Хотелось спать, есть — все на свете, но только по скорее покинуть это грязное и противное место. Хочется в свою теплую кроватку, заварить ароматный кофе, увидеть яркое солнышко и забыть об этой ситуации, как о страшном сне.
Я чувствовала себя сильно виноватой. Мне не было оправдания. И дернул меня черт пойти в этот клуб! А еще взять интеллигентную маму и сестру, у которой будущий муж — миллиардер.
Да, хотелось же развлечься… Вот и развлеклась. Так развлеклась, что запомнится на всю оставшуюся жизнь, причем запомнит это вся моя семья. А еще, как и влетит мне за это! Даже страшно подумать…
Послышалось, как щелкают замки и открываются дверь камеры.
— Журавлевы — на выход! — прокричал рыжеволосый лейтенант, который стоял в дверях.
— Наконец-то! — воскликнула моя мама. — Вам еще это зачтется! Аукнется! — возмущалась моя мама. — Я заслуженная артистка, а вы меня за сутенершу приняли! Стыдно товарищи. Стыдно! — мама никак не успокаивалась. По ходу дела ей нужно было высказаться.
Мы с довольными лицами, с большой радостью покинули место нашего пребывания.
Мужчина, который проводил задержание, долго перед нами извинялся, но мы так обрадовались свободе, что все остальное для нас не имело никакого значения. Пусть себе извиняется. Нам от этого не легче. Слава Богу, что выпустил.
— Ура! Свобода-а-а! — прокричала Ангелина, когда мы вышли на улицу.
В лицо ударил свежий утренний ветер. Я обняла маму, которая выгладила уставшей, и растерянной.
— Простите меня! Я очень виновата перед вами, — я старалась хоть как-то загладить вину.
— На этот счет мы с тобой позже поговорим. Когда я немного приду в себя, — грозно ответила мама.
Наконец-то из кирпичного здания, где мы провели почти целую ночь, вышел с большой лысиной на голове адвокат и повел, нас к машине.
Там нас ждал Владимир. Когда он увидел Ангелину, то тут же обнял ее и спросил, все ли с ней в порядке. Я увидела, как они целуются, и по моему телу пробежала неприятная дрожь. Да, я явно лишняя на этом, так сказать: на этом празднике. Опять подкатывала комком к горлу депрессия, но я старалась держаться. Сжала руки в кулаки и улыбчиво смотрела на них.
Следующая неделя пролетела быстро. Все настолько были заняты предстоящей свадьбой, что просто не замечали время. Иногда у меня создавалось впечатление, что Чемпионат мира по футболу ждали меньше, чем свадьбу моей сестры. На меня, как на дружку повесили рассылку приглашений и еще кучу всего, но если честно где-то далеко в душе все же надеялась, что свадьба не состоится. Я как обычно заблуждалась. Ранним, летним утром, десятого числа я вынуждена была ехать в ЗАГС.
Ангелина — самая красивая невеста, не побоюсь этого слова — в мире! Когда к месту регистрации гражданского состояния подъехал белый лимузин, и из него вышла моя сестра тысяча гостей, стоящих за моей спиной просто ахнули от восторга и я в том числе. Изумительное белое платье с длинным шлейфом, которое только подчеркивало ее точеную фигуру. Ее аккуратно заплетенные золотые локоны, украшала шелковая фата. Загорелая кожа, хрупкая и тонкая шея, а в ее красивых руках нежный, аккуратный букет. Она уверенно шагала по красной дорожке под руку вместе с отцом.
Я смотрела на нее, улыбалась, чему-то радовалась и понимала, что это конец. Вот сейчас папа ее отведет к нему, она скажет ему заветное: «Да» и на этом все! Это когда мир рухнул и все против тебя, а сама ты падаешь с огромной высоты.
И вот они вместе стоят. Счастливые до безумия. Мне хочется плакать, но я боюсь, что слез мне не остановить. Он смотрит на нее так, словно, она и есть смысл его жизни. Она крепко сжимает его руку и тоже не отводит взгляда от него.
Красивый зал, изумительная церемония. Как в сказке про принцесс. Было приятно смотреть на них, как не крути, они красивая пара.
— Вы согласны? — послышался голос издали.
— Да! — отвечала она.
— А вы Абрамов Владимир Михайлович?
— Да, — ответил он женщине в красивом костюме.
Нет! — кричала моя душа. Это больно я не выдержала и слезы сами, непроизвольно потекли по моим щекам.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Рядом со мной стояла мама. Она провела рукой по моим волосам, а затем тихо сказала:
— Ты плачешь, моя дорогая?
— Да мам, но это слезы счастья.
— Ты же его знаешь? — так же тихо произнесла она.
Я повернулась в ее сторону и сосредоточенно посмотрела на нее.
— Да, мы вместе работаем. Он мой шеф, — я говорила на пониженных тонах, чтобы кроме мамы меня никто не услышал.
Когда церемония закончилась, и Ангелина с Владимиром обменялись кольцами, гости присутствующие в зале, начали выдвигаться к выходу. Мама взяла меня под руку и спокойно произнесла:
— У нас с твоим отцом тоже не всегда все гладко было. Одно хочу тебе сказать, если мужчина уходит из твоей жизни, то пусть он уходит.
— Мама! Не понимаю о чем ты? — я сделала вид, что не понимаю, о чем говорит мама. Но мне все понятно. Маму не обманешь.
Все же свадьбу отмечали в самом дорогом ресторане Питера. Как и хотела Ангелина. Тысяча гостей, шикарный стол, забитый до отказа деликатесами, дорогими напитками. В качестве тамады — знаменитый шоумен из Камеди. А песни нам пели звезды нашей эстрады: Маша Распутина, Лепс, Стас Костюшкин. Кроме этого собралось телевиденье, радиовещание, СМИ и всем кому не лень. За несколько часов я познакомилась со всем бомондом Питера и поняла, что лучше быть обычной штатной сотрудницей, чем вот таким «гламурным подонком» у которого панты и евро прям вываливаются из штанов. Нет, не скажу за всех, но скорей всего мы просто разных слоев и нам друг друга не понять.
Я постоянно сидела рядом с родителями. С ними я чувствовала себя комфортней. Тем более я совершенно никого не знала, и знакомиться с расфуфыренными дамочками не слишком-то хотелось. Мне не хватало Наташки, которую почему-то не пригласили. Да! Она сейчас им бы тут спела бы, вместе с Распутиной. Зажгли бы на полную.
Нет, мне не было скучно на свадьбе сестры. Мне становилось плохо, особенно после слова: «Горько!», и я мечтала свалить отсюда при первой же возможности. Вспомнила свою квартирку. Солнечную, уютную, теплую. Ни на какой особняк ее не променяю. Наверное…Скорей всего… Хотя все возможно…
Я психанула и уехала. Не могу тут больше! Взяла такси и еще автограф у Лепса и поехала домой, к себе. Тем более время приближалось к полуночи.
Приехав домой, позвонила Нате. Трубку не берет. Время позднее. Хотела ей все рассказать, так сказать: пока новость свежая, но ладно. По идее ничего не должна забыть до утра.
Завалившись в кровать, я еще долго не могла заснуть. Все думала, думала. Быть любовницей мужа сестры — жутко не хотелось. Не помню, как заснула, но разбудил меня настойчивый стук в дверь.
— Ну, кто там еще! Как же вы мне все дороги! — говорила я сонная.
Пришлось идти открывать, так как стучали так, что казалось, мне снова сносят дверь.
Я открыла и тут же проснулась. Еще раз потерла глаза. Нет, это не сон. Я стою в ночной рубашке сейчас и щипаю себя за руку. На пороге стоит он. ОН собственной персоной.
Часть 28
Глава 28
Я еще раз потерла глаза. Никак не могла поверить в происходящее. Мой босс, Владимир Михайлович, стоял на пороге моей квартиры. Выглядел он взволнованно. Его слегка седые волосы были взъерошены, пиджак помят, белый элегантный галстук ослаблен. А цветочек, торчащий из кармана его пиджака телепался, как что-то лишнее. Я смотрела на него, широко открыв глаза, и не понимала, что происходит. Зачем он пришел? Что ему нужно? Я с нетерпением ждала ответа.
— Она пропала. Исчезла прямо со свадьбы.
После его ответа я шире открыла дверь и впустила его в квартиру. Он тут же быстро прошел на кухню, прямо не разбуваясь. Я смотрела на его грязные следы от дорогих туфлей, которые оставались на моем светлом паркете.
— Вообще-то у меня разуваются! — крикнула ему я, когда Владимир был уже на кухне. Но, по всей видимости, он совершенно меня не слышал. Весь в себе.
