отвел меня в свою спальню и тщательно оттрахал. Как я и просила.
Мои намерения, когда я пришла в его квартиру, были ясны с самого начала. У меня было задание, которое я должна была выполнить, и ничто не могло меня остановить. Я твердо верила, что моя мать продала мою девственность тому, кто больше заплатит, и была полна решимости избавиться от нее, считая, что отсутствие девственной плевы полностью разрушит план свадьбы.
Но Эрл не хотел меня. Не так. Ему нужен был статус, который давала моя фамилия, и доступ к деньгам Ланкастеров, которые он не всегда брал, к моему смятению.
Деньги, статус, все это не делало его счастливым. Мало что делало счастливым моего покойного мужа.
— Он изменился. — Когда я бросаю на нее вопросительный взгляд, она уточняет: — Твой Спенсер.
— Он не мой. — И был ли он когда — нибудь?
Да, когда — то давно. Но не сейчас. Я ушла и вышла замуж за другого, и он будет вечно злиться на меня за это.
Думаю, я не должна удивляться. Я была неверной. В его глазах, он считает, что я отдалась другому мужчине. Спенс не знает, что по факту этот брак был только на бумаге. И я уверена, что он никогда не даст мне возможности объясниться.
— Он был, — напоминает мне Каролина. — Я помню истории.
— Какие истории? — Я нахмурилась.
— Истории, которые ты мне рассказывала, или ты забыла? Вы двое были очень близки, когда учились в Ланкастерской школе. — Что — то затуманивает глаза Каролины, и я уже собираюсь спросить, в чем дело, когда отец выкрикивает наши имена.
Мы поворачиваемся, чтобы посмотреть на него, ненавидя, когда мой взгляд задерживается на маме, которая наблюдает за разговором с любопытством в глазах.
— Кто — нибудь из вас хочет произнести речь в честь вашего брата и его новой невесты? — Наш отец улыбается, выглядя весьма довольным своим предложением, его взгляд не отрывается от Каролины. Его любимой дочери.
Хотя он отрицал бы это до последнего вздоха, я знаю, что это правда.
Август Ланкастер — красивый мужчина, и, кажется, с возрастом он становится только более привлекательным. Я уверена, что моя мать ненавидит его за это. Она ненавидит его за все, что он делает.
— Не думаю, что они одобрят, если я произнесу речь, — нерешительно говорю я, представляя себе выражение лица Саммер, когда я начну говорить о любви и сдержанных обещаниях. Мой отказ от нее до сих пор остается у нее в памяти, и да, она уже знает, что я была под влиянием матери, когда это произошло, но я не знаю, достаточно ли это хорошее оправдание.
Мне было всего шестнадцать, и я была очень впечатлительной. Я не могла думать самостоятельно — я действительно не умела. Но я должна была поверить Саммер, даже если она ранила мои чувства. Я начала считать ее врагом, как только она бросила меня на той неделе. Я пригласила ее в дом, а не Уит. Она была моей подругой, а Уит без проблем украл ее у меня.
Полагаю, раз я сделала это со Спенсом, он решил, что забрать Саммер — честная игра. Но посмотрите на них двоих сейчас, безумно влюбленных и официально женатых. Спенсер стоит рядом с ним в качестве шафера.
Уит получил все, а я осталась ни с чем.
Типично.
Тогда, когда я была обижена и страдала, моя мать управляла всей моей жизнью. Она полностью контролировала меня, и я позволяла ей это. Мне это нравилось. Я думала, что я такая сильная, хотя это было совсем не так.
Нет, я была слабой. Жалкой.
Но,не сейчас.
— Боюсь, я не так хорошо знаю Саммер, — добавляет Каролина.
— Монти произносит речь. Я подумал, что было бы здорово, если бы кто — то из вас тоже выступил. — Разочарование на лице моего отца становится очевидным, когда его взгляд останавливается на мне.
— Монти и Саммер очень близки, — напоминаю я ему. — Логично, что он произнесет речь.
— Спенс произнесет речь в качестве шафера. — Папа улыбается. — Я рад, что эти двое все еще друзья.
Мой отец ничего не понимает. Он никогда не знал, что у нас со Спенсом что — то было, и мы были так очевидны, особенно в ту неделю Дня благодарения, когда я умоляла Спенсера приехать сюда и провести ее со мной.
— Где же все — таки твой сопровождающий? — спрашивает меня Каролина.
— Разговаривает с Монти в баре. — Мы обе смотрим туда, где они стоят, наклонив головы друг к другу. — Я играю в сваху.
— Это очень мило. — Взгляд Каролины возвращается к моему. — А что насчет Спенса?
Я хмурюсь. — А что с ним?
— Он тебе все еще дорог?
Я машу рукой. — Это было очень давно.
Она вскидывает бровь. — Не совсем.
— Я вышла замуж и овдовела с тех пор, как в последний раз разговаривала с ним. Он, конечно, живёт дальше. — Я мало слышала о его личной жизни, но я вообще мало слышала о нем с тех пор, как мы в последний раз были вместе. Он всегда был закрытым человеком. Даже немного скрытным.
Может быть, поэтому меня всегда тянуло к нему. Я люблю хорошие секреты. В конце концов, я эксперт в их сохранении.
— Я полагаю. — Таинственный голос, которым Каролина только что это сказала, приводит меня в ярость.
— Так и есть. — Мои слова, мой тон настойчивы. Я не могу поверить, что он все еще может дать мне еще один шанс. Даже если бы он дал…
я не заслуживаю его.
— Дорогая.
Мы поднимаем головы вместе и видим, что над нами нависает наша мать, хотя ее взгляд обращен только на меня.
— Что? — раздраженно восклицаю я.
Фальшивая радость на ее лице мгновенно исчезает. — Я надеялась, что мы сможем поговорить. — Она бросает взгляд на Каролину. — Наедине.
Каролина вздохнула и поднялась на ноги. — Как обычно, игнорируешь меня. Мне нравится, что ты не изменилась, мама. Можешь занять мой стул.
Она уходит, прежде чем я успеваю остановить ее, мой взгляд задерживается на затылке Каролины, когда она покидает меня.
Оставляет меня одну.
С нашей матерью.
Женщиной, которая пугает меня по сей день.
— Наконец — то. — Мама опускается на место Каролины, ее улыбка направлена прямо на меня. Она безупречна в винтажном платье от Оскара де ла Рента. Я знаю это только потому, что видела его в ее гардеробе, который я всегда любила перебирать, когда была маленькой. — Ты хорошо выглядишь, Сильви.
— Спасибо. — Это только потому, что я
