Влечение к опьянению становится навязчивым, и всё меньше остаётся самостоятельных сил противиться этому желанию. Мысли постоянно вращаются вокруг желания избавиться от психологического дискомфорта при помощи алкоголя. Число «трезвых» дней снижается, и превосходство получают дни «пьяные». Поступки человека искажаются и мотивируются выпивкой, в них недостаёт совести и разума: безволие и тирания – одного поля ягоды.
Исчезновение рвотного рефлекса свидетельствует о привыкании к большим дозам. Хотя при некоторых заболеваниях, например поджелудочной железы, рвота может сохраняться. Также этот рефлекс может возобновляться, но возникает в конце запоя, что также свидетельствует о тяжелых поражениях печени и внутренних органов.
Вообще рвота показывает ту индивидуальную предельно недопустимую дозу алкоголя, за которой организм человека будет иметь непоправимые поражения. Если рефлекс исчезает, то это говорит о том, что алкоголь нашел «отмычку».
В этой стадии для опьянения требуется доза в 2–3 раза большая, чем раньше. Организм включает свои резервы, возрастает активность алкогольдегидрогеназы и других биохимических систем, которые отвечают за переработку и выведение спирта. Повышается и устойчивость нервной системы. Концентрация алкоголя в крови, вызывающая у непьющего человека тяжёлое опьянение, больного алкоголизмом может лишь слегка взбодрить. Чувство «героизма» увеличивается вместе с дозой.
Это ловушка, которую устраивает любой наркотик для своей жертвы.
Утрачивается количественный и ситуационный контроль потребления спиртных напитков. Всё сложнее остановиться, учащаются случаи опьянения. После первой же рюмки или порции пива, даже безалкогольного, у больного может развиться практически непреодолимое влечение к приведению себя в состояние опьянения.
Психологически личность уже раздвоилась на предыдущих этапах пьянства. Дано соизволение на поступки против совести. Внутри происходит постоянный спор двух голосов. Сам зависимый и его окружение порой не замечают, какая личность говорит, больная или здоровая, ведь внешне кажется, что это один и тот же человек.
Великая битва, Армагеддон, разворачивается не в каком-то отвлечённом месте, а в душе человека. Любовь и страсти, свет и тьма, добро и зло, смех и слезы – противоречивый ветер настроений вертит зависимым, словно флюгером. Такие явления получили название «изменение личности по алкогольному типу». Их причина – нарушения в деятельности головного мозга. Эйфория сменяется депрессией, апатия агрессией. Возможны истерики и демонстративные попытки суицидов. На первый взгляд не заразная, болезнь наркомана заражает всю семью, делая членов семьи созависимыми.
Типична ситуация, когда жена, не выдержав алкоголизма мужа, уходит от него. Через некоторое время раздаётся звонок её маме, и еле слышный голос сообщает: «Я порезал себе вены, передайте ей, что я её люблю». Женщина возвращается, мучимая угрызениями совести, и всё идет по кругу.
Очень редко такая манипуляция не срабатывает.
Потеря количественного контроля – один из наиболее устойчивых и необратимых признаков алкоголизма. Раз возникнув и укрепившись, он не исчезает после любых видов лечения и многих лет полного воздержания от алкоголя. Этим в основном и обусловлена невозможность перейти к «умеренному», даже крайне редкому употреблению спиртных напитков после лечения. Всякая попытка употребления опьяняющего количества спиртных напитков неминуемо приведёт к рецидиву.
В этом явлении коренное, качественное отличие больного алкоголизмом от привычного пьяницы. Привычный пьяница может под влиянием семейной или социальной ситуации, в связи с ухудшением здоровья или по другим причинам значительно уменьшить не только частоту выпивок, но и количество спиртных напитков, больной же алкоголизмом полностью и навсегда лишён такой возможности – утрата количественного контроля неизбежно приводит к возобновлению алкоголизма.
Ситуационный контроль – это способность определять, в каких ситуациях употребление спиртного и соответствующее поведение допустимо и в каких непозволительно. Это понятие более этическое, чем биологическое, хотя неразрывно связано с нарушениями в деятельности мозга.
Пьющий знает, что, начав пить, не сможет остановиться, будет пьян и совершит непристойные поступки. Он старается избегать ситуаций, когда его порок может быть обнаружен, пьёт в одиночестве либо в постоянной компании, позволяет себе расслабиться со случайными собутыльниками или дома, в выходные или по праздникам. «На людях» держит некоторую дистанцию: либо совсем не пьёт, либо ограничивается минимальной дозой, не вызывающей даже начальных признаков опьянения.
И ещё одна мина на минном поле первой стадии: абстинентные состояния с опохмелением в первой стадии отсутствуют!
На следующий день после крепкой попойки возникает отвращение и тошнотное состояние при напоминании о спиртном. «Я ж не похмеляюсь, как те конченые. У меня нет запоев», – заявляет больной после очередного эксцесса. Такой аргумент усыпляет бдительность, болезнь выигрывает срок для своего развития.
В начальной стадии перед нами ещё не профессионал, но уже любитель высокого разряда. На этом этапе развития болезни пить, как правило, не бросают, поскольку здоровья пока хватает.
Первая стадия продолжается несколько лет, переход во вторую почти неотвратим. Большинство алкоголиков и их родственники не верят и не признают, что это БОЛЕЗНЬ.
...
Совет апостола Павла (1 Кор 14: 20)
Братия! не будьте дети умом.
СТАДИИ АЛКОГОЛИЗМА. ВТОРАЯ – РАЗВЁРНУТАЯ
Кардинальным признаком развернутой стадии алкоголизма является опохмеление в классическом «профессиональном» варианте.
Нет, не то чтоб раньше это было баловство, но болезнь таилась, вызревала. Теперь абстинентный синдром получает пожизненную прописку. Опохмеление могло быть и раньше, но оно не было желанным и влекущим. Небольшая доза принималась с отвращением прагматично и расчётливо для облегчения состояния, с внутренним чувством, что ещё шажок и будет хуже. Помогали чай, кофе, рассол или минералка, живительный бульончик. Теперь это «детство» позади.
В начале второй стадии больной старается не пить запоями, но опохмеляться становится привычным, а затем само похмелье будет перерастать в запой. Внутренние опасения заставляют алкоголика опохмеляться в рабочее время малыми дозами и даже отсрочить приём дозы на несколько часов или даже дней, но вечером или в выходные алкоголик напивается.
По причине стойких телесных поражений вторая стадия называется стадией физической зависимости. Постоянные выпивки приводят к изменению биологических процессов организма. Он так «привык» к алкоголю, что как бы начинает работать в особом режиме, «переключается» на лёгкое получение энергии из эндогенного спирта.
Официант в ресторане, делая пометки в своем блокнотике, спрашивает: «Да, я записал: большой графин водки. А что вы кушать будете?» Ответ: «Вот её мы и будем кушать».
В ходе застолья алкоголик, как правило, стремится выпить первым, обходится минимальной закуской, зачастую перестаёт питаться во время запоев. Доза в начале второй стадии продолжает возрастать, затем выходит на плато и достаточно длительно удерживается на высоких количествах потребления алкоголя, но к исходу стадии опьяняющая доза начинает снижаться.
Вот типичная ситуация. «Мне сорок семь лет, здоровья хватает. Я сам не пойму, что со мной стало происходить. Как бабка пошептала, четыре года назад начались запои. Я четверть века в проходке, для шахтёра стакан первача – семечки. Мы после смены пару бутылок на троих усаживали и по домам трезвыми разбегались. Плюс перед сменой, ну и в шахте бывало, пока строгости не ввели. Сейчас же я с ерунды тормознуться не могу. Бутылка пива или две-три рюмки – и запой на неделю или две. А перед тем, как к вам на больничку угодить, больше трех недель пил. Головой я всё понимаю, что нельзя, жена магазин держит, мне ж помогать надо. Но остановиться не могу. Уже и к бабке ходил, думал, что порчу навели. И кодировался. Выдержал полгода. Мне кажется, что ещё хуже началось. Таблетки какие-то врач прописывал, но я их на дух не переношу, я же здоровый вообще. Так, с дури начал опять пить. Идёшь по посёлку, и там, и там самогон гонят. Один товарищ зашёл, другой. Я сначала отказывался. Дураком себя чувствуешь, как дефектный какой. Думал, выпью чуток, ведь полгода прошло. Так этот „чуток“ на три недели вылетел. Ничего не могу понять. Ощущение, как внутри разваливаюсь. Гадко».
Проведём аналогию. Змеелов защищает свой организм, осторожно приучая его к яду. Это спасёт ему жизнь в случае смертельного укуса. Действительно до определённого уровня адаптация происходит даже к сильнейшим ядам. Но назовём ли разумным того змеелова, который будет ежедневно кобрам, гюрзам и гадюкам в пасть палец совать? Поэтому возрастание толерантности к алкоголю, которое происходит в первой и начале второй стадий алкоголизма, а также повышение дозы для достижения опьянения говорит не о здоровье, а о болезни.
Во второй стадии в крови резко изменяется количество дофамина, адреналина, норадреналина и многих других важных веществ. Эти ребята держат нервную систему, что называется, в кулаке. Например, недостаток дофамина вызывает чувства вялости, апатии, потери интереса к жизни. Небольшое повышение содержания дофамина даёт душевный комфорт, положительный тонус и веселье. Но дальнейшее увеличение концентрации того же дофамина, а при алкоголизме она превышает норму вдвое, приводит к очень неприятным ощущениям, которые сопровождают абстиненцию: бессонница, беспокойство, раздражительность, сердцебиение, тошнота. И тут алкоголь быстрый помощник. Он сжигает дофамин. Однако продукт распада алкоголя, ацетальдегид, опять резко повышает его содержание. Капкан!
