Машина поднялась на комбинированный двухэтажный мост, миновала шлюз, спустилась вниз, на другой берег залива, где начиналась центральная старая часть города, так называемое Сити. Промелькнули огромная автомобильная стоянка со счетчиками, угрюмые здания редакций газет, министерства, отель, тяжелый памятник какому-то шведскому королю.
Картер сияющими глазами вглядывался в знакомый и всегда привлекательный Стокгольм.
Улицы, переулки, желтые мигающие светофоры, оранжевые, голубые, лимонные тенты, радужный поток людей, витрины с манекенами, одетыми и обутыми во все итальянское, витрины с воздушным, французского производства, бельем, витрины с голландскими тюльпанами, витрины, забитые боксами американских сигарет «Кемел» и «Винстер», бутылками с итальянским вермутом «Чинзано» и «Мартини», с шотландским виски, тунисским виноградом, португальскими креветками и лангустами, цейлонскими кокосовыми орехами, индийскими сладостями, испанским хересом, витрины, за которыми сияют западногерманские и американские «мерседесы» и «оппели», «кадиллаки» и «форды».
Картер все больше и больше веселел при виде этой милой его сердцу картины. Боже мой, как ему надо видеть все это, чтобы чувствовать себя полноценным человеком!
Русский полковник там, в Ужгороде, во время дискуссии все это охарактеризовал как «враждебные существа». Что же враждебного во всех этих вещах?
Машина остановилась перед шумным перекрестком Свеавеген и Кунсгаген, у огромного рекламного щита. Молодая женщина, идеал шведской красоты — шелковисто-белые, падающие на плечи волосы, голубые, как шхеры, глаза, сияющие зубы, открытые в улыбке, — заглядывала в душу Картера и вопрошала: «Неужели вы еще не видели Ингрид Бергман в новой роли?» Картер улыбнулся и с трудом отвел глаза от рекламы. И это тоже «враждебное существо»?
Тоненькие, изящные шведки, одетые с большим вкусом, в архимодных цветных шляпах, глубоко надвинутых на белокурые головы, затянутые и подтянутые, цокающие каблучками и оставляющие позади себя невидимую душистую дорогу парижских духов, рядом с которыми и парижанки, не говоря уже об американках, выглядели бы старомодными, эти современные королевы, заполняющие улицы Стокгольма, распалили воображение Картера. Ох, как он погуляет сегодня, как наверстает потерянное!… Даже в богатой Швеции за доллары можно получить если не Ингрид Бергман, то хорошую ее копию.
Очередной красный светофор, очередная остановка в хвосте потока машин. В открытое окно «кадиллака» вдруг хлынула одуряющая волна воздуха, насыщенного невидимой, пряной пылью хорошо поджаренного, хорошо смолотого кофе. О, божественный Мокко!
Картер улыбнулся, повернул голову и увидел колониальную лавку, вход в которую предусмотрительный хозяин держал все время открытым.
Не остался равнодушным к аромату кофе и мистер Ку. Он подмигнул Картеру.
— Ради одного этого запаха стоило жить! А?
Высадив мистера Шарпа, поехали дальше. И мистер Ку сразу же спросил:
— Вы, конечно, удивились, что вас встретил я, а не кто-нибудь другой.
— Откровенно говоря — да.
— И плохо обо мне подумали?
— Нет. Наоборот, я подумал о вас хорошо.
— Да?… Странно. Обо мне мало кто думает хорошо. Но меня это не очень огорчает, между прочим. Такая должность.
— Сэр, меня ждут неприятности? — помолчав, мрачно спросил Картер.
— Без паники, Раф! Предупреждаю: служба расследования не будет заниматься вами. Таково указание свыше.
— Почему? А я хотел бы…
— Мы уже все знаем. Не ломитесь в открытые двери.
— Вот как! — Гора, давившая сердце Картера, сдвинулась.
— Больше того, — продолжал мистер Ку, — шеф, командируя меня сюда, для встречи с вами, специально предупредил, чтобы я не вздумал хотя бы в завуалированной форме, в виде дружеской беседы, подвергнуть вас допросу.
— «Боже Мой, — подумал Картер. — Я, кажется, выхожу из этой истории белее белого».
ТАЙНОЕ ТАЙНЫХ СИ-АЙ-ЭЙ
Даже над входом в ад, по свидетельству Данте, начертано весьма сдержанное предупреждение: «Оставь надежду всяк сюда входящий».
Над входом в Си-Ай-Эй, над неисчислимыми норами этого неоглядного, запутанного, недоступного лучам Солнца лабиринта, вырытого под Европой и Америкой, Азией и Африкой, высечено более категорическое предупреждение: «Забудь все человеческое всяк сюда входящий».
Дай руку, читатель, войдем в тайное тайных американской разведки.
Центральное разведывательное управление США находится, как сказано во многих справочных и телефонных книгах, в Вашингтоне на 24-й стрит. Это не совсем так. В сравнительно небольшом кирпичном доме на 24-й улице Вашингтона расположен лишь один из филиалов Си-Ай-Эй, наименее важный даже из тех, которые имеют незасекреченный адрес. Весь же штат ЦРУ, — все многочисленные его конспиративные службы, которыми он руководит, не поместились бы и в тысяче таких домов, как на 24-й стрит.
Руководство этими шпионскими центрами осуществляется из так называемого оперативного управления ЦРУ. В системе этого архиважного управления есть архиважный «Отдел тайных операций», «Department of Covert Activities». Кое-кто именует его и так: «Department of Dirty of Tricks» — отдел грязных трюков, а сокращенно ДДТ.
Рандольф Картер числился сотрудником этого отдела. К Шефу этого отдела, в его секретную резиденцию, он и был доставлен мистером Ку.
Южная Бавария. Заповедные леса, район древних развалин, старых и подновленных замков, охотничьих угодий, лесозащитных и звероохранных институтов, любимое место отдыха Гитлера и некоторых высокопоставленных лиц из оккупационных учреждений США,
Тут, в одном из замков, скрытом горами и непроходимым лесом,, и обосновался Артур Крапс. Он, как и бывший фюрер, почти постоянно жил на Баварском приволье. Покидал свою резиденцию изредка, понуждаемый к этому «высокими государственными интересами США».
Я не могу назвать точного адреса отдела, которым руководит генерал Крапс, по одной простой причине: он кочует. Вчера он мог быть в США, в Эрлингтоне, штат Виргиния, по соседству с Управлением, национальной безопасности, завтра — в Западном Берлине, во фронтовом городе, как его называют в Америке, в доме под номерами 170 — 172, Далем Клейаллее. Послезавтра он может переместиться в Южную Баварию, в какой-нибудь глухой замок. В недалеком будущем, если, верить газете «Нью-Йорк таймс» от 22 июня 1956 года, все органы ЦРУ будут сконцентрированы в едином центре, который уже строится около Хэмптона и Маклина в штате Виргиния. Правда, газета тут же предупреждает, что под крышей этого центра соберутся лишь те отделы ЦРУ, которым не противопоказано по условиям конспирации быть вместе.
Вероятнее всего, что «Отдел тайных операций» по-прежнему будет кочевать.
«Отдел тайных операций» — это прежде всего разбросанная по всему миру сеть строго специализированных школ «Робертс-Колледжей», в которых готовят мастеров шпионажа, диверсий, террористических актов, провокаций.
«Отдел тайных операций» — это гигантская катапульта, выбрасывающая время от времени в социалистические страны головорезов, говорящих на китайском и корейском языках, на русском и польском, румынском и мадьярском, но действующих всегда и всюду по-американски. «Отдел тайных операций» — это отступники и предатели из стран Восточной Европы, названные самими же американцами «людьми закона Лоджа».
«Отдел тайных операций» — это таинственные убийства в Будапеште и Праге, в Бухаресте и Варшаве, взрывы на кораблях и самолетах, принадлежащих странам социалистического лагеря, пожары на военных складах, похищение секретных документов, шантаж, подлоги, подкупы, взрывы стратегических мостов, катастрофы на железных дорогах, аварии на крупных электростанциях.
«Отдел тайных операций» — это отравленный кинжал и бесшумный пистолет, нацеленные в наше сердце.
«Отдел тайных операций» — это радиопередатчик с клеймом «Made in USA», пластическая операция лица и ядовитая булавка, ампула со смертельной порцией цианистого калия, коды и шифры, явки и пароли, «искусственное ухо» и перчатки, излучающие ток высокого напряжения, невидимые чернила, невидимые фотоаппараты, невидимые следы, слежка и побеги, длиннотрубный остронаправленный микрофон с предварительным усилением и записывающим устройством, с помощью которого можно подслушивать разговоры на расстоянии 400 метров.
«Отдел тайных операций» — это, наконец, паутина, протянувшаяся между штабом генерала Артура Крапса и бесчисленными ячейками ведомства Аллена Даллеса. «Отдел тайных операций» имел доступ в самые секретные каналы ЦРУ, но к себе допускал лишь избранных.
Картер не знал всех тайн отдела, но и то немногое что он знал о нем, вызывало у него высокое уважение. Тут щедро награждали и немилосердно казнили. Выдвигали на пост диктаторов, как было на Кубе, в Гватемале. Тут предавалось забвению имя, которое дали тебе мать и отец, и ты получал новое, угодное секретной службе. Тут иногда начинали играть на шахматной доске пешкой, а кончали королевой. Тут необычайно высоко ценился особый вид таланта — талант хитрить и притворяться, проникать, как фильтрующийся вирус, сквозь любые препятствия, лгать с обезоруживающей искренностью, креститься, мысленно проклиная Бога, дружески лобызать своего злейшего врага, видеть сны по заказу; пить водку и не пьянеть, любить того, кого ненавидишь, видеть невидимое простым глазом, отводить всякое подозрение от настоящих убийц и обвинять невиновных…
