поженились. И у них родилась я.
Закончившая рассказывать историю семьи маленькая девочка подмигнула Тринадцатой, которая где-то вдали засмеялась и захлопала в ладоши.
Вернуть маму
Лили устроилась в купе с подружкой, СОВ остались позади, и теперь можно было отдохнуть в приятной компании, потому что количество предметов уменьшилось. Как только поезд отправится, надо будет пройти по вагонам, успокоить будущих первачков. Как давно и они так же ехали в первый раз, на что-то надеясь, о чем-то думая, чего-то боясь.
Делясь с Марлин новостями, Лили не заметила, как дверь купе открылась и в ней показался мальчик. Он смотрел на Лили, и было в его широко раскрытых глазах что-то такое, что Лили повернулась к ребенку, возможно, заблудившемуся. Перед ней стояла копия Поттера. В дрянной одежде очень худая копия Поттера с пронзительными зелеными глазами. Губы мальчика шевелились, он смотрел на Лили не отрываясь. Так в церкви смотрят на иконы — с надеждой, страхом и каким-то неземным восхищением. Внезапно мальчик покачнулся и медленно завалился… Он был без сознания. Только теперь Лили рванулась к нему, подняв какое-то слишком легкое тело, замерла на минуту и уложила на сидения. Марлин в это время сидела, замерев, будто проглотила палку. Лили попыталась привести мальчика в себя, но ничего не получалось.
— Это брат Поттера? — наконец отмерла Марлин. — Но у него нет братьев, я точно знаю. И у него твои глаза. Что это, Лили?
— Я не знаю! И он не приходит в себя! — на грани паники ответила гриффиндорская староста. — Но дышит… Позови сюда Поттера, пожалуйста. Если это его брат, пусть родителей вызовет, что ли.
— Поттера? Сюда? — удивилась Марлин, но потом кивнула и куда-то ушла.
А мальчик лежал, никак не реагируя на похлопывания и тормошение. Лили уже была в совершеннейшей панике и думала бежать к машинисту, чтобы вызвать помощь. Но тут вернулась Марлин с Джеймсом, которого Лили терпеть не могла.
— Что тут у вас произошло, что Эванс снизошла до Поттера? — весело начал парень, но, увидев мальчика, запнулся. — Это кто?
— Разве это не твой брат? Вы же с ним как две капли воды! — сорвалась Лили.
— Тише, тише, — обняла ее Марлин, — сейчас поможем.
Достав обычную аптечку, она перебрала флакончики, после чего вылила что-то вонючее на клочок ваты и сунула мальчику под нос. Зеленые глазки открылись, и мальчик заплакал. Вот так, без перехода, открыл глаза, увидел Джеймса, Лили и Марлин… И расплакался. Плакал он очень тихо, только слезы текли нескончаемым потоком, и Лили почему-то было больно на это смотреть. Девушка не выдержала и, присев, взяла ребенка на руки, отчего тот вздрогнул и задрожал. Увидевший это Джеймс явно напрягся и немедленно вызвал домовика, передав через него письмо. Лили качала мальчика на руках, а тот вцепился в девушку своими ручками. Лишь наклонившись к мальчику, Лили услышала «мама… мамочка… не бросай меня… без тебя так плохо… мамочка». Мальчик при этом смотрел на нее и шептал, шептал без остановки. Девушка почувствовала, как по ее лицу потекли слезы.
— Что такое? — всполошилась Марлин.
— Он зовет меня мамой и просит не бросать его, — беспомощно ответила Лили.
Поттер только посмотрел на нее… Что-то было в его взгляде такое, что смутило Лили.
— Когда ты кушал, малыш? — вдруг тихим, спокойным голосом спросил Джеймс ребенка.
— Наверное, позавчера, — тихо ответил мальчик. — Тетя Петунья дала мне целую сосиску.
Лили посмотрела на Джеймса в панике. Петуньей звали ее сестру, но как же так? Так не может же быть?
— Значит, ты хочешь кушать? — продолжал спрашивать парень, протянув руку и погладив мальчика по голове, и ребенок…
Маленький ребенок потянулся за его рукой, будто прося, чтобы ласка никогда не кончалась, как будто его так редко гладили, что он почти не знает, что это такое. А когда Лили поцеловала мальчика в лоб, он будто замер весь. Марлин смотрела на все происходящее, приоткрыв рот, и глаза ее были полны ужаса. Просто первобытного ужаса. Поттер придвинулся к Лили, поглаживая малыша, выглядящего лет на восемь в лучшем случае.
— Ему сейчас почти все нельзя, нужен бульон и жидкая каша, а то плохо будет, — сказал Джеймс Поттер, и тут раздался хлопок, от которого ребенок слабо пискнул и сильно задрожал, а Лили принялась его успокаивать, гладить, целовать. У малыша снова потекли слезы.
— В чем дело, сын? — спросил появившийся в дверях Карлус Поттер.
— Папа… отец… У нас вот… — тихо проговорил Джеймс Поттер, гладя малыша.
Когда Карлус вгляделся в это лицо, у него ушла из-под ног земля. Он такого не видел уже очень давно. Такой худобы, голодных глаз, страха всего на свете и бесконечного доверия к держащей его на руках девушке.
— Так, рассказывайте.
— Лили, — тихо и как-то ласково сказал Джеймс, — расскажешь?
— Мы сидели в купе, лорд Поттер, когда сюда пришел этот мальчик, он смотрел… он так смотрел… а потом упал и не приходил в себя. Я попросила Марлин позвать этого придурка, пусть присмотрит за своим братом, а он очнулся и стал называть меня мамой и просить его не оставлять.
— Спроси его, как зовут и какое сегодня число и год, — сильно побледнев, попросил Поттер-старший, его младшая версия начала бледнеть, цветом затмевая бумагу.
— Малыш, как тебя зовут? — тихо, почти на ушко, спросила Лили. — И где твои мама и папа?
— Гарри Джеймс Поттер, — ответил малыш. — Моя мама ты, Лили Поттер, а папа — Джеймс Поттер, только вас убил какой-то Волдеморт, и у меня нет папиной фотографии, только твоя, я ее из помойного ведра достал, ее туда тетя Петунья бросила. А сегодня первое сентября 1991 года.
В этот момент будто небо упало на голову Лили. Ее руки задрожали, и она расплакалась, пряча лицо в грязной одежде ребенка. Джеймс, поколебавшись, обнял девушку.
— Гарри Джеймс Поттер… — прошептал Карлус. — Скажи, малыш, а вот эту тетю ты знаешь?
— Нет… Хагрид сказал, что у меня совсем-совсем никого не осталось.
— Хорошо, что Дорея не слышит,
