Мы торопливо вернулись и обнаружили, что костер потушен, сумки собраны, мужчины готовы отправляться в путь. Нас эти двое окинули одинаково мрачными взглядами, и я гадала, что за радость в наше отсутствие произошла?
До Воробинок добрались с трудом. Я, во всяком случае. С Ку сползала, покряхтывая, как старая бабка. А все из-за чертовых синяков и мозолей! Надо срочно придумать какую-то амортизацию, иначе!.. Иначе я вам тут автомобили изобрету! Даром, что блондинка!
Мучения мои были настолько адские, что я испытала искреннюю благодарность к Хату за его неожиданную ко мне щедрость: он оплатил не только постой и еду, но и лекарство для моей за... замученной части тела.
Законник делает все, чтобы его невеста была довольна, и мне это на руку.
Кстати, я говорила, что сильная и независимая девушка? Так вот, добавлю – когда мне это удобно. Сейчас, не имея за душой ни гроша, сам Бог велел принимать благодеяния обеспеченных спутников. Что-что? Где моя гордость? Да зачем она, если без нее проще?
…Еще бы от парочки принципов избавиться, хоть в туалет смогу спокойно ходить.
Хозяйство у пожилой сухонькой вдовы, где мы разместились, было скромное, поэтому предполагалось, что в отдельной пристройке расположимся мы с Ви-но, а мужчины - на лавках в горнице или на сеновале, ибо негоже незамужним девицам ночевать с ними вместе.
Мик тут же согласился на жесткую лавку в общей комнате, тревожно косясь на невозмутимого Хата. Чего он так переживает? Боится остаться один на один с бывшим работодателем?
Ну не будет же законник бить ему морду!
Или будет?..
Хоть бы афишу повесили на такое зрелище!
«Эй, Трина, - одернула я себя, – с каких пор тебе нравится наблюдать избиение младенцев?»
Хотя что-то мне подсказывало, что Мик не так прост и наивен, как кажется. Не даст он себя в обиду, если возникнет необходимость. Что-то в нем было эдакое…
– Ура, мы ночуем вместе, – радовалась Ви-но, внося свои скромные пожитки в небольшую светлую комнатку. Постель была одна, и я, заходя следом, мгновенно отреагировала:
– Чур я сплю на кровати!
– Да пожалуйста, – легко согласилась девушка, оглядывая пропитанное затхлостью помещение. Я, подходя к на вид мягкой перине, тоже стрельнула глазами по сторонам.
Изба, бревенчатые стены, пестрое панно напротив небольшого окошка, занавешенного белой с красным орнаментом шторкой. Кровать справа, укрытая шерстяным зеленым пледом. Около входа, занимая весь левый угол, стоял стол с вязаной скатертью. Половички радовали глаз вышитыми арабесками, своим экзотичным видом лишний раз напоминая, что здесь не Русь, здесь развитие идет иначе.
За окошком, в котором стекло заменял – фу-у! – бычий пузырь, постепенно темнело. Я, наплевав на ужин, поспешила найти местную знахарку, а по пути выискивала знакомый мне подорожник. Ну а что, это средство стоит любых лекарств! Хоть не сразу умру, если вдруг ранят…
Я представила, как прикладываю подорожник к кровоподтекам на своей аппетитной заднице, и прыснула.
Домишки быстро закончились. Ставшая узкой дорожка вела меня вглубь чащи, и я невольно вздрогнула, вспоминая страшилки о ведьмах, что живут в лесу и поедают забредших путников… Легкий сумрак на открытом пространстве - под кронами деревьев превращался в темную вуаль.
Но я зря опасалась – совсем скоро показалась крохотная избушка, а на стук в дверь из огорода прибежала маленькая улыбчивая женщина. Трясясь необъятными телесами, она пригласила меня внутрь, выслушала просьбу и отдала мне нужную мазь.
Еще раз спасибо Хату за медную копеечку. Ох, чем же расплачиваться буду?.. Посмотрим, хе-хе, посмотрим.
А если серьезно, то я давно усвоила потрясающее правило: дают – бери. Пусть лучше они потом жалеют о своем решении, чем я.
Оплаченный Хатом ужин хозяйка Ма-ли принесла нас с Ви-но прямо в комнату, блюдя нашу честь. Поставила две дымящиеся тарелки около зажженной свечки, принесла хлеба, копченого мяса, сыра, не забыла про чай – и тихо ушла, пожелав приятного аппетита. Я отложила на кровати так называемую мной седельную подушку, которую как раз закончила делать, и метнулась к теплой рисовой каше, набрасываясь на еду и не утруждая себя поиском стула.
Соседка хмыкнула, но не стала предлагать жесткий для моей страдающей плоти табурет.
И вот все дела сделаны, все неважные темы обсуждены, – наступил момент истины. Мы, словно по молчаливой договоренности, уселись на мягкую кровать и посмотрели друг на друга.
– Слушай, могу я называть тебя просто Ви? – выпалила вдруг я. Давно уже хочу предложить подобное – все-таки называть собеседницу вином, пусть даже на итальянский манер[4], все же неудобно.
Хотя этот дискомфорт всего лишь в моей голове.
– Э, – стушевалась девушка, обдавая меня неуверенным взглядом. – Не думаю, что это правильно…
– Почему?
– Ты точно не отсюда, – поджала губы Ви-но, чуть разворачиваясь ко мне и осматривая, словно впервые видит. Во всей девичей фигуре чувствовалось любопытство. – Иначе бы знала, что длинное имя отражает наш социальный статус.
Ого, какие умные слова! Да, хорошую Хат себе женку присмотрел, достойную. Я наигранно улыбнулась, повторяя позу собеседницы:
– Меня воспитывали в такой глухомани… Родители были сумасшедшими, считающими, что я должна расти на лоне природы, безо всякой связи с обществом. Поэтому, - закинула я удочку, - у меня такое странное имя.
– Да, - подцепила наживку рыбка, – действительно, имя необычное. Я сначала подумала, что ты из совсем низших слоев… Но не припомню, чтобы и у них было три слога. Ка-Трина…
– Вообще меня еще звали Трина, – поспешно добавила я. Вроде по длине имя должно сойти за деревенское. Можно было, конечно, сократить окончательно, но мое денежное состояние и подвешенное положение в этом мире оставляют желать лучшего.
– Трина, – посмаковала Ви-но и облокотившись руками на кровать, кивнула. – Да, такое я слышала…
Я перевела дух и продолжила тему:
– Так почему нельзя называть тебя Ви? Хат же только так и обращается!
– Хат, - лицо девушки осветилось при одном упоминании о возлюбленном, глаза мечтательно закатились, пальчики затеребили кончик косы. – Он возьмет меня в жены и сделает равной себе по статусу. Поэтому я смогу иметь короткое имя. А называет он уже сейчас, потому что уверен в своих намерениях, и хочет таким образом мне это доказать. Я так думаю. Он же отговаривается тем, что короче – удобнее.
– Склонна с ним согласиться, – я пробурчала под нос и выпрямилась. – Давай я тоже буду звать тебя «Ви», чтобы сделать новое имя привычным?
– Не знаю, как на это отреагирует Хат… – едва слышно пробормотала собеседница, опустив глаза в пол.
– Нормально отреагирует, – отмахнулась я, совсем не обеспокоенная мнением узурпатора. И не таких обламывали! – А теперь сообщи мне, что же ты решила по поводу близости с женихом? Я, если помнишь, говорила, что она необходима…
– Помню, – посмотрела на свои колени Ви, в свете одинокой свечи мне было непонятно, какие эмоции ею сейчас владеют. – И я хотела услышать, что ты предлагаешь делать.
– Я расскажу тебе, – усмехнулась я, а в сознании промелькнули опасения по поводу чувств законника. – Мы проверим, насколько он гибкий человек. Если все его благодушие только до свадьбы – то тебе, будучи его женой, будет несладко рядом с таким тираном.
– Он не тиран! – вспыльчиво выкрикнула девушка, разворачиваясь ко мне всем корпусом.
– Если это так, то ты в этом лишний раз убедишься. – Дипломатично успокоила я ее, вернувшуюся после моей фразы в прежнюю позу смущенной невинности. – Так вот. Далее, мы начнем играть с ним. Ты будешь той же прелестной недотрогой, но в определенные моменты позволишь ему то, что он так жаждет. Нет, не все! Кое-что. Постепенно ты сама будешь привыкать к телесной близости и станешь воспринимать ее не с таким ужасом. Его же ожидание наполнится азартом и напряжением. Мужчина любит охотиться, и мы предоставим ему такую возможность. А в конце – покоримся, но на своих условиях. Наша цель: дать понять мужчине, что к тебе нужно прислушиваться. Поэтому ты будешь его удивлять.
