— Да именно они. Вы, Алексей Павлович, как выдающийся аналитик и статист нашего времени, если бы не были ослеплены предвзятым отношением, давно бы обратили внимание на эту важную деталь.
— И какую же, — профессор обошел стол и встал рядом с девушкой рассматривая что она сделала.
— Ну как же, профессор, случайно совершенно невозможно набрать как ноль баллов, так и сто. — Она провела рукой над листами с тестами, где везде стоял гордый ноль набранных баллов.
Алексей Павлович задумчиво рассматривал листы, перебирая их. Перевел задумчивый взгляд на нее.
— В одном из составленных мною вопросов была сделана намеренная ошибка и все студенты всегда ошибаются, выбирая, казалось бы, очевидный ответ. Раз вы угадали неправильный.
Анна усмехнулась, она быстро указала на один из листов, указав на один из вопросов и ткнув пальцев верный ответ.
— Удивительно, — профессор забормотал, еще раз восхищенным взглядом просматривая тесты, — на одной из лекций я дал неверную формулу выучить и прочесть абзац, где написана была верная….
— Это была шестая лекция, мистер, никто не заметил ошибку, вы разозлись и назначили дополнительное занятием всем. На следующий день тест верно сдала только команда Кортеса.
Увлеченные профессора начали сыпать ее разными вопросами, проверяя память. Анна отвечала на все, ровно, степенно, развернуто и с ссылками на разные источники, мнения, вызывая восхищение совета. Заседание завершилось лишь через несколько часов, они успели сделать перерыв на кофе и вновь продолжили сыпать вопросами уже со старших курсов.
— Теперь мне понятны ваши оценки. — Алексей Павлович изучал написанную формулу девушки, — вам ужасно скучно, нам просто не чему вас научить новому. Верно, юная мисс?
Анна неопределенно пожала плечами.
— Думаю, каждый из нас сам поставит верную оценку, мисс Зигель, мне же все ясно. — Кивнув на прощанье профессор первым покинул совет, быстро обсудив расписание закрытия, следом выходили и остальные. Пока наедине не остались лишь ректор и Анна.
— А я говорила, — она подошла к мужчине, положив руку на плечо, прижалась щекой к затылку. Прикрыв глаза, она замерла на несколько секунд, — пошли закажем пиццу и бахнем по вискарику?
— Анна, — осуждающе и устало произнес он, — я уже много раз пожалел, что уступил Артуру и взял тебя в Академию.
— Ты всегда можешь отправить меня обратно. Туда откуда меня привел Артур.
Анна уже скользила пальцами по экрану гаджета набирая сообщение секретарю ректора, с просьбой заказать пиццу.
— Я не мог тогда пойти с парнями….
— И молодец, стоило и парней убедить, что меня искать не стоило. — Анна ободряюще улыбнулась и потянула его за собой, — не кори себя, я не хотела, чтобы меня нашли. А ты меня знаешь, если я не хотела, то….
— Стой, что ты сказала?
Ди Синтра перехватил ее руки, развернув к себе, заглядывая в блеклые серые глаза.
— Догадался, — легкая усмешка коснулась ее губ, — я сдалась, они продолжали меня искать, и я сдалась. Позволила себя найти. У каждого скоро появиться своя жизнь и мне там будет не место. Пока они не готовы меня отпустить, но скоро будут. Я подожду.
— Ты не права…, мы….
— Ты уже живешь своей жизнью, — девушка зло оборвала его, ее голос зазвенел яростью, — и это правильно. Отбрось ты это ненужное чувство вины и лицемерное благородство. Они лишнее в этой жизни. Артур и остальные тоже скоро это поймут. Вы просто заигрались в куклы. Я уже не ребенок.
— Тебе только недавно исполнилось 16.
— Уже в 14 разрешены браки и самостоятельная жизнь, — Анна легко отмахнулась, не раз продолжая один и тот же спор, — я более чем способна жить самостоятельно.
— Браки были разрешены, скорее, как вопрос выживания нашего вида, после катастрофы, сейчас в этом нет необходимости. И совершеннолетием считается 16–18 лет.
— Официально закон не упразднен. Так, что мы спорим больше об этике и психологическом формировании личности. А договорные браки заключается чуть ли не с рождения до сих пор во многих семьях.
— Ты все равно признана несостоятельной до 21, - использовал последний аргумент ректор уже раздражаясь. Они не раз поднимали этот спор, раз за разом злясь из-за обоюдного упрямства.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Оу, прости папочка, буду слушаться тебя до 21 годика. Иди покорми свою подопечную, пицца уже доставлена.
В обоюдном, раздраженном молчании они дошли до его кабинета, благо было совсем недалеко. Ректор задержался, давая распоряжения секретарю, когда Анна как всегда замерла перед его баром, разглядывая напитки. Что же ей хотелось сегодня? Заметив высокую темную бутылку, она вчиталась в этикетку. Хмыкнула и налила темно-красную жидкость в широкий бокал на тонкой ножке. Сделала легкий вдох, наслаждаясь тонким летним букетом. Сделала маленький глоток.
— Прекрасно, — с довольной улыбкой она села за стол ректора, активировав встроенную в стол панель запустили все экраны над столом, раскрыла нужные ей отчеты. Пальцы ловко застучали по виртуальной клавиатуре набирая текст.
— Что ты делаешь? — Отавиу поставил перед ней коробку с горячей пиццей. Анна благодарно кивнула и взяла большой кусок, откусив снова углубилась в текст.
— Составляю расписание для себя и список первых итоговых соревнований. Тебе останется только подписать. Перекуси пока.
— Зачем так долго тянуть? Ты сегодняшним числом можешь закрыть свою ведомость. — Ректор встал за ее спиной всматриваясь в ее действия.
— Мне это выгодно, приспустим большую часть турнира. Для нормальной практики баллов будет достаточно и по итогам двух трех соревнований со средним баллом. И да, я все рассчитала.
Она вновь углубилась в документы, Отавиу взял со стола нужные ему документы и присев на диван для посетителей также занялся своей работой. Тихо и уютно. Анна уже допила свой бокал, иногда бросая взгляды на еще полную бутылку. Однако решила не злить лишний раз опекуна, он и так не в восторге от ее пагубной привычки.
— Отто, я все. Поставишь потом печать, роспись — завтра с утра заберу у Светы. Не перерабатывай.
Анна легко упорхнула из кабинета, лишь на пару минут задержалась у секретаря перебросившись парой слов и сделав пометки в указанных ей документов. Анна шла в жилой блок, близнецы должны были с утра сами заняться своей пробежкой. Но ее больше беспокоила Маша. Она вчера так и не вернулась. Анна набрала номер по памяти.
— Где моя подопечная? — без приветствия начала она, прекрасно осознавая, что ее сразу узнают.
— Здравствуй, Анна, — мягкий голос звучал обволакивающе мягко, — рад тебя слышать. Твой подарок великолепен, восхитителен.
— Это не твой подарок, если ты запамятовал.
— Ты рвешь мне сердце, но я вернул твой цветочек. Сегодня утром. И смею таить надежду, что мы с тобой очень скоро увидимся.
— Увидимся, ты же в полном объеме выплатишь свой долг.
— Беспрекословно выполню твои пожелания, Анна, мне совершенно не хочется с тобой ссориться. Это плохо влияет на мой бизнес.
Без прощаний, она оборвала связь. Ей конечно не хотелось обращаться к нему за помощью, даже с условием возвращения долга. Но с психами всегда сложно. А с психами-маньяками особенно. А если психи-маньяки еще являлись влиятельными криминальными авторитетами, то совсем все сложно. Медленно она шла к общей комнате перебирая в голове варианты, как можно было незаметно для всех встретиться с ним для ведения переговоров. Он не знал о скрытом в мире, однако являлся дальним потомком, и магия была у него в крови. Этим и объяснялись его наклонности и странности. И демонова удача с которой он обходил ловушки темного комиссара Альваро. Который собственно и был очень сильным темным. И его это неимоверно раздражало. Чтобы какой-то смертный раз за разом обставлял его.
— Ох, Анна, он такой, такой…. — стоило девушке зайти в комнату, как на нее налетела Маша. За эти сутки она изменилась. Волосы перекрашены в глубокий русый цвет, со светлыми прядками, глаза сверкают восхищением, ногти ухожены и выкрашены красным лаком, одежда сидит без единой складочки. — Кто он такой?! — Даже неуверенность и зажатость из голоса пропала.
