Незнакомец сложил аркан вдвое и, свесившись с ветки, подвел получившуюся петлю под мальчика.
— Садись, как на качели, — крикнул он Павлику, — и ухватись руками за веревку.
Через мгновение Павлик был в безопасности. И как раз вовремя. От резкого рывка рубашка лопнула, следом сломался сучок, но незнакомец не упустил аркан и лишь крикнул:
— Эй, на рее! Крепче держись!
Павлик вскрикнул испуганно, но зато уже ничто не удерживало его и он был свободен. И это существенно облегчило задачу его спасителю. Мужчина принялся медленно стравливать аркан с мальчиком вниз, пока ноги того не коснулись толстой ветки, способной выдержать и взрослого человека.
— Держись, матрос! — прокричал опять мужчина, но Павлик и без того ухватился за ствол обеими руками. Его спаситель скользнул вниз и очутился рядом с ним. Затем притянул к себе лестницу, верхняя перекладина которой оказалась на уровне его пояса. — А теперь спускайся, — сказал он ласково. — И не бойся, я буду удерживать тебя сверху.
Он быстро обвязал мальчика арканом вокруг пояса, и тот принялся спускаться по перекладинам, а мужчина сидел верхом на ветке, держал лестницу ногами и, постепенно отпуская аркан, что-то весело насвистывал при этом. Наконец ноги Павлика коснулись земли. Наташа подбежала и прижала его к себе. Слезы вновь хлынули у нее из глаз. Она лихорадочно ощупывала его, проверяя, не повредил ли сын чего, когда сорвался с ветки, и, обнаружив, что он никоим образом не пострадал, разве что руки о сучья исцарапал, принялась его целовать, обливая слезами и приговаривая:
— Дай слово, что не будешь больше так поступать! Ты ведь не хочешь, чтобы маменька твоя умерла со страху?
— Простите меня, — пробурчал Павлик, — но я не хотел падать. Сук сам обломился.
— Слава богу, все обошлось! — произнесла Наташа с облегчением и перекрестилась. Окружившая их дворня радостно загалдела и тоже принялась креститься, совершенно забыв при этом об истинном герое дня. Первой о нем вспомнила Ксения. Приподнявшись на цыпочки, она поверх голов слуг разглядела того, кто так неожиданно, словно с неба свалился, пришел к ним на помощь. И почувствовала, как сердце ухнуло в пятки. Его светлость князь Григорий Панюшев собственной персоной успел уже взобраться на лошадь и немного высокомерно взирал сверху вниз на весело гомонящую толпу.
Ксения оглянулась на сестру. Но та, похоже, тоже окончательно пришла в себя. И взор устремила в одном с Ксенией направлении. Только в отличие от сестры он у нее не был ни испуганным, ни растерянным, ни тем более удивленным, а строгим и не менее высокомерным, чем у князя. Два взгляда, мужской и женский, скрестились и лязгнули, как два булатных клинка. По крайней мере, так показалось Ксении.
Лицо сестры закаменело, глаза сузились. Она молча отстранила Павлика, и заботливые руки Мар-фуши тотчас приняли его, обняли за плечи, и девушка повела его к дому, что-то ласково приговаривая. Мальчик покорно следовал за ней, но вдруг обернулся, выскользнул из-под ее руки и стремглав кинулся к своему спасителю, опередив опешившую от его резвости мать на несколько шагов.
— Князь! — Павлик протянул ему руку. — Спасибо вам! Сегодня вы второй раз спасли мне жизнь!
— Просто удивительно, граф, как вам везет попадать в переделки. Думаю, у вас большое будущее! — Князь соскочил с коня и положил ладонь на голову мальчику. — Однако следует научиться самому достойно выходить из подобных положений. И на чужую помощь надо меньше всего надеяться. Только на себя, и ни на кого другого! Тогда тебе и черт не страшен, и даже взвод янычар или башибузуков!
— А вы меня научите этому? — посмотрел на него с надеждой Павлик.
— Все зависит от твоего желания, — улыбнулся князь и перевел взгляд на мать мальчика, вернее, на разъяренную фурию, которая приближалась к ним быстрым шагом.
— Кто вы такой, позвольте вас спросить, и каким образом оказались на территории усадьбы? — спросила она самым резким тоном, на который только была сейчас способна, потому что задыхалась то ли от быстрой ходьбы, то ли от ярости, а вернее, от того и другого вместе.
— Позвольте представиться, — князь по-кавалерийски лихо щелкнул каблуками и, сняв шляпу, склонил голову в галантном поклоне, — князь Григорий Панюшев! С недавнего времени ваш ближайший сосед!
— Что вы делаете в моих угодьях? — Глаза графини гневно сверкнули. — Я вас к себе не приглашала, и вам следует знать, что я от подобных знакомств воздерживаюсь.
— Простите, сударыня! — Губы князя сжались в узкую полоску. — Я тоже не горю желанием знакомиться с вашим сиятельством, но назрел ряд обстоятельств, которые я хотел с вами незамедлительно обсудить.
— Никаких дел, никаких обсуждений! — Ксения видела, как сестра закусила губу, — первый признак того, что она в бешенстве. Слуги это тоже поняли и потому бросились в разные стороны, точно куры, заметившие в небе коршуна.
В мгновение ока на поляне возле дуба никого не осталось, кроме графини, оцепеневшей Ксении, Павлика и неожиданного визитера, который нахлобучил шляпу на лоб и с вызовом посмотрел на Наталью.
— Ваше сиятельство графиня, как бы вам этого не хотелось слышать, но я вынужден заявить, что не позволю впредь бесчинств, которые творят ваши крестьяне в моих угодьях. Сегодня мои егеря задержали двух лесорубов, трех охотников с силками, пятерых мальчишек, которые чуть не подпалили березняк всего в версте от моей усадьбы. Все они отпущены с миром. Но только на первый раз. Если подобные безобразия повторятся, то уверяю, сударыня, я сумею найти управу и на ваших холопов, и на вас!
— Как вы смеете? — Наталья задохнулась от негодования и беспомощно оглянулась по сторонам. Как назло, никого из слуг рядом не оказалось. И этого беспардонного наглеца некому было взять и вытолкать в шею с ее усадьбы.
— Маменька, как вы смеете! — Павлик пришел в себя и топнул ногой. — Князь уже два раза спас меня от смерти! Ксюша, скажи! — Он подбежал к тетке и потянул ее за рукав.
— Наташа, князь действительно… — произнесла робко Ксения, но сестра уже закусила удила, и теперь разве что ушат холодной воды мог остудить ее гнев.
— Прекрати! — прикрикнула она на сестру. — Дай мне разобраться, почему князь соизволил оказаться в моих угодьях! Видите ли, моим крестьянам возбраняется появляться на его землях, а ему, выходит, на моих дозволено? Извольте ответить, князь, с какой стати вы шляетесь там, где вам не положено?
— Простите, — князь едва заметно улыбнулся, — сударыня изволят ошибаться! И я хотел бы со своей стороны справиться у вас, с какой стати вы пользуетесь моей дорогой, как своей? Да еще допускаете туда своих олухов пастухов, по чьей милости сегодня чуть не погибли ваша сестра и сын.
