— Отпирай! — заорал Лайтхейзер, которому вторил Стюарт, наряду с еще несколькими людьми, столпившимися у входа в подвал и ждущими, когда же она, наконец, откроется. Продавец развернулся и метнулся обратно в магазин. Через несколько мгновений из подвала послышался металлический лязг.
— Назад, — велел какой-то пожилой мужчина. — Отойдите от дверей. — Створки распахнулись и люди увидели у себя под ногами пустое помещение, уходившее куда-то вглубь. Они тут же посыпались вниз, падая прямо на голый бетонный пол. Некоторые тут же сжимались в комок, кое-кто растягивался на полу. Многие извивались, стараясь плотнее вжаться в шероховатую поверхность, усеянную дохлыми мокрицам и пахнущую плесенью.
— Запирайте! — велел все тот же пожилой мужчина. Женщин среди оказавшихся в подвале вроде бы не было, а если и были, то молчали. Стюарт, уткнувшийся головой в бетонный угол, внимательно прислушивался. Но слышал только мужские голоса, слышал. Как несколько человек отчаянно пытались запереть металлические двери. Тем временем в подвал спрыгивали все новые и новые люди, приземлялись и с криками падали. Впечатление было такое, будто чья-то невидимая рука просто сбрасывает их сверху.
— Господи, ну долго еще? — взмолился кто-то.
Стюарт ответил:
— Сейчас. — Он знал, что это произойдет именно сейчас. Он знал, что бомбы вот-вот взорвутся. Он чувствовал их. Казалось, что все это происходит внутри него самого. БАМ-БАМ-БАМ! Начали взрываться бомбы, а, может, это были вовсе и не бомбы. А ракеты, выпущенные военными для перехвата бомб, возможно, это была противовоздушная оборона. «Господи, спаси! — молился Стюарт. — Помоги зарыться поглубже!» Он вжался в пол, и принялся ерзать, надеясь сделать выемку в твердом полу. Теперь люди лежали уже и на нем, стало трудно дышать, но он был только рад. Он терпеть не мог пустоты вокруг себя. Ему хотелось, чтобы со всех сторон его что-то окружало. Даже дышать было не так уж важно. Глаза и все прочие отверстия его тела, рот и нос мгновенно закрылись, он будто окружил себя невидимой стеной, и теперь просто ждал.
БАМ-БАМ-БАМ!
Земля всколыхнулась.
«Проскочим, — подумал Стюарт. — Мы же здесь, под поверхностью земли. Здесь, в подвале совершенно безопасно, взрыв пройдет у нас над головами. Этот смерч ни за что не затронет нас».
В это время по улице пронесся настоящий ураган, причем на бешеной скорости. Стюарт сразу почувствовал это.
В носовой капсуле «Голландца-IV» Уолт Дэнджерфилд все еще находящийся под гнетом нескольких «же», вдавливающих его в кресло, вдруг услышал в наушниках голос с Земли, из Центра управления полетом.
— Третья ступень отработала нормально, Уолт. Вы на орбите. Вот мне сейчас сказали, что последнюю ступень включат в 15.45 вместо 15.44.
«Орбитальная скорость, — повторил про себя Дэнджерфилд, с трудом поворачивая голову, чтобы взглянуть на жену. Та была без сознания. Он тут же перевел взгляд на кислородный датчик, не желая быть свидетелем ее страданий. — Хорошо, — подумал он, — мы оба в порядке. Находимся на орбите, в ожидании включения последней ступени. Пока все идет неплохо».
Голос в наушниках произнес:
— Уолт пока все идет как по маслу. Президент постоянно справляется о вас. До окончательной коррекции орбиты и запуска четвертой ступени остается восемь минут и шесть секунд. Если коррекция пройдет…
Тут голос поглотила статика, и больше Уолт ничего не разобрал.
«Если во время коррекции орбиты будут допущены небольшие, но жизненно важные ошибки, — сказал себе Дэнджерфилд, — то нас попросту вернут обратно, как это уже не раз бывало с беспилотными кораблями. А немного позже мы попробуем еще раз. Никакой опасности нет, ведь возвращение на Землю самое обычное дело». Оставалось только ждать.
В наушниках снова послышался голос:
— Уолтер, на нас совершено нападение.
— Что? — переспросил он. — Что вы сказали?
— Да поможет нам Бог, — продолжал голос. Это был голос уже мертвого человека. В нем не оставалось ни малейшего признака чувств, голос был совершенно безжизненным, а потом и вовсе пропал. В эфире воцарилась тишина.
— Да кто напал-то? — взвыл в микрофон Уолт Дэнджерфилд. Ему представились демонстрации, уличные беспорядки, летящие булыжники, разъяренные толпы. Кто же мог напасть? Безумцы какие-то, что ли?
Он отстегнул ремни, с трудом выбрался из кресла и, подойдя к иллюминатору, бросил взгляд на проплывающий внизу родной мир. Облака и океан, весь земной шар были как на ладони. Там и сям на поверхности будто кто-то зажигал спички: виднелись клубочки дыма, язычки пламени. Уолта охватил страх; он безмолвно плавал возле иллюминатора, глядя на все новые и новые вспышки на поверхности планеты. Он прекрасно понимал, что это такое.
«Это смерть, — думал он. — Смерть, сжигающая все на своем пути, уничтожающая жизнь, секунда за секундой».
Дэнджерфилд продолжал наблюдать за происходящим внизу.
Доктор Стокстилл знал, что в подвале одного из крупных банков оборудовано бомбоубежище, вот только вспомнить какой именно это банк он никак не мог. Схватив за руку секретаршу, он бросился вон из здания, прямо через Центральную улицу, лихорадочно ища взглядом черно-белую вывеску, которую видел тысячу раз, которая стала неотъемлемой частью привычного городского пейзажа, элементом его повседневной деловой жизни на оживленной улице. Вывеска постепенно слилась для него с окружающим миром, и он перестал ее замечать, но сейчас найти ее стало вопросом жизни и смерти. Стокстиллу отчаянно хотелось, чтобы она вдруг бросилась в глаза, чтобы он вдруг заметил ее так, будто ее только что повесили. Сейчас она стала бы для него этаким сигналом, неким знаком, сулящим дальнейшую жизнь.
Но тут он почувствовал, как секретарша дергает его за руку — именно она первой поняла, куда бежать. Он отреагировал не сразу и девушка завопила прямо ему в ухо. Наконец, он тоже увидел нужное здание, развернулся, и они бросились в нужном направлении, пробираясь через ряды остановившихся автомобилей, сталкиваясь с растерянными пешеходами и, в итоге, через несколько секунд уже отчаянно пробивались сквозь рвущуюся в бомбоубежище толпу.
Протискиваясь все дальше и дальше вглубь убежища, уже битком забитого стоящими плечом к плечу людьми, он вспомнил о своем недавнем пациенте, мистере Три, и тут внутренний голос вдруг совершенно отчетливо произнес: «Это твоих рук дело. Посмотри, что творится. Ты всех нас убил!»
Секретарша где-то затерялась, и теперь он остался совершенно один в толпе незнакомых людей; он дышал им прямо в лицо, и они дышали в лицо ему. Тесное пространство подвала заполнял детский плач, голоса женщин и их отпрысков — матерей, которые обычно среди дня делали покупки. «Интересно, закрыли ли двери? — подумал он. — Началось, или нет?» Да, началось, момент настал. Он закрыл глаза и начал молиться вслух, произнося слова молитвы как можно громче, и пытаясь расслышать их, но ничего не слышал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
