Глава шестая: Охотник
После того, как микросферу сломали, ее отослали в ремонт. Отослали все то, что осталось целым. Самая главная деталь, желтая полусфера, оказалась безнадежно испорченной. Нападавший пытался процарапать ее металлическим предметом; и из-за сильного разряда в полусфере проплавилась дыра величиной с грецкий орех. Еще два дня на Лору смотрели косо, потом выдали новый прибор. К сожалению, новая микросфера весила целых тридцать два килограмма; Лора с трудом отрывала ее от заднего сиденья своего автомобиля, а о том, чтобы куда-то нести такое чудище, и речи быть не могло.
В эти дни в контору не поступало новых доносов. Люди были слишком заняты ловлей призраков и сгустками, которые появлялись то здесь, то там. К понедельнику напряжение в городе начало спадать. Призраков стало явно меньше, и они больше никого не пугали, напротив, за поимку живого призрака пообещали награду в триста пятьдесят уешек. Теперь банды подростков дежурили ночами на кладбищах, в заброшенных домах и прочих подобных местах, надеясь быстро и без проблем заработать. Призраки были обречены. Сгустки продолжали время от времени появляться и здорово пугать народ, но даже к ним люди как-то попривыкли.
Во вторник в контору пришел первый донос. Звонила женщина и жаловалась на своего сожителя. Лоре поручили разобраться. Она связалась с женщиной по видеофону.
– Я живу с ним уже шесть месяцев, – говорила женщина, – и все шесть месяцев я его не понимаю.
Позади звонившей тихонько бубнила самоговорящая газета, читавшая вслух сама себя. Женщина была одета в стробоскопическое платье, которое становилось то видимым, то невидимым, с частотой четыре раза в секунду. Под платьем виделось тело, искаженное оптическим симулятором фигуры, как автоматически отметила Лора. На женщине была дорогая косметика в виде движущихся неоновых насекомых. Итак, она его не понимает. Ну и что?
– Такое бывает, – сказала Лора.
– Я знаю. Но у меня никогда такого не было. Я обыкновенная нормальная женщина, отличный миксер, и этим горжусь (мискерами называли людей, любивших и умевших проводить время в компании), я с ним разговариваю и разговариваю, но никак не могу его расколоть.
– Может быть, его не нужно раскалывать? – спросила Лора.
– Если бы! Он же сплошная тайна. И он совершенно не пьет. Ничего спиртного. Не пьет даже пива, даже самого дорогого.
– Даже харьковскую «Рогань»?
Харьковская «Рогань» считалась лучшим пивом современности. Сам Харьков был объявлен, по такому случаю, городом пива. Летние съезды партии любителей пива проходили именно там.
– Даже ее! – сокрушалась женщина. – Он не ест даже Линги-Бинги!
Линги-Бинги были грибами, содержащими безвредный наркотик. Их любили даже дети, объедались ими на праздники. Не ест Линги-Бинги?
Это уже было серьезно. Никто не станет отказываться от пива без серьезных причин. Человек, который не пьет, либо сильно болен, либо боится опьянеть и выболтать что-то очень важное. Но что важное может скрывать обыкновенный человек?
– А если он болен? – предположила Лора. – какой-нибудь цирроз печени? Допустим, он бывший алкоголик, который крепко завязал?
– Ничего похожего. Он здоровый, как бык. Как три быка. Как тридцать три быка. Если честно, то такого здорового мужика я никогда в жизни и не видела. Я пыталась, я подливала ему водку в салат, вместо подсолнечного масла, но он ее вынюхал. Я делала шашлыки в вине, но он не стал их есть. Я впрыскивала шприцем немножечко внутрь шоколадных конфет, а потом зализывала дырочку языком, чтобы было не видно. Он отказывался есть эти конфеты. Я закатывала ему скандалы, говорила, или диета, или я.
– И что же?
– Не стану же я его бросать в самом деле?
– Логично, – согласилась Лора. – Еще что-нибудь? Ты не пробовала его просто спросить?
– Пробовала. Он не отвечает или выкручивается. Он очень хитрый.
– Ты спрашивала его о прошлом?
– Конечно.
– Что он рассказывает?
– По-моему, сплошное вранье. Он даже не пытается выдумать что-нибудь похожее на правду.
– Ладно. Тогда я приеду. Жди.
За последние дни Лора сильно изменилась. Как профессиональный стандартизатор, она очень хорошо понимала, что с нею произошло. Она не строила никаких иллюзий: это была острая нестандартность, перешедшая в хроническую. И это было очень плохо. Во-первых, нестандартность, если бы ее удалось доказать, автоматически означала бы потерю любимой работы. Во-вторых, даже если умело скрывать ее первое время, она все равно когда-нибудь, да проявится. Нестандартность всегда прогрессирует. В третьих, если она сама не сообщит о своем заболевании, она тем самым нарушит присягу, которую давала при вступлении на должность. И это расценивалось как серьезное преступление, как намеренное распространение нестандартности. В худшем случае это означало – она не стала подсчитывать, что это означало, просто подъехала к нужному дому и вышла из машины.
Последние два дня ей удавалось держаться на таблетках Анти-С, которые действительно можно было взять в любом общественном туалете. Реклама таблеток по телевизору не прекращалась, хотя вызывала массу подозрений и протестов: реклама просто наезжала на другие передачи. А таблетки, действительно, помогали. Реклама утверждала, что ослабление стыда позволяет вылечить заикание, энурез, любые неврозы и половину психических болезней. Так что Лора принимала по три таблетки в день, и ей становилось легче. Так можно было еще долго тянуть. Впрочем, оставался еще один выход: использовать микросферу для самой себя. Но каждое включение прибора автоматически регестрируется, и об этом сразу же станет известно. Последствия будут зависеть от того, насколько сильно будет заинтересовано начальство в очередной показательной экзекуции. В этом случае тоже можно потерять работу, а можно отделаться и легким испугом.
Дом стоял в пригороде. Точнее, в том месте, куда докатилась и остановилась, отхлынув, волна многоэтажности. Восьмидесятиэтажные небоскребы плечом к плечу вдвигались в зелено-красное море пластиковых крыш и деревьев, подобно огромному отвесному утесу. Вдалеке, на холмах, виднелся настоящий сосновый лес, который начинался прямо за городом. Над лесом возвышалась, едва видимая отсюда, голубая из-за расстояния массивная стрела Башни Спасения – шедевра современной шоу-индустрии. Одна сторона широкой улицы состояла из небоскребов, другая – из двухэтажных домиков. Лора подошла к забору и позвонила. За забором клонились настоящие спелые вишни.
Подозреваемый не понравился ей с первого взгляда. Не понравился в профессиональном смысле. Он сразу же вызывал подозрение. Что касается остального, то это был высокий и, видимо, очень сильный, уверенный в себе мужчина, широкий в кости и даже немного грузный. Когда Лора попросила, он поднял тридцатидвухкилограммовый прибор и понес его, как пушинку. Он водрузил микросферу на стол, и Лора изложила свои соображения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
