Кроме машины, телефонных звонков, была еще полная недосказанность, которая порядком действовала мне на нервы. Я не знала места, где он работает. Я до сих пор не знала в точности о нем ничего.
Каждый вечер в определенное время он разъезжал по свои магазинам, кафе, ресторанам, снимая кассу, но где находились эти магазины, рестораны, кафе? Я очень хотела это узнать. Мне помог простой, самый обыкновенный случай.
Однажды я шла по городу и вдруг увидела его машину, которая заворачивала за угол на одну из центральных улиц. Недолго думая, я свернула и почти побежала следом за ней. Мне было плевать, что он может меня заметить. Я собиралась объяснить это простым совпадением. Но он не заметил, мне повезло. Машина проехала еще квартал и остановилась возле крупного продовольственного магазина с яркой вывеской и большим количеством окон (я знала этот магазин — раньше в нем был государственный гастроном).
Он вошел внутрь. Рядом находился подъезд жилого дома. Я быстро шмыгнула туда и стала ждать. Все это напоминало дурацкий сюжет какого-то тупого детектива, и было бы очень смешно, если бы все это не происходило в реальности со мной. Вскоре к магазину подъехал грузовик. Двое грузчиков стали заносить внутрь ящики с продуктами, пакеты, коробки. В магазин привезли товар. На улицу вышел объект моего наблюдения. Он расхаживал по тротуару с важным видом и говорил по мобильному телефону. Сомнений не оставалось — это его магазин. Я смотрела на этот важный, надменный вид, на это безразличие к окружающим и полное пренебрежение ко всему, на то, как перед ним заискивали, и словно видела перед собой совершенно другого человека. Мне было странным представить и вспомнить, что накануне ночью этот самый человек был со мной. Я смотрела — и почему-то мне было грустно. Надменность, презрение, самодовольство — а что скрывается внутри?
Товар разгрузили. Грузовик уехал. Через некоторое время уехал и он. Я провела в подворотне около двух часов. Когда он уехал, настало время действовать. Подождав для гарантии минут пятнадцать (когда машина надежно скрылась за горизонтом и стало ясно, что он уже не вернется), я подкрасила губы, причесала волосы и направилась в магазин.
Это был стандартный магазин, заваленный импортными продуктами. Гастроном, в котором было все, начиная от хлеба и заканчивая пузатыми бутылками дорогих ликеров. За стойками были три продавщицы. Две — сопливые, размалеванные девчонки моего возраста. Одна — женщина более старшая, круглая и симпатичная, как сдобный шарик. Я подошла прямо к ней.
— Извините, можно вас спросить?
— Да, конечно, — она улыбнулась, — вы что-нибудь выбрали?
— Нет. Я хотела поговорить с вашим хозяином. С Леонидом Валерьевичем.
Женщина действительно была доброй. Когда я задала свой дурацкий вопрос, она бросила на меня полный сочувствия взгляд. Настоящий сочувствующий взгляд! В тот момент я еще не могла расшифровать его полностью.
— Его сейчас нет. Но, может, вы поговорите с администратором?
— Нет, мне нужен лично Леонид Валерьевич. Вы не подскажете, где я могу его найти?
— Да, конечно, я могу подсказать, но… Деточка, извините мою нескромность — но зачем он вам?
В магазине не было покупателей. Две остальные продавщицы явно заинтересовались нашим разговором и подошли ближе. Очевидно, их очень интересовало все, связанное с именем их босса. Расслышав вопрос женщины, одна, самая наглая, вмешалась в разговор:
— Эта тоже спрашивает хозяина? Господи, сколько тут их за день ходит — просто обалдеть можно! Прямо какой-то кобель!
Ее молоденькая товарка шикнула, но та только отмахнулась:
— А мне плевать, пусть передает! Я все равно увольняюсь через неделю!
Повернулась ко мне.
— Впечатление, что он перетрахал всех девок этого района! Теперь — ходят и ходят, по несколько штук в день. У этой сволочи таких, как ты, сотни! И ко мне приставал! Что, не веришь? И чего за ним бабы бегают, не пойму! За таким дерьмом! Думаешь, у него бабок много? Так у него долгов выше этой крыши! Он же кусок дерьма, сволочь и хам! Хорошо, что я через неделю сваливаю! Надоело слушать, как он в подсобке продавщиц трахает! Так что можешь ему передать! И пошел он…
— Я, конечно, передать могу… Но только я обращаюсь по поводу работы. Он мне обещал место продавщицы. Наверное, ваше.
Девица фыркнула, развернулась и покинула поле боя. Ее товарка ушла следом. Мы с женщиной остались одни. я растерялась — потому, что не знала, что мне говорить дальше. Женщина улыбнулась.
— Не обращайте на нее внимания! Хотя наш хозяин действительно очень тяжелый человек.
— Я не обратила, — сказала затем, чтобы хоть что-то сказать.
Улыбка женщины стала еще лучезарней.
— Если вы действительно по поводу работы, то сейчас я напишу вам, где лучше его найти. Скорей всего, он находится на заводе. Или в ресторане. Адреса всех его ресторанов я не знаю. Знаю только один, но он самый плохой. Я вам напишу.
Она вырвала листочек из блокнота и написала адрес. Протянула мне.
— Завод близко. Два квартала вниз по улице, потом — за углом. Вы быстро дойдете. А к ресторану нужно ехать. Улица Мирная, новый район.
Я вежливо поблагодарила ее и покинула магазин.
Огромные серые корпуса технологического завода промышленно — химических полимеров были известны всему городу как место гиблое и абсолютно безнадежное в том смысле, что не работало оно никогда. Ни при советской власти, ни во время перестройки, ни после. Эти огромные, многоэтажные махины, построенные из мрачного камня, в самом центре города, напоминали военный полигон, на котором разгорались и сразу же гасли страсти общественных организаций, городских властей, Гринписса и всяких всевозможных экологов. Впрочем, их устойчивые усилия на предполагаемое очищение окружающей среды были нужны как ярко иллюстрированный предлог скачать больше денег. А бороться против завода полимеров было выгодно, ярко и легко.
Во — первых, завод производил бытовую и промышленную химию, и в курортном городе был единственным представителем (что-то вроде динозавра) крупной химической и тяжелой промышленности, которой славны и загажены другие крупные города. Следовательно, завод химических полимеров был единственным и неповторимым в своем роде. Другого такого на курорте не могло существовать.
Во — вторых, в последние годы этот самый пресловутый химический монстр (вернее, монстрик) стал частным заводом — акционерным обществом с единственным владельцем. Большинство акций сконцентрировалось в руках одного человека, который не только был хозяином завода, но и директором. Акции оказались в одних руках, завод стал частным. попросту говоря, нынешний владелец украл завод, что для всех стало как кость в горле. Все годы советского и перестроечного периода завод стоял камнем, не выпуская ничего. Впрочем, нет. В советские годы на нем выпускалась отрава для тараканов. Но от этой отравы тараканы не дохли, а наоборот, становились жизнеспособнее, крепче и толще.
