— Какой в этом прок? Я ведь буду служанкой! — в отчаянии взвыла я.
— Тьфу ты! Это все ерунда! Смотрите, слушайте, запоминайте! Да, это будет не так-то просто, согласен. Но если вы по-настоящему пожелаете… Вы сказали, что хотите быть адепткой, ведь так? Будьте ею! У вас есть уши, глаза и память.
— Но в договоре сказано, что…
— Силы небесные, да ведь вы не столь глупы, чтобы всерьез принимать эти бумажки! Если вам что-то запрещают, это не значит, что этого делать нельзя вовсе! Просто делать надо так, чтобы об этом никто не пронюхал. Будьте осторожны и хитры, вот и все. Вам открыто все, только берите незаметно. Я же сказал Стелле, что вы неграмотны, а значит, библиотека в вашем распоряжении. Нет, не надейтесь, что вас отправят именно туда. Не все сразу. Но, где бы вам ни довелось работать, собирайте информацию по крупицам. И не думайте, что речь идет только о книжных премудростях. Запоминайте все сплетни и слухи, ведь слуги знают куда больше, чем их господа. Понимаете, о чем я? А уж потом, когда придет мое время…
Я вздохнула поглубже и спросила:
— Господин магистр, не слишком ли живовы взялись за устройство моей судьбы? Зачем это вам?
Он широко улыбнулся во все свои тридцать два зуба и задушевно произнес:
— В глубине души я благородный человек. Вы тронули мое сердце своей сиротской историей.
Это прозвучало хорошо, в меру выразительно и тепло. Верить этому было крайне наивно, и даже мой юный возраст не послужил бы оправданием.
— Значит, все временно?
— Все в этом мире временно. Но если вы возьмете на себя труд поразмыслить, то поймете, что это лучший выход из положения. Стены Академии защитят вас от эпидемий, войн и голода. Здесь вы можете узнать много такого, что прочим людям даже не снилось. А я готов поклясться, что именно это вам и нужно. Ведь так? Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы сообразить — вас не нужда погнала из дому. Подобные вам бегут куда глаза глядят, когда матушки, батюшки или дядюшки слишком уж рьяно принимают за вас решения. Что у вас было: обручение, монастырь, школа где-то на задворках?.. Можете не отвечать — это не столь важно, как и вся ваша сиротская биография. Важно то, что для вас лучшего места, чем Академия, не найти. О, здесь вы сможете развернуться! Не будет вышивания крестиком или музицирования — но суть даже не в этом. Здесь вы, быть может, поймете, что такое свобода. Свобода от предрассудков, правил хорошего тона и замусоленной морали, которую вам читали до этого ежедневно и ежечасно. Я не говорю, что это доступно каждому, кто протирал тут штаны за партами или трибунами. Но вы-то не как все! У вас есть шанс. Используйте его!
И магистр Каспар проникновенно посмотрел мне в глаза.
Несмотря на то что я понимала: все вышесказанное является грубой лестью и провокацией, которые рассчитаны на мою слабость и предсказуемость, что-то во мне дрогнуло. Все-таки магистр был большим плутом и охмурял людей куда умнее меня.
— И последнее. Как я уже говорил, мне надо покинуть Изгард, и надолго. Поэтому я надеюсь на вашу сообразительность. Запомните то, что я сейчас вам скажу, потому что именно от этого будет зависеть ваша судьба. Никогда, ни при каких обстоятельствах не верьте магу. Ни единому магу, который вам встретится.
Вот это было сказано по-настоящему серьезно, даже я не усомнилась.
— А Стелле? — спросила я задумчиво.
— Стелле — в особенности. Она не упустит ни единой возможности, чтобы навредить вам, пока думает, что мы с вами связаны.
— А… вам?
Магистр улыбнулся, но на этот раз печально и серьезно.
— Ну как же вам нравится подличать, милое дитя. Сами понимаете, что бы я ни сказал вам, поручиться за мою честность не сможет никто, кроме меня самого, а я являюсь лицом заинтересованным. Скажу так: пока да. А дальше… Жизнь — забавная штука. Впрочем, это я уже говорил.
И он снова улыбнулся, на этот раз словно соглашаясь с какой-то мыслью, пришедшей неожиданно в его голову.
— Ну а сейчас мы с вами попрощаемся. Вы пойдете к Стелле, и она скажет, какую работу нашла для вас. Конечно, придется несладко, но вы должны стерпеть. Помните, что это только на время.
— Хорошо, — охрипшим голосом сказала я.
— Ах да. Чуть не забыл. У меня осталась ваша вещица…
И магистр выудил из кармана мой медальон. Это был точно он — серебряная безделушка с оборванной цепочкой и вычерненной монограммой.
— Но… откуда? — вырвалось у меня.
— Ну, тут все просто. Он был у вас в руке, когда я наткнулся на ваше окоченевшее тело. Я забрал его себе, чтобы не потерялся в суматохе, и забыл отдать сразу.
Так-так-так. А это уже что-то объясняет.
Я осторожно взяла украшение и ровным тоном сказала:
— Благодарю.
Магистр проводил взглядом медальон, который скрылся в недрах моего кармана, и так же небрежно поинтересовался:
— Это ваша мать изображена на портрете?
Я пожала плечами и с независимым видом ответила:
— Мне так сказали.
— Ах, ну да. Вы же сирота. Я и забыл. — Магистр посмотрел куда-то в даль и прибавил: — Вы пошли в отца, я вижу.
Я недобрым словом помянула про себя матушку и согласилась:
— Да, я не унаследовала ее красоты. У других это вызывает почему-то больше сожаления, нежели у меня.
— Да уж, на отца вы похожи больше, — со странным выражением лица согласился Каспар. — И еще одна мелочь, которую я не упомянул. Не называйте, пожалуйста, здесь никому свою фамилию и не рассказывайте о своем детстве лишний раз. Остальным незачем знать, что вы родом из Арданции. Теперь вы Каррен Глимминс, сирота из Каллесворда.
— Хорошо, — опять согласилась я.
Видимо, моя покладистость была оценена должным образом, потому что глаза магистра принялись усердно лучиться теплом.
— Ну а теперь мне и в самом деле пора. Удачи вам, Каррен.
Я с облегчением поняла, что он не намерен меня обнимать и целовать в лоб. Магистр мне нравился все больше и больше своим умением вовремя остановиться.
Так мы и расстались. Я стояла одна среди пустынного коридора, глядя вслед удаляющемуся магу, с которым не была знакома и одного дня. Позади меня была дверь в кабинет Стеллы ван Хагевен, женщины, которая возненавидела меня, еще даже толком не узнав. Впереди — семь лет каторжной работы.
Ах, магистр, магистр… С чего же вы взяли, что я родом из Арданции?
Не я вам сообщила об этом. Не благородство побудило вас спрятать меня в стенах Академии, и не доброта руководила вами, когда вы привели меня сюда. Частью какого хитрого плана я стала с того момента, когда вы увидели портрет матушки, зажатый в моей коченеющей руке?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
