Они связали руки красной нитью и выпили снотворное. Когда он очнулся, Сынхи была мертва. В полиции заявили, что каждый выпил примерно пять таблеток: доза не смертельная. Попытка суицида должна была стать предупреждением окружающим и рупором их любви. Но Чхве Сынхи умерла от аллергии на лекарство: протест подростков против произвола взрослых закончился бессмысленной смертью.
Быть может, чем сильнее хочешь доказать искренность своих чувств, тем больше страданий это приносит? Что означала красная нить на их запястьях? Была ли она символом их вечной любви? Если бы я писала об этом статью, я назвала бы ее «Красная нить желаний».
Семья юноши быстро разорилась – возможно, их настигло проклятие Чхве Сынхи. Теперь их без конца преследовали неудачи. Не было даже смысла вызывать шамана и проводить ритуал: он сделал бы только еще хуже.
Когда отцу юноши диагностировали быстропрогрессирующий рак легких, а его младший брат погиб в ДТП, семья решила отправить сына учиться в Японию, чтобы он избежал проклятия. Чуть позже стало известно, что выпускник школы Согам – теперь студент факультета политики и экономики престижного Университета Васэда. Его нога никогда больше не ступала на корейскую землю: так пожелал его отец.
Но на этом история не закончилась. Иначе все было бы слишком просто. Когда все уже успели забыть о несчастных влюбленных, был найден дневник. В нем описывалась история Чхве Сынхи, которую я вам только что рассказала.
На последней странице было написано – похоже, кровью – проклятие. В нем говорилось, что оно убьет человека, которого вы ненавидите. Для этого надо выполнить три условия:
1. Двое должны стать друг напротив друга.
2. Зажечь свечи и открыть дневник.
3. И трижды произнести проклятие с последней страницы.
Ничего не напоминает?
Этот дневник периодически пропадает – и появляется, только когда про него все забывают. И каждый раз в нашей школе происходит что-то ужасное.
Девять лет назад одна из учениц нашла его и вырвала последнюю страницу, чтобы никто не мог произнести проклятие. А будь она посмелее? Я бы на ее месте сожгла этот дневник. Да, последней страницы больше нет, но проклятие осталось. И некоторые из наших сестер знают его наизусть.
На очереди моя история, хоть я и не хочу о ней вспоминать. Никогда и никому об этом раньше не рассказывала.
Дело было в конце октября. Я задержалась в школе – мне поручили написать статью для нашей газеты, и я делала кое-какие наброски. Стрелки часов показывали начало десятого. Я быстро сложила вещи в рюкзак и собиралась уходить: не хватало еще получить нагоняй от родителей. Свет в коридорах был почти везде выключен. Кроме одного места – там, на полу, лежал прямоугольный предмет. Меня тянула к нему какая-то непреодолимая сила.
Предмет оказался тетрадью. Открыв ее и прочитав лишь пару строк, я сразу поняла, что это: дневник Чхве Сынхи. Было очень темно, но буквы словно сами заставляли меня читать. Пальцы окоченели, по коже пробежал холод. Оцепенев от ужаса, я бросила дневник на пол в пустой коридор. Я не могла дышать, крик застревал у меня в горле.
Опершись о стену, я попыталась успокоиться. У меня почему-то зачесались руки. Я не видела их в темноте, но отчетливо это чувствовала. Ладони продолжали зудеть без всякой причины. В коридоре не было ни души. Меня опять охватила паника. Застыв на месте, я уставилась на свои руки.
Их словно что-то царапало. Все сильнее и сильнее. Существо не показывалось, но продолжало что-то коря-бать. От страха ладони вспотели. Постепенно я смогла запомнить последовательность линий. Это были буквы. Кто-то писал на моих руках одни и те же буквы.
Ч Х В Е С Ы Н Х И Ч Х В Е С Ы Н Х И
Вдруг подул холодный ветер и сбил меня с ног.
Я упала в темном коридоре, а очнулась на следующий день в больнице. Мне было о чем подумать. Во-первых, почему та ученица вырвала только последнюю страницу с проклятием? Почему ей не хватило смелости сжечь дневник целиком? После у меня возник более важный вопрос, связанный с легендой. Получается, дневник действительно существует? Я точно видела его, а не просто чью-то тетрадь с выдумками? Может, меня так взбудоражила история о несчастной любви и красной нити, что я поверила в существование проклятия? В тот день я мучилась от ужасной головной боли – в школьной газете было много работы. Доктор сказал, что от сильного стресса могут возникнуть галлюцинации. А еще в результатах обследования говорится, что нервное напряжение может вызывать кожный зуд.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Через неделю меня выписали, назначив кучу успокоительных. До сих пор во мне борются материалист и мистик: иногда я вспоминаю тот день с улыбкой, а иногда – меня трясет от ужаса.
Что же произошло на самом деле? Не знаю. Но хочу побороть этот страх.
Вот и подходит к концу 2000 год. Совсем скоро начнется XXI век. Конец света, предсказанный Нострадамусом, не наступил, как и «баг тысячелетия»[33], наделавший много шума, так и не вызвал обещанной катастрофы. И легенда нашей школы должна исчезнуть без следа. Призраки не должны прийти в новый век. Верю, что как только мы преодолеем страх, они исчезнут.
Мои подруги, дорогие девятиклассницы! Весной мы сдадим экзамены, и наступит новый этап нашей жизни. В далеком будущем история о призраке школы Чонмун станет лишь воспоминанием. Для всех нас.
03.12.2000
51-й выпуск школьной газеты Чонмун
Син Миён, редактор
Следователь Ли оторвал взгляд от монитора и устало потер веки. У него дергался глаз. Знакомое чувство: оно предвещало приступ мигрени. Фонарь за окном всю ночь непрерывно мигал. Ли привычно открыл ящик и начал искать обезболивающее. Вдруг раздался звук уведомления о новом письме.
Говорят, что статью так и не опубликовали тогда – она не понравилась учителю корейского, который курировал литературный кружок.
Ее автор, Син Миён, умерла много лет назад.
Следователь еще не успел дочитать, как ему позвонили.
– Вы посмотрели то, что я прислала? – услышал он девичий голос. Теперь Ли узнавал его с первых секунд. Квон Сохи, школьница, которую он встретил в доме шаманки.
– Если проклятие действительно существует, значит, преступник тот, кого ненавидела Чэён? – продолжила она.
Слушая ее, Ли открыл дверцу холодильника, достал воду и налил в стакан. Потом вернулся к столу и бросил в него две таблетки аспирина, которые начали быстро растворяться. Следователь смотрел, как пузырьки поднимаются к поверхности.
За восемь месяцев в полицейской академии он научился многому. Все дисциплины оказались крайне полезными. Например, им рассказывали об особенностях психологии преступников, которые нельзя понять на уровне здравого смысла. Подробно объясняли, как взаимодействовать с девиантными личностями. Но никто никогда не учил его общаться с подростками.
– Ау, господин следователь. Вы тут?
– Я слушаю.
Ли выпил воду с растворенным в ней аспирином. Тем временем школьница продолжила:
– Или, наоборот, преступник – тот, кто ненавидел Чэён.
– Другие ученики знают, что каждые десять лет в школе кто-то умирает?
– Что?! Как? – в ужасе вскрикнула Сохи. – Каждые десять лет умирает ученик? Как такое может быть…
Ли массировал затылок и смотрел в потолок. Он впустую тратил время. Изучая базу данных учеников в доме шаманки, он явно переоценил подростков и теперь корил себя за это.
Но сейчас он понял, что переоценил и себя: стоит вот посреди комнаты и разговаривает о каких-то глупостях. Он даже начальству не сообщил о странной серии смертей, а тут проговорился школьнице.
– М-да, а вы, господин полицейский, совсем не такой, как я ожидала! – воскликнула Сохи.
– Послушай, никто не должен об этом знать. А то посеешь панику.
По его голосу казалось, что мыслями он где-то далеко.
– Я уверена, что все и так об этом знают. И по школе давно гуляет слух о том, что каждые десять лет к нам приходит смерть.
