Несколько поодаль от корабля была построена будка, которую пышно называли «обсерваторией». В будке установили различные инструменты для научных работ и в строго определённые часы производили метеорологические наблюдения. Вскоре было установлено, что лёд не стоит на месте, а беспрерывно движется по воле ветра и течения. Определили путь передвижения «Бельгики» и нанесли его на карту: он был похож на ломаную линию — корабль шёл то вперёд, то вправо, то влево, то возвращался назад.
Пока ещё было светло, Амундсен и Кук с двумя матросами ежедневно ходили на охоту и убили больше пятидесяти тюленей и много пингвинов, притащили их к кораблю и зарыли туши в снег, чтобы мясо не испортилось. Запас продовольствия заметно увеличился, и голодная смерть уже не могла угрожать экипажу.
Но тут случилась нежданная беда. Как-то за обедом, когда все сидели в кают-компании, де Герлах вдруг нагнулся над своей тарелкой и долго нюхал кусок жареного мяса.
— Что это такое? Тюлень? — резко закричал он. — Чтобы этого больше не было! Мы не собаки, чтобы есть падаль. Это мясо вредно, оно отравляет нас.
Все удивлённо переглянулись. Некоторым тюленье мясо очень нравилось. Доктор Кук сказал:
— Позвольте! Я как медик смею уверить вас, что это мясо отлично поддержит наши силы. Что же мы будем есть, если откажемся от тюленины?
— У нас есть сушёные овощи, есть консервы.
— От консервов может появиться цинга, а спасенье от цинги — это тюленье мясо.
— Я запрещаю готовить обед из тюленьего мяса и никому не позволю есть такую падаль! — сердито сказал начальник и вышел из кают-компании.
— Я тоже не могу есть: противно, — сказал капитан Лекуант и отодвинул от себя тарелку.
— Да, тюленина не наша пища, — поддержали капитана Арктовский, Данко и Раковица.
Они впервые были в полярном плавании и поэтому относились к тюленьему мясу с брезгливостью и косо смотрели на норвежцев и Кука, которые с аппетитом заканчивали обед.
Доктор Кук наклонился к Амундсену и проговорил:
— Если так пойдёт дело, то, конечно, экипаж погибнет.
Амундсен молча кивнул головой.
После обеда они вышли на палубу: ночь кругом лежала непроглядная. Солнце показывалось в последние недели не более как на час в сутки.
— Что же мы теперь будем делать? — тихо спросил Кук. — Ведь такой приказ — это катастрофа.
— Пусть будет так, как хотят начальник и капитан. Мы не имеем права нарушать дисциплину. А там посмотрим.
— Надо всё-таки заставить экипаж работать. Иначе от безделья все заболеют.
— Это правильно, — согласился Амундсен.
Они прошли до кормы. Позади, в темноте, кто-то позвал:
— Доктор! Доктор, это вы?
Доктор Кук откликнулся. К нему торопливо подошёл один из матросов.
— Идите скорей, доктор, с Вильямсом что-то неблагополучно.
— А что такое? Отравился?
— Нет, собрался уходить. Буянит. Вон, смотрите, он уже вышел на палубу.
Доктор Кук и Амундсен пошли к дверям кают-компании. Там столпились матросы. Они держали за руки Вильямса, за плечами у него висела сумка, а в руках он сжимал крепкую палку.
— В чём дело? Почему вы его держите? — спросил доктор.
— Он хочет уходить.
— Как уходить? Ты куда собрался, Вильямс?
— В Бельгию. Я не буду здесь зимовать.
— Как? Пешком через льды и океаны?
— Да, пешком. А где надо, я поплыву. Я очень хорошо плаваю.
— Да, пожалуй, переплыть можно, — спокойно сказал доктор. — Но пока я тебе, друг, не советую уходить. Подожди немного: вот взойдёт солнце, и я сам составлю тебе компанию. Пойдём вместе.
Доктор взял матроса за руку и, ласково разговаривая с ним, увёл его к себе в каюту.
Амундсен и матросы остались на палубе.
— Не корабль у нас, а коробка! — сказал матрос Эмиль. — А тут ещё сумасшедший. Беда!
Амундсен в душе согласился с ним, но вслух ответил:
— Ничего, брат, держись! Главное — не теряй бодрости. Бодрость потерять — всё потерять.
— Где её набраться, бодрости? — сердито буркнул Эмиль.
Амундсен не сказал ничего. Да и что можно сказать людям, которые при первой беде становятся малодушными? Он вздохнул и спустился вниз.
Проходя мимо каюты доктора, он увидел в полуоткрытую дверь, что доктор и матрос Вильямс сидели друг перед другом, и услышал:
— Ну, вот мы и пойдём скоро...
Это сказал доктор. Матрос весело засмеялся. Должно быть, он поверил ему. Амундсен прошёл в свою каюту, в темноте разделся и лёг. Он устал от волнений этого дня. Что же будет дальше?
Амундсен — начальник
Потянулись страшные недели. Зима с каждым днём становилась суровее. Дни всё укорачивались. 15 мая в последний раз на горизонте появилось солнце и скрылось на семьдесят дней.
Семьдесят суток непрерывной ночи!
Ударили такие морозы, что на палубу нельзя было высунуть носа. И хотя чугунная печь в кают-компании была всё время раскалена докрасна, но грела она плохо. Вокруг неё сидели и лежали люди. Амундсен и Кук устроили в углу кают-компании мастерскую и с помощью нескольких матросов делали сани, шили из тюленьих шкур одежду.
Однажды матросы сказали доктору, что их товарищ Эмиль уже два дня не встаёт с койки.
Доктор бросил ножницы и вышел из кают-компании. Минут через пять он вернулся и позвал Амундсена.
— Идите посмотрите, — сказал он вполголоса, когда они вышли в тёмный коридор. — Случилось то, что должно было случиться. У Эмиля цинга.
Они молча пошли в кубрик. Плошка с тюленьим жиром слабо освещала тесное помещение. На койке лежал Эмиль. Доктор Кук и Амундсен нагнулись над ним.
— Открой рот! — приказал доктор.
Эмиль слабо разжал челюсти. Тяжёлый запах ударил Амундсену в лицо. Дёсны у Эмиля распухли и почернели. Язык еле ворочался.
— Цинга самая настоящая, — сказал Амундсен. — Нужно свежее мясо. Будем кормить его... чтобы не знали ни капитан, ни начальник.
— Да, придётся. Готовить будем сами.
И тайно от капитана они кормили больного Эмиля тюленьим мясом.
Но прошла неделя, и цингой заболело несколько матросов. Доктор Кук вызвал всю команду на медицинский осмотр. У многих уже была первая и вторая стадия цинги: распухшие дёсны, язвочки на ногах, лоснящиеся лица серовато-бледного цвета. Кое-кто жаловался на болезнь сердца, на боли в желудке, на бессонницу. Сказывалось однообразное питание консервами.
Кук и Амундсен решили поговорить с де Герлахом.
— Положение экипажа очень серьёзное, — предупредили они, — необходимо свежее мясо, иначе все слягут и не встанут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
