фонарик, мраморный бюст с трещиной – обменять на еду, а фарфоровую куклу…
– А для чего кукла? – спросила я, безуспешно пытаясь придумать, как можно использовать ее, чтобы победить Махишасуру.
– Ах, это, – отозвалась Ашвини. – Шуки любит кукол. Я думаю, что Лей отдаст ее ей, как только приберется здесь.
Такой маленький добрый жест показался мне настолько несвойственным для того Лея, которого я знала, что я на мгновение недоуменно уставилась на нее.
– Пошли, – сказала моя спутница. – Близняшки в конце коридора.
Последняя комната на втором этаже оказалась самой большой из трех, так как в ней жили два человека. В комнате стояли одинаковые кровати – одна заправленная, другая – нет, и находились девочки-близнецы, но во всем остальном две половины комнаты были настолько разными, что это выглядело почти комично.
Одна половина комнаты была заставлена книжными полками, каждая из которых была забита мятыми, потрескавшимися, старыми и пыльными книгами. На кровати, на круглом желтом ковре, на прохладном мраморном полу аккуратными – повсюду лежали раскрытые книги, с пометками и закладками, тетради, альбомы пустые и набитые настолько, что были перевязаны лентами. Солнечный луч скользнул по аккуратным стопкам, выделив названия: «(Настоящая) Иллюстрированная книга индийского фольклора» и «Как победить большого злого волка».
Вторая половина комнаты выглядела так, будто кто-то поместил в нее целый сад. Относительно небольшое пространство было заполнено большими растениями в горшках, пакетами семян, оконными ящиками с травами и суккулентами[3], стеклянными террариумами с цветами и решеткой, увитой ярко цветущими виноградными лозами. Среди пышной зелени растений виднелись еще более неожиданные предметы: микроскоп, аптекарский набор бутылок и мензурок и маленький электрический котел, в котором кипело что-то густое, золотое и пузырящееся.
Близняшкам оказалось около десяти лет; у них были слегка смуглая кожа, темные косички, как у Дороти в «Волшебнике страны Оз»[4], и круглые щеки, на которых появлялись ямочки, когда они улыбались. Одна из них осталась лежать, свернувшись калачиком на своей аккуратно застеленной кровати с книгами, а другая, сияя, выскочила нам навстречу из своего домашнего сада.
– Я Шуки, – прощебетала она, – а это моя сестра Самара.
– Привет, – робко произнесла Самара, и я узнала ее голосок, который слышала в дверях, когда он с трепетом прошептал: «Это ты».
– Привет, – отозвалась я, наверное, даже более смущенная. – Приятно познакомиться с вами обеими.
– Мы просто умирали от желания познакомиться с тобой! – призналась менее стеснительная близняшка Шуки. – Ты – самая крутая из людей. Ты создала весь этот мир!
– Ну, я…
– И, – продолжала она, захлебываясь от волнения, – ты здесь, чтобы избавиться от Махишасуры раз и навсегда, – это потрясающий бонус!
– Ну, я…
– Шуки, – раздраженно предупредила Ашвини, – помнишь, как мы говорили о том, что не нужно давить на людей? Кики все еще не может прийти в себя.
– Я просто не выспалась, – поспешно добавила я. – Это не ты виновата, честное слово. Сейчас мне все кажется чересчур необычным.
Шуки похлопала меня по плечу.
– Не волнуйся, – весело сказала она, – после завтрака ты почувствуешь себя намного лучше. Я знаю, у меня так всегда.
Ашвини подошла к таинственному пузырящемуся котлу и спросила:
– Ну что, тут все идет путем, не так ли? Хорошая работа, негодница.
Я всмотрелась в пенящуюся золотистую жидкость внутри котла и не задумываясь протянула палец, чтобы коснуться ее.
– Э-Э-ЭЙ! – закричала Шуки, выныривая передо мной. – Нет! Нельзя НИЧЕГО трогать!
– Эта штука ядовита, – сказала Самара из своего конца комнаты.
– Ой, – пискнула я.
– Шуки – наш аптекарь, – пояснила Ашвини, мягко, но решительно оттолкнув меня от котла. Наверное, это и к лучшему. Мне явно нельзя было доверять. – Если тебе нужно зелье или яд, обращайся к ней. Вот для чего здесь все эти растения и цветы.
– И еще на них приятно смотреть, – добавила Шуки, радостно вздыхая и оглядывая свое маленькое яркое зеленое пространство.
– Не могу поверить, что ты считаешь меня крутой, – изумилась я. – Вот это все на самом деле круто.
Лицо Шуки сияло от гордости. Она взяла меня за руку и потащила к сестре.
– Здесь Самара проводит все свои исследования, – рассказывала девочка. – Она любит книги. Действительно любит. На мой взгляд, это не так весело, как то, что делаю я, но думаю, вдруг кому-то когда-нибудь понадобится узнать, в чем самая большая слабость асуры-волка.
– Сказала девочка, от которой всегда пахнет мокрой землей, – с усмешкой ответила ее сестра. – Спасибо, мне больше по вкусу книги, чем твои растения.
– Я не всегда так пахну…
– Ну будет вам, – быстро вмешалась Ашвини, закатывая глаза в потолок, как будто спрашивая Вселенную, как она дошла до такой жизни, – мы с Кики собираемся посмотреть остальную часть дома.
– А потом мы позавтракаем? – с надеждой спросила Шуки.
– Ты уже позавтракала!
– Но я умираю с голоду.
Ашвини застонала и потерла переносицу.
– Если асуры не убьют их, – сообщила она мне, – это сделаю я.
Глава девятая
Наверху следующего пролета изогнутой лестницы оказалось всего две двери. Одна была закрыта, а другая распахнута настежь. Когда мы с Ашвини ступили на лестничную площадку, из-за открытой двери послышался радостный возглас. Затем какой-то грохот сотряс весь дом.
Я с тревогой посмотрела на спутницу, но та была невозмутима.
– Такое случается по меньшей мере дважды в день, –
