на Лора-плейс. И мисс Бальфур тоже.
– Я не могу.
– Почему?
– Мне пока нельзя ужинать вне дома, – ответила Элиза, показывая на свой траурный наряд. – И мы еще даже не обменялись утренними визитами. Это было бы… странно. Люди начнут шептаться.
– И какая трагическая это была бы перемена обстоятельств, – сухо проронил Мелвилл.
Элиза снова воззрилась на него. Неужели он и правда настолько равнодушен к сплетням и кривотолкам, следующим за ним по пятам?
– Высший свет шепчется обо мне с тех пор, как я родился, – сказал Мелвилл, словно прочитав мысли Элизы по ее лицу. – И если бы меня хоть на секунду обеспокоили чужие мнения, мне пришлось бы удалиться в монастырь к монашкам.
– Вы хотели сказать, к монахам? – спросила Элиза, вместо того чтобы признать благостное воздействие его речей.
– Нет, к монашкам, – повторил Мелвилл. – Должен же я получить хоть какое-то удовольствие?
Не сдержавшись, Элиза издала потрясенный смешок.
– Она смеется! – обрадовался Мелвилл, победно улыбнувшись.
– Миледи, милорд, доброе утро! Надеюсь, я не помешаю?
Миссис Донован наконец набралась храбрости и приблизилась в сопровождении трех дочерей. Каждая сжимала в руках томик «Персефоны», рассчитывая получить автограф.
– Вовсе нет! Прошу меня извинить, – сказала Элиза, проигнорировав мрачный взгляд, который послал ей Мелвилл, и ускользнула на поиски Маргарет.
Она была искренне благодарна за передышку: совершенно невозможно предугадать, что Мелвилл скажет в следующий момент. Это, бесспорно, очень занимательно, но Элиза не привыкла, чтобы ее остроумие подвергалось столь основательному испытанию.
– Прямой отказ? Элиза, ты этого не сделала! – воскликнула Маргарет по дороге домой.
– Сделала! – Элиза даже не пыталась скрыть довольство собой теперь, когда ее слышали только кузина и Пардл, следовавшая в двух шагах позади. – И я вынудила его попросить прощения! Никогда раньше я не вынуждала джентльмена просить прощения!
Когда они подходили к Кэмден-плейс, Элиза заметила развязавшийся шнурок и, не переставая говорить, машинально присела, чтобы его поправить.
– Ни мой отец, ни муж, ни один из братьев…
– Сомерсет, – сказала Маргарет.
Элиза нахмурилась, затягивая шнурок.
– Насчет Сомерсета я не уверена… – произнесла она задумчиво.
– Нет, Элиза, Сомерсет! – повторила Маргарет.
Не вставая, Элиза подняла голову, проследила за взглядом кузины и обнаружила, что в нескольких ярдах впереди (явление, недоступное пониманию) из дверей ее дома действительно выходит граф Сомерсет.
Глава 7
Элизе понадобилось несколько долгих мгновений, чтобы осмыслить увиденное.
– Что, ради всего святого?.. – шепнула она подруге.
– Встань! – велела ей Маргарет.
Но Элиза не слышала. Это событие – Сомерсет здесь, в Бате, выходит из ее дома – было настолько неправдоподобным, что она не поверила своим глазам. Так и застыла согнувшись, недоуменно взирая на графа.
Сомерсет вышел за ворота и почти сразу увидел Элизу и Маргарет.
– Леди Сомерсет, – сказал он, замедляя шаг (предположительно, от изумления при виде скорчившейся на мостовой Элизы). – Почему вы?..
Это наконец подстегнуло ее к действиям.
Она резко выпрямилась:
– Милорд! Мы не ожидали…
От слишком поспешного движения кровь прихлынула к голове, и Элиза пошатнулась. Маргарет торопливо схватила ее под левый локоть, чтобы поддержать, а Пардл бросилась вперед, вытянув руки.
– Леди Сомерсет! – воскликнул граф, зашагав быстрее. – Вам дурно?
Ледяное безразличие, явленное им при первой встрече, исчезло. Он хмурился, окидывая Элизу взглядом… неужели почти встревоженным?
– Я… у меня все хорошо, – сказала Элиза, умирая от смущения: какая же она неловкая! – Просто на ботинке…
– Нам следует отвести ее в дом, – обратился Сомерсет к Маргарет поверх головы Элизы, словно речь шла о столетней старушке.
– Хорошо, – согласилась Маргарет, обменявшись с подругой озадаченными взглядами.
– Вы можете идти, миледи? – спросил Сомерсет.
– Конечно! – откликнулась Элиза.
Неужели леди не позволено слегка оступиться, без того чтобы ее сочли ни на что не способной?
– Нет нужды…
Она уже собиралась объявить, что вполне в состоянии идти сама, но в этот момент Сомерсет, словно стремясь предотвратить падение, обвил рукой ее талию – и внезапно Элиза обнаружила, что, в сущности, помощь не вызывает у нее возражений.
– Миледи! – встревоженно воскликнул Перкинс, увидев, что хозяйку едва ли не вносят в дом на руках.
– Возможно, миледи понадобится что-то подкрепляющее, – спокойно сказал Сомерсет. – Пусть немедленно принесут в гостиную.
Пардл послушно направилась в сторону кухни. Элизу одолевали противоречивые чувства: недоумение по поводу внезапного поворота событий, раздражение на Сомерсета, который командует ее слугами, и неохотное восхищение его распорядительностью. Она понятия не имела, почему он решил, будто она близка к обмороку, но не могла оспорить тот факт, что действовал он решительно.
Сомерсет не снял руку с ее талии до того момента, когда, поднявшись по лестнице и войдя в гостиную (Перкинс придержал дверь), усадил Элизу на диван.
– Я… я благодарю вас за помощь, милорд, – сказала Элиза, едва дыша.
Она сочла за лучшее отмахнуться от происшествия и сделать вид, что ничего особенного не случилось.
– Надеюсь, ваша семья…
– Вам не следует разговаривать, пока не выпьете что-нибудь для бодрости, – решительно оборвал ее любезности Сомерсет.
Вошла Пардл с подносом.
Элиза взяла стакан и с улыбкой отпустила горничную.
– Я прекрасно себя чувствую, – снова попыталась объяснить она Сомерсету. – Просто развязался шнурок.
– Милочка, бедняжка моя, у тебя мутится в голове, – пропела Маргарет, в глазах которой мелькали шаловливые искорки.
Элиза послала подруге сердитый взгляд.
– Мисс Бальфур, вы не могли бы принести нюхательные соли, на случай если леди Сомерсет снова станет дурно? – попросил граф.
– Попытаюсь, – с сомнением сказала Маргарет. – Наверное, Пардл знает, где их найти.
Она выплыла из гостиной походкой, отнюдь не свидетельствующей о спешке. Элиза, отказавшись искать во всем этом здравый смысл, послушно прихлебывала напиток, наблюдая за Сомерсетом из-под ресниц. Он присел на стул напротив нее, но держался настороже, словно предполагая, что она в любой момент может снова лишиться чувств.
Элиза первой решилась нарушить долгое молчание:
– Мы не ожидали встретить вас в Бате.
– А я вас, – ответил гость. – Я пришел сразу от мистера Уолкота, который уведомил меня о том, что вы в Бате, и о состоянии вашего здоровья. Признаться, я понятия не имел, что вас терзает тяжкий недуг.
Так вот в чем дело! Поведение Сомерсета становилось немного понятнее. Элиза так и знала, что Маргарет перестаралась, описывая Уолкоту мнимую болезнь подруги. Одному Богу известно, в каких красках поверенный обрисовал ее «флюралгию» Сомерсету, раз последний немедленно примчался на Кэмден-плейс, хотя во время их недавней встречи в Харфилде торопился избавиться от общества Элизы.
– Все не так серьезно, – сказала она.
– Кажется, мистер Уолкот считает, что очень серьезно, – поспорил с ней Сомерсет.
– Всего лишь недопонимание. Недуг не был опасным, и я вполне поправилась.
Ей не
