или состояние дерева. Обрезкой можно только изменить густоту дерева, а форму кроны и заплодушенность ветвей — лишь отчасти.
Обрезка — это УДАЛЕНИЕ частей дерева. Заметьте — тех частей, которым зачем–то позволили сначала вырасти. Формировать можно, ничего не удаляя. Поэтому формировка быстрее достигает результатов: не нужно ждать, пока отрезанное снова вырастет.
Дерево, развиваясь, естественно формирует само себя, и иногда весьма удачно. Можно умной обрезкой помочь ему сформироваться так, чтобы и нам было удобнее. Но оно, слава Богу, само себя не режет. Режем мы! И часто — сводя даже естественную формировку к нулю. Именно сие парадоксальное явление я и наблюдаю чуть не на каждой второй даче.
Формировка — это то, что делает обрезку почти ненужной. С точки зрения формировки, на дереве вообще не должно расти то, что потом не пригодится — всё лишнее удаляется вовремя; поэтому обрезка в традиционном смысле — вещь неразумная и жестокая.
Формировкой занимаются регулярно. А сильная обрезка хороша только как средство радикального исправления: исправил — начинай формировать, поддерживать нужное состояние, чтобы пила больше не понадобилась!
Идея формировки, однако, у нас не популярна. "Чё тут думать — резать надо!" — обычно единственное, что мы извлекаем из книг. Чаще всего мы хватаемся за пилу и секатор, а то сгоряча и за сучкорез, когда дерево стремительно уходит из рук к заоблачным высям. Естественно, срезаем почти у основания все борзеющие молодые макушки, надеясь вызвать этим разрастание боковых ветвей. Как бы не так! Кругом конкуренты, и дереву не до боковых веток! И оно продолжает гнать прирост — три макушки вместо одной срезанной. Часто только на четвёртый год, создав подобие великанского веника, хозяин догадывается: что–то тут не так… И вот тут он прав! Обрезкой сильное деревце не остановишь. А резать–то вообще не нужно было. Ведь ветки уже есть. Просто растут не туда. Чего проще — направь их, куда надо, и всё! Ну почему мы так уверены, что ветки можно ТОЛЬКО РЕЗАТЬ!?
****рис 59
ЧТО ПРОИСХОДИТ С ПРИГНУТОЙ ВЕТКОЙ
Если ветке не дают расти вверх, у неё начинается лихорадочное плодоношение на нервной почве.
ПРИГИБ — хитрая штука. Не отрезав ни прутика, мы меняем природу ветки на все сто процентов. Загнув на 90*, а то и меньше, все процессы ветки меняем на 180*! Чего, кстати, не скажешь об усекновении голов: оно прежний рост голов только усиливает.
Цель любой ветки и любого сильного побега — рост вверх. Именно рост, а не плодоношение. Именно вверх, а не вбок. Чем сильнее он взлетает, тем больше подключает к себе корневого питания. Чем больше ест и пьёт, тем больше отдаёт корням, и тем больше имеет корней, и тем больше пьёт и ест, и это — мечта каждого побега: только дай волю, стану лидером!
И вот тут мы вежливо, не трогая ни листочка, аккуратно кладём этого процветающего бизнесмена на бочок. Что тут начинается! Дерево: "О-ой! Где же башка–кормилица!? Только что была! Ограбили! Будущности лишили! Караул!!!" То есть дерево уверено, что лидера просто отрезали. Бывший лидер: "…Чё!? Ах… Мать!!!… Подставили!!! (неделя неприрывных громких матюков) …!!!". И я его понимаю. Представьте: вы живы, а вас с довольствия сняли и всех благ лишили — посмертно! Потому как дерево тех, кто не растёт вверх, не кормит. Лидеры — мужики, вверх рвутся, пищу добывают — фотосинтезируют. А боковые ветки — мамаши многодетные: им и на прожитьё дай, и детские отстегни. А молодому дереву зачем дети?! Вот и пробавляются наклонённые ветки на том, что сами добудут.
****рис 59
Через пару недель, однако, все окончательно осознают своё положение. Дерево принимается спешно искать "пропавшему" замену: пробуждает по команде "Аврал!" группу почек на сгибе (точно так же они пробуждаются и на любом толстом срезе) и потом всё лето наблюдает борьбу нескольких побегов за вакансию нового лидера. Победителю опять достанется львиная доля корневого питания. А наш "загнувшийся" бедолага, подсев на скудную диету и умерив пыл, логично решает: если расти не дают — остаётся размножаться. Надо же после себя хоть что–то оставить! И уже к концу лета ощущает гормональные сдвиги: плодушки начинают прорезываться. Через год перед нами — молодая мамаша. Правда, она ещё борется за свои права: по всей длине выбрасывает довольно сильные вертикальные побеги, и чем ближе к стволу — тем сильнее (фото ). Но им далеко до лидеров, и они быстро обрастут плодушками. А чтоб не сильно тянулись, мы их летом укоротим.
****фото 52
Итак, пригнутая ветка а) принимает удобное и нужное нам положение, б) перестаёт сильно расти и создавать новый скелет, в) начинает активно плодоносить, г) выбрасывает себе на замену побеги, которые можно использовать для дальнейшей формировки, и д) ветвится по всей длине. И всё это при том, что мы целиком сохраняем её для своих нужд, не потеряв ни одного побега! Пригиб — действительно умный приём. Я не знаю другого приёма, дающего столько положительных эффектов.
После пригиба остаётся только пару раз за лето укоротить новые побеги (кроме, естественно, концевых!) да один раз передвинуть оттяжки — и мы получаем нормальные плодовые ветки.
ТОЛСТЫЕ ТОНКОСТИ ГНУТЬЯ
Главное в формировке черешни — удивить скворцов.
Они прилетают, а верхушек нет!
Представляете их рожи!?
Главное в гнутье то, что ветки должны гнуться. А они, видите ли, этого часто не любят делать. Ну, тонкие–то гнутся без проблем. А вот толстые, наоборот, сопротивляются, а начинаешь силу достойную прилагать — так и норовят сломаться. Сколько я их переломал, пока научился гнуть! А сломанная ветка — это некрасиво. Поэтому у гнутья толстых веток есть свои тонкости.
Ветку толще запястья легче выпилить совсем, чем согнуть. Я поступаю так с центральными стволами (лидерами), с которыми встречаюсь на несколько лет позже, чем следовало бы. И правильно: за лето вместо лидера вырастает несколько сильных новых побегов, из которых уже следующим летом можно делать новые наклонные ветки.
Гнуть имеет смысл только сильные ветки, с приростом не меньше 60-70 см! Слабую ветку вы этим ещё больше ослабите, и она совсем перестанет расти. А это значит, что жить ей осталось года два–три. То есть разгибать надо только сильные молодые деревья.
Не стоит гнуть ветки с повреждённой в основании корой, а так же ветки косточковых, пораженные внутри трутовиком*: они, скорее всего, сломаются.
Если, спилив одну из веток, вы видите
