Где-то на пятой или шестой чашке в кабинет заглянула медсестра: мол, пациент готов к отправке. Доктор, извинившись, попросил Кукушку подождать в кабинете, пока он договорится со спецбригадой насчет барбухайки (так вернее до дома доставят, Тимур обещал все сделать в лучшем виде), и, выйдя за дверь, шепотом наказал сестре покараулить: не ровен час сбежит. Нет, не сбежала. И даже ни единым словом более не упрекнула доктора ни в чем. Сгребла сына в охапку, погрузилась с ним в машину – и до свиданья.
– Ну и клиентов вы мне, доктор, всучили, – мягко попенял Тимур, вернувшись из рейса.
– Неужто Кукушка претензии предъявляла? – удивился заведующий. – Вроде тихо-мирно расстались.
– А поить было зачем? – укоризненно спросил Тимур.
– Да что там было пить? – пожал плечами доктор. – Пятьдесят граммов от силы суммарно набиралось.
– Не знаю насчет пятидесяти граммов, – фыркнул Тимур, – но песни петь пришлось.
– Не может быть! – не поверил доктор.
– А вы у водителя спросите, – предложил Тимур. – Или у ее соседей по подъезду. Особенно бабушек. Этот въезд во двор под хоровое «Хазбулат удалой» они нескоро забудут.
– Но с чего? – пораженно вопросил было доктор, но, скользнув взглядом по полке, осекся. Подошел, взял бутылку из-под рижского бальзама, открыл, осторожно наклонил над чашкой, потом и вовсе перевернул, уронив одинокую каплю. – Надо же. А полная была. И ведь на пять минут всего отошел.
– А, ну с бутылки рижского и я бы спел в охотку, – понимающе улыбнулся Тимур. – Да только не налили, пришлось насухую подпевать.
– Зато теперь точно знаем, на что она его пенсию тратит. – Доктор потер подбородок. – И если Кукушка снова нам подарочек подбросит, можно смело писать телегу в соцзащиту. Пусть или другого опекуна ищут, или в интернат оформляют – всяко лучше окажется, чем под ее пьяным крылышком. Ах да, Тимур, вот коньяк. За моральный ущерб. Да что ты, это тебе спасибо.
Оставшись один, доктор сел писать эпикриз к истории болезни, и из-за приоткрытой двери зазвучало негромкое: «Хазбулат удалой! Бедна сакля твоя; золотою казной я осыплю тебя»…
О галлюцинациях и двойных стандартах
![]()
Цифры официальной статистики, как бы это выразиться помягче… не всегда отражают реальное положение дел. Общее представление – да, дают. Порою, правда, уж очень общее, вроде средней температуры по больнице или годовых доходов депутатов и политиков. Примерно так же обстоят дела и с цифрами в психиатрии: сколько заболело, сколько обратилось… заболеть-то оно, может, и заболело, а вот насчет того, чтобы обратилось, – тут возможны варианты.
Коллега тут однажды смотрела пациентку, которую привел на прием супруг – мол, пора бы вам, товарищи психиатры, обратить внимание, выказать почтение, назначить лечение… Да, согласилась доктор, давно бы уже пора. Галлюцинации-то у уважаемой Тамары Борисовны, как вы сами говорите, уже года три или четыре, а вы ее только сейчас показать изволили. Что же так долго тянули кота за то, что ветеринар обычно ампутирует?
Да как-то оно не сильно-то и мешало, пожал плечами супруг. Ну, стала она мне жаловаться – дескать, ночами в квартире кровища хлещет, люди какие-то приходят, друг дружку режут, рубят, пилят, по квартире потом расчлененка валяется – где голова, где руки-ноги, где печенка…
– В холодильнике, – подсказала дама.
– Что? – не понял супруг.
– В холодильнике, говорю, печенка, – пояснила она. – Головы обычно на подоконнике, руки в шкафу, ноги в прихожей, возле обувной тумбы. А печенка – в холодильнике. Сердца тоже.
Ну вот, продолжал он свой рассказ, стала она мне про это рассказывать. Ну, думаю, с кем не бывает, чего только ночью не привидится.
– Так днем же остается, – снова включилась в беседу дама. – Тебе-то, может быть, оно и ладно, так ведь мне же убирать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Зато в квартире всегда идеальный порядок, – парировал супруг.
– После уборки-то конечно, – развела руками дама. – Головы на подоконнике в ряд, ручки-ножки в шкафах по полочкам. А пока полы от кровищи отмоешь…
– Вот я и говорю – идеально чисто, – быстренько свернул тему супруг.
– Нет, я поняла уже, что у вас там своеобразная идиллия и пастораль с колбасным цехом посреди пейзажа, – вклинилась в беседу доктор. – Но если все было так хорошо, отчего надумали обратиться?
Конец ознакомительного фрагмента.
