— В самом деле?.. — Обезоруживающе острый взгляд поверх очков. — Означает ли это, что вы намерены остаться на более долгий срок?
— Мне, может быть, придется. Из-за этого я и пришла к вам. Леди Брэндон говорила вам о цели моего приезда?
— Безусловно. Она упоминала, что ваша бабушка решила обосноваться в Шотландии и просила вас съездить сюда забрать из коттеджа вещи и проследить за их отправкой на север. Должен признаться, миссис Херрик, что узнал об этом с сожалением. Ваша бабушка — очень сильный человек, очень сильный, и я всегда с удовольствием посещал ваш дом.
— Она не особенно прилежно ходила в церковь. Я, во всяком случае, такого за ней не припомню, — я улыбнулась. — Правда, она с точностью часового механизма выпроваживала в церковь меня, а также в воскресную школу и так далее, но сама почти не ходила со мной. А вот тетя Бетси иногда меня сопровождала.
— Ах, да. Достойная старая леди, — осторожно сказал викарий.
Сдержанность так явно отразилась на его лице, что я рассмеялась:
— Только не говорите, что не знали об ее обыкновении сидеть снаружи, во дворе церкви, пока не закончится служба, если оскверняли истинную веру — ее собственную? Вам должны были об этом сказать, и держу пари, что тетя Бетси сама это сделала!
— Вы бы выиграли пари. Да… Ваша тетя имела привычку совершенно определенно заявлять о своем мнении. Но, в конце концов, она вырастила вас и вполне правильно воспитала.
— Только для того, чтобы быть уверенной, что я не выкину чего-нибудь, в смысле, не впаду в грех.
Еще один пронзительный взгляд поверх полукруглых стекол:
— В самом деле?.. Грехи детей. Да, вы собирались поведать мне, почему решили продлить свое пребывание. Надеюсь, ничего не произошло? Вы, кажется, упоминали, что с коттеджем все в порядке?
— Со мной точно все в порядке. Но случилось нечто странное. У бабушки было несколько безделушек, которые лежали у нее в тайнике, и они пропали.
— Пропали?
— Исчезли. Украдены. Те вещи, которые она специально просила меня привезти.
— Ох, это огорчительно слышать. Чрезвычайно неприятно. Полагаю, вы тщательно их искали?
— Нет, еще нет. Они должны были лежать там, куда она их спрятала, но от них не осталось и следа.
— Ваша бабушка не могла ошибиться? Просто забыть, куда она все положила.
— Непохоже. Это потайной, запирающийся на ключ шкафчик, встроенный в стену и заклеенный обоями. Ключ от него она куда-то спрятала. Она забыла, куда именно, и у меня еще не было времени поискать его, но когда я взглянула на шкафчик вчера вечером, оказалось, что обои с него уже срезали. Кто-то содрал и обои, и штукатурку, чтобы добраться до дверцы, и тайник оказался пуст.
— Господи Боже мой… Это скверно, очень скверно. Означает ли это… Думаете ли вы, что воры нашли ключ?
— Без этого они ничего бы не сделали. Они явно открыли шкафчик ключом. Все из него вынув, они заперли шкафчик.
— Он был заперт? Но если вы не нашли ключ?..
— Я его вскрыла. Точнее, Дэйви. Дэйви Паскоу. Он был со мной. Обнаружив, что обои сорваны, мы вынуждены были проверить, на месте ли бабушкины сокровища, а это был единственный способ.
— Да. Да, понятно. Что ж, мне весьма жаль слышать об этом, миссис Херрик.
Он сделал паузу, развернулся на стуле к окну, а потом снова ко мне:
— Пропавшие вещи. Какую ценность они представляли?
— Почти никакой, лишь для хозяев. Медали, пара колец, брошь, не очень дорогая, но не из тех, которые не страшно потерять. Я предполагаю, что самым ценным там были пять золотых соверенов. Кроме этого, там хранились еще семейные документы, свидетельства о рождении, свидетельства о браке и прочие бумаги.
— Понятно. Да, я понимаю. Чрезвычайно огорчительно. Есть ли у вас какие-нибудь — хм-м — подозрения относительно происшедшего?
— Никаких. Единственные, кто имел право входить в коттедж, — Паскоу, и вряд ли их разумно подозревать. Семья тоже, конечно — Брэндоны, я имею в виду, но о них вы можете сказать то же самое, и, во всяком случае, их здесь просто нет.
— Хм-м, — викарий погасил свою сигарету, нахмурившись, глянул на пепел и повернулся ко мне:
— Полагаю, я должен что-то для вас сделать? Если я могу вам чем-то помочь, то, конечно, выполню это, хотя и не представляю, что именно.
— Я собиралась узнать у вас, не слышали ли вы, что кто-то околачивается у коттеджа, бродяга, возможно, или кто-то чужой. Но вы бы уже мне об этом сказали. И все, что я могу сделать, это попросить вас… Ах да, еще одна вещь: появлялись ли здесь цыгане? Они раньше останавливались в лощине недалеко от дома, но их не видели там много лет еще до моего отъезда. Что-нибудь о них известно?
— Ничего. Я знаю эту тропку, она уже совершенно заросла к тому времени, когда я приехал сюда. Но вы хотели меня о чем-то попросить?
— Да, если можно. Не позволите ли вы мне взглянуть в приходские книги? Ведь в них находятся все семейные записи?
— Некоторые — да. Но, конечно, не записи о рождении. Эти вместе с записями о смерти хранятся в палате. Они выдадут вам копии, если захотите. Я могу дать вам их адрес.
— Спасибо, у меня есть. Но у вас хранятся записи о крещениях, похоронах и браках. Ведь выдается и свидетельство о крещении, не так ли?
— Почему же нет… — сказал он, и по мягкости его тона я сразу догадалась, что викарий, как и его жена, слышал все что только можно дурного про ужасную семью Велландов.
Но повел он себя иначе и не только, подумалось мне, потому, что он священник:
— Конечно же, смотрите книги. Но можно еще кое-что предпринять. Хотите, я сниму для вас копии со всех записей, касающихся вашей семьи? Тогда вам нечего беспокоиться о потере документов. Я сделаю это с удовольствием.
— Правда? Я не знала. Спасибо вам огромное.
— Я хотел бы оказать вам еще какую-нибудь помощь. Касательно других вещей — броши и остального, я бы посоветовал вам поговорить с вашими соседями. Сестры Поуп, — на его лице мелькнула тень улыбки, — мало что пропускают из того, что случается в деревне. Они могли что-нибудь заметить.
— Да, я уже думала о них. Я навещу их сегодня, — и я улыбнулась ему в ответ. — И, вероятно, мисс Линси может оказаться мне полезной.
— В самом деле… — Его любимое выражение было просто личиной размышления. Викарий еще раз крутанулся на стуле от меня, а потом снова ко мне:
— Что бы я предложил в таких обстоятельствах… Не хотите ли вы, чтобы я переговорил с Бобом Кроли?
— Боб Кроли? Я не знаю… а кто он?
— Вас ведь долго не было… Наш полицейский. Старый мистер Бэйнбридж ушел в отставку два года назад, уехал к дочери в Феррихилл. Боб Кроли живет теперь в его доме, вы его знаете, это домик полицейского в конце Лэйн-Эндс. Если так будет для вас удобнее?..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
