Впрочем, понимая, что может быть особенно интересно магу, я старалась события поминать вкратце, но о чудесах рассказывала с большими деталями. И когда я говорила о пещере Белого Духа, об обрядах названой матери, о ритуале призыва души Вазама, а особо о свойствах своего кольца, Элькос слушал меня, чуть прищурившись. Это не было знаком недоверия, но так магистр усваивал информацию о незнакомой ему силе.
Я уже давно покинула стул и расхаживала по кабинету, окончательно перестав сокращать свое повествование. Попросту заново переживала всё, что произошло со мной за это время. И свое посещение последнего савалара Создателя я вспомнила так ярко, будто только что смотрела в глаза Шамхара и слушала в оцепенении, как он обращается ко мне сквозь столетия.
А потом мы бежали с Архамом из Дааса, и я весело рассмеялась, вспомнив моих лохматых друзей и почитателей полного отсутствия у меня слуха. После, затаив дыхание, приближалась к стенам Курменая и разговаривала в ночи с халимом Фендаром. Ехала на маленьком йенахе через территории таганов и сердилась на деверя за то, что он пытался отнять у меня вожделенную расшифровку. Но вскоре замолчала и зажмурилась, спеша по следам супруга в темноту леса. И мечтательно улыбалась, ощущая его объятия.
Боги! Не прошло и года, а я прожила невероятную красочную жизнь среди чужого мне народа, который стал столь же родным, как и те люди, что сидели сейчас в кабинете графа Доло. И всё это вновь показалось мне сном, грезой, навеянной чудной ночью. И вновь я зябко поежилась, не желая даже на миг поверить в то, что ничего этого со мной на самом деле не происходило.
Впрочем, на пальце моем был надет перстень с «Дыханием Белого Духа», в моей сумке лежала книга Шамхара, а воспоминания были столь ярки, что не могли быть сном ни в коей мере, и я опять улыбнулась. А когда закончила свой рассказ, за окном царила уже глубокая ночь, но о сне не вспомнили ни я, ни дядюшка, ни магистр Элькос.
Последний уже какое-то время назад отошел к окну, уселся на подоконник и слушал, глядя в черноту безлунной ночи. И когда в кабинете наступила тишина, которую нарушало лишь тиканье часов, маг глубоко вздохнул и негромко произнес:
– Невероятно. Всё это невероятно до крайней степени, но так… волнительно.
– Да, – отозвался его сиятельство. – Если бы мне рассказал подобную историю кто-то другой, а не Шанни, я бы счел того человека за безумца или гения, но с восхитительным воображением.
Улыбнувшись, я уже хотела достать книгу как подтверждение моих слов, однако Элькос остановил меня словами:
– Какая непостижимая мощь…
Мы с дядюшкой одновременно повернули головы к магистру, но он сейчас, кажется, говорил сам с собой:
– Я ощущаю себя посрамленным в том, в чем не видел себе соперников. Однако это было здесь, но не там. Там я был бы попросту слабосильным подмастерьем, который только что и может, так это тратить крохи своих сил на иллюзии. Ах, если бы я смог оказаться в Белом мире хотя бы на час, на четверть часа, на пару минут, чтобы почувствовать то бесконечное могущество, каким наделены дети Белого Духа.
– Господин Элькос, – позвала я. Он повернул голову в мою сторону, но взгляд так и остался рассеянным. Маг всё еще находился в тех высях, куда непосвященному дороги не сыскать. – Дар моей названой матери имеет иную природу, как и сила илгизитов. Мне так думается…
– Потому что она не делала ничего из того, что делал я? – Взор Элькоса наконец прояснился, и он полностью развернулся к нам с графом лицом. – Думаю, вы в чем-то правы и не правы одновременно. Скорее, шаманы и илгизиты используют иные приемы в обращении с магией, оттого вы не увидели сходства в методике обуздания потоков Силы. К тому же они не творят на потребу, как мы, маги. Не растрачивают себя впустую на иллюзии, на защитные амулеты, на прочие глупости, вроде бы полезные, но без которых можно обойтись. – Он улыбнулся. – Мне понравилась мораль Белого Духа, которой придерживается и ваша названая матушка: дети сами должны найти решение проблемы. И это так верно, так верно… – Магистр вдруг порывисто поднялся на ноги, и в его глазах появился лихорадочный блеск. Элькос явно горячился. – Ведь чем я занимался все прошедшие годы? Берег короля, которому ничего не угрожало. Ничего! Он круглые сутки окружен своими гвардейцами, лучшими воинами Камерата. Тайная служба работает как отлично отлаженный механизм. Да и среди подданных недовольных им нет. Вы дали низам надежду, король благоволит знати и армии. Наше государство благоденствует, и я тут был совершенно лишним. Все эти охранные заклинания, амулеты – пустая трата драгоценных сил!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Вы выполняли и иные задачи, – заметила я.
– С которыми мог бы справиться и простой сыск! – воскликнул Элькос.
– Если бы магией в нашем мире обладали только вы, мой дорогой друг, то ваши слова были бы справедливы, – заговорил дядюшка. – Но магов хватает, и, чтобы воздействовать на неодаренного, хватит и половины ваших возможностей. И вот от этого короля и уберегали все ваши плетения и амулеты. Так что не возводите на себя напраслину. Покой камератцев был в ваших руках не менее, чем в руках короля, гвардейцев или армии.
– Верно, – согласно кивнула я и улыбнулась. – Вас просто поразили возможности шаманов. Махир тоже силен, но он привязан к Даасу, в этом я уверена. Если покинет его, то всё его могущество станет лишь тенью. Так же обстоит дело и с его подручными. Рахон мог повлиять на мой разум, но заставить руины сложиться в почти целое здание вдали от своего источника он уже вряд ли бы смог. Что до моей матери, то я слышала, что она сильнейшая из шаманов. Ее призвал сам Белый Дух.
– И ее возможности потрясают, – с искренним восхищением ответил магистр. – Я бы отдал остаток жизни, лишь бы увидеть ее во время работы. Это невероятно!
Рассмеявшись, я приблизилась к магу и взяла его за руки.
– Дорогой вы мой, если вы сумеете помочь мне вернуться, то дорога в Белый мир станет вам известна. И хоть кристалл остался в пещере, но кольцо ведь может хранить на себе какие-нибудь сведения? В любом случае оно из того мира…
Я остановилась, потому что маг удрученно вздохнул и отрицательно покачал головой. И от этого нехитрого действа в моей душе вдруг возникло холодящее предчувствие крушения надежд, потому что энтузиазм магистра угас так стремительно, что невозможно было не понять его причину. Он не мог мне помочь – это я поняла со всей отчетливостью, даже еще не услышав отказа.
– Почему? – глухо спросила я. – Кольцо не может стать указателем?
– Попросту не хватит сил, – ответил Элькос. Пожав мне руки, он отстранился и вернулся на стул, а я порывисто обернулась ему вслед. Мне хотелось спорить, кричать, топать ногами и требовать, в конце концов! Но это не принесло бы пользы, и потому я просто сверлила магистра пристальным взглядом, ожидая, что он еще скажет. – Не обижайтесь на меня, Шанни, я готов помочь, едва вы только намекнете, вам это известно. Вы мне как дочь, и тосковал я по вас, как по дочери. Потому истратил почти все свои накопители на ваши поиски. Простите меня, дорогая…
Не в силах больше слушать, я отошла к окну и устремила в темноту слепой взгляд. Оглушенная, я пыталась собрать мысли воедино. Хотела успокоить себя, уговорить, что еще ничего не потеряно, что выход найдется и я смогу вернуться назад…
– Боги, – судорожно вздохнув, прошептала я, и ночь перед моим взором расплылась.
Уговоры не помогали, и я всё глубже погружалась в черную пучину отчаяния. Я пыталась справиться с собой, изо всех сил старалась удержаться на самой кромке пропасти, но не вышло. Потрясение было столь велико, что ноги мои подкосились, и я тяжело опустилась на пол. Закрыв лицо руками, я вопросила:
– Отец, за что?.. – даже не осознав, что перешла на язык Белого мира.
И в то же мгновение на плечи мне легли теплые ладони. Кто-то прижал меня к своей груди, и я поняла, что это магистр, потому что услышала:
– Ну что же вы, Шанни? Что вы, душа моя? Я не понимаю, что вы сейчас сказали, но горечь и тоску расслышал точно. К чему вы так убиваетесь? Вам нельзя, дорогая, в вашем-то положении. Разве же можно в тягости на пол падать, слезы лить? Успокойтесь, вы же сама Шанриз Тенерис-Доло и жена Белого короля…
