class="p1">– Что–то потерял? Или кого–то? – спрашиваю, выгибая бровь. Нога по–прежнему тянет, мне бы посидеть, а я за Уильямсоном ковыляю. – Оскар! Не делай вид, что не слышишь.
Он молчит, продолжает двигаться дальше по дому. Лишь когда доходит до последней комнаты, разворачивается ко мне и удостаивает ответа.
– Хотел узнать, кто настолько занял твое внимание, – произносит холодно.
– В смысле? – хмурюсь в непонимании. – Я спала, это не запрещено законом.
– Это ж с кем ты тут спала мне интересно?! Мэрилин в истерике! Ты не появляешься, меня отпустили, а тебя все нет. И в этом она обвиняет меня! – всплескивает руками граф. – Мол, это я за тобой не сходил, и тебя, бедную несчастную, до сих пор удерживает градоначальник.
– Я заходила к тебе, твоя прислуга не пустила. Но я попросила сообщить, что ты обязательно вернешься завтра.
– С Кейтлин я тоже разберусь, не волнуйся, ты тему не переводи. И почему ты опираешься на стену?! Что ты все время подгибаешь правую ногу? – он подскакивает ко мне и бесцеремонно поднимает платье, осматривая лодыжку.
– Эй! Что ты себе позволяешь?! – справедливо возмущаюсь, пытаюсь выдрать из пальцев графа, но едва не заваливаюсь набок.
– Да что с тобой? – говорит Уильямсон, подхватывая меня. – Вид у тебя изрядно помятый, еще и падаешь, – он заносит меня в ближайшую комнату и кладет на диван. – Что тут с тобой делали? Даже не переоделась, – он брезгливо морщится.
– Ну извините, заснула прямо в одежде, – развожу руками, – и никто со мной ничего не делал, я одна была, – внезапно становится очень обидно. – Упала, отключилась, пришла в себя, еле дошла до кровати. Проснулась, а тут ты с обвинениями, – всхлипываю.
– Тшш, не обижайся, – произносит Оскар на удивление человечным голосом, – я просто волновался. Да, вижу, синяк большой, я принесу мазь, быстро вылечим тебя.
Прохладные пальцы графа на моей ноге дарят облегчение, а о том, что они слишком высоко, там, где уже не прилично, я стараюсь не думать.
– Спасибо. А с чего ты волновался? Тебя ведь только сегодня отпустили? С чего столько криков? – пытаюсь отвлечься от мыслей о блуждающих руках Оскара.
Уильямсон не сразу отвечает, смотрит внимательно на меня.
– Это ж как ты упала и ударилась? Мы уже два дня не можем с тобой связаться.
Глава 26
– В каком смысле два дня? Ты шутишь? – выдавливаю из себя улыбку. – Я не могла столько проспать. Ты меня разыгрываешь! Самого, небось, задержали гвардейцы на больший срок, а вину на меня перекладываешь.
Уильямсон лишь качает головой, глядя на меня укоризненно.
– Мэри, Мэри, хорошего же ты обо мне мнения. Я, главное, о ней волнуюсь, переживаю, ищу повсюду, а она, – граф всплескивает руками.
– А я дома сижу. Одна! Даже экономку в отпуск отправила.
– Вижу, – кивает Оскар, а его рука все еще лежит на моей ноге.
– Осмотр, я полагаю, закончен? – произношу полувопросительно, выразительно стреляя глазами на ладонь Уильямсона.
– Что? – он не сразу понимает, о чем я. – Ах, ты об этом, – смотрит на свою руку, – нет, мне не кажется, что осмотр закончен. Переживаю, что мог просмотреть что–то посерьезнее гематомы, – граф ведет ладонь вверх по ноге.
– Нет там ничего серьезного, – произношу и резко дергаю платье на себя, – ты мазь обещал, ее и неси. Дальше я сама справлюсь.
Уильямсон тяжело вздыхает, но руку убирает.
– Как знаешь, – он пожимает плечами. – Так что у тебя произошло? После падения, отключающего на два дня, нужно обязательно показаться врачу! – граф нежно обхватывает мое лицо. – Голова могла пострадать, подобными вещами не шутят.
– Оскар, – он вглядывается озабоченно в мой лоб. Так близко, я чувствую его дыхание, – с головой все в порядке. Произошел сбой. Несчастный случай, такое бывает, – пожимаю плечами и неуверенно улыбаюсь.
– Какой несчастный случай? – Уильямсон хмурится. – Что ты не договариваешь, Мэри?
– Да ничего особенного, – убираю его руки, сил нет долго терпеть его близость. Появляются неправильные мысли, как будто ему не все равно, как будто он действительно беспокоится обо мне не потому, что я прикрываю его перед Сандерсом. – Просто купила один прибор, а он сработал недолжным образом. Бывает. Схожу и поменяю.
– Какой прибор? – не отстает граф. – Давай, Мэри, не темни. Рассказывай прямо, что случилось. Я помогу, мы в одной связке, ты ведь помнишь.
Вот, одна связка. О чем и речь. Я ему интересна только из–за этого. Становится обидно.
– А не отправился бы ты, Оскар, за своей чудо–мазью? – вскидываюсь. Растеклась тут, слабость проявила. Я всегда одна, не стоит на кого–то опираться. – То, что у меня сломалось, тебя не касается. Нашей связки не касается! – повышаю голос. – Хочешь помочь, помоги, но не более того. В мои личные дела нечего влезать.
– Вот как ты заговорила, – Уильямсон поднимает вопросительно брови, – ясно, хорошо. Я ухожу. Как закончишь со своим личным, – он особо выделяет последнее слово, – зайдешь к нам. Покажешься Мэрилин, обсудим дальнейшую стратегию поведения, и мазь тебе дам.
– Ты очень любезен, – растягиваю губы в фальшивой улыбке.
– Я в курсе, – граф поднимается на ноги. – Не провожай, я знаю, где выход.
Вскоре я слышу сильный хлопок двери и вздрагиваю. Достал. Слишком много эмоций вызывает для человека, с которым у меня лишь деловая договоренность.
Встаю, поправляю платье и спешу в комнату с артефактом.
Стоит на месте. Что ему сделается. Меня обезвредил, а ему хоть бы что.
Подхожу и глажу артефакт. Теплый, приятный, словно живой.
Качаю головой. Придет же ерунда в голову.
Обхватываю артефакт, а он не поддается, словно приклеился. Тяну двумя руками – никак.
– Да что с тобой?! – громко восклицаю. – И что ты вообще такое? – спрашиваю уже тише.
Глава 27
Привожу себя в порядок и отправляюсь в лавку мастера артефакторов, который продал мне неизведанное чудо. Я не маг, ни разу не замечала за собой хотя бы крохотную искру дара, однако даже я понимаю, что ситуация далека от стандартной.
На половине пути с удивлением понимаю, что нога больше не болит, да и самочувствие в разы улучшается. Осторожно ощупываю бедро через юбку платья и удивленно вскрикиваю, привлекая внимание прохожих.
– Вспомнила, что кошелек дома забыла, – произношу с извиняющейся улыбкой проходящей мимо пожилой паре, что уставились на меня.
– Бывает, мэм, – отвечают они и вежливо кивают, – удачи вам.
– Взаимно, – продолжаю расшаркиваться.
Как только они скрываются, возвращаюсь к своей ноге. Я совершенно точно не чувствую синяк. Нет его. Не мог же он чудесным образом исчезнуть, ведь гематома была довольно обширной, там работы на заживление на пару недель,
