занимается.
«А твой что делает?» — спросили у Аллы.
«Мой Юрочка, — ответил она, — с кастрюлями играет, музыку слушает, читает, уже считает».
«А он что — Борисов?»
«Да. Юрочка Борисов».
«Слушай, ко мне пришло много писем от Юры Борисова, я получила выговор».
Человек по фамилии Скачко, председатель Комитета радио и телевидения, сидел на втором этаже и читал все письма, приходившие в комитет. И следил, чтобы все просьбы телезрителей выполнялись. А если не выполнялись и телезрители продолжали жаловаться, Скачко объявлял «нерадивым» выговор.
И вот маленький Юра Борисов, только-только самостоятельно научившийся писать, забросал телерадиокомитет письмами — просил показать тот или иной мультик. А когда что-то не показывали, писал: «Вы не выполняете мои просьбы. Вас всех надо в телегачок (телегачок — это телекрючок. Была когда-то на украинском телевидении такая сатирическая передача. — А. Г.)». И за это вот письмо коллега Аллы получила выговор… Одно такое Юрино письмо Алле подарили, и она хранит его в домашнем архиве.
Сохранились и сказка, написанная им в детстве, и детектив в семи частях, и какие-то наброски… Как-то Олега Ивановича попросили назвать его любимую книгу. «Это, — ответил он, — сборник рассказов моего сына, который написан им в три года. Сборник называется „Полицейский Жопс-Мопс и убивец Сосис Сардельевич“. Ходил по рукам в Киеве…»
В 1956 году, когда родился Юра, крепкий союз двоих стал нерушимым союзом троих. У отца с сыном были удивительные отношения. Еще совсем ребенком Борисов-младший стал единомышленником Олега Ивановича. Во всем. Даже текст роли артист учил с помощью сына. Юра, став постарше, подавал отцу реплики за всех персонажей.
Когда Юре исполнилось пять лет, Олег Иванович провел с ним первый серьезный разговор. Он зашел к Юре в комнату, взял за руку и привел к книжному шкафу, который располагался в гостиной. Юра запомнил, что с полки был снят томик Гоголя: «Это Николай Васильевич. Самое первое собрание в нашей библиотеке… Вот тебе талон на новое собрание — Чехова. Вот деньги, пойди и купи первый том».
«Мы тогда — папа, мама и я — жили в Киеве, — вспоминал Юра. — На первом этаже дома по бульвару Шевченко, 10, в котором находилась наша квартира, был магазин подписных изданий. Окрыленный полученным заданием, я начал „собирать библиотеку“».
К тому времени в книжном шкафу уже стояли зеленоватый Лесков петрозаводского издательства, восьмитомники Шекспира и Станиславского, синий Томас Манн и — без особой надобности — Майн Рид и Рабиндранат Тагор. Библиотека постепенно росла.
Глава пятая
Предательство
Олег Борисов первым из молодых актеров Театра им. Леси Украинки получил звание заслуженного артиста Украины. Одновременно с Адой Роговцевой. О чем был принят один указ. Роговцева называла Олега того периода «солнечным розовским мальчиком, любимцем Киева»: «Его обожали именно как солнечного мальчика». Успехам Олега, однако, радовались не все. И не все восхищались его действительно блестящей игрой. Труппа болезненно переживала славу своего коллеги. Ада Роговцева, в отличие от остальных коллег Борисова, добро помнившая, была единственная из труппы, не подписавшая письмо в газету «Советская культура», в котором недавние товарищи по внутритеатральным футбольным играм, поездкам на рыбалку, походам на пляж и капустникам сигнализировали: зазнался, дескать, Олег Борисов, премьерничает.
«Я, — рассказывает Роговцева, — страшно возмутилась, потому что я тогда — впрочем, и сейчас — была максималисткой. И сказала: вот тут все ваши подписи, а вот здесь, в сторонке, будет моя — против вас всех, за Борисова. Можно?» (Как не вспомнить тут фильм, в котором герою Борисова пеняет начальство: «Ваша деятельность идет вразрез с общим настроением. Кстати, областная печать уже высказалась по этому поводу. И мы совершенно согласны с автором этой статьи…»)
Ада Роговцева всегда подчеркивала, что она благодарна судьбе за счастливую встречу с Олегом Борисовым. Роговцева снималась в фильме «Когда поют соловьи». Играла знатную телятницу. После выхода фильма название в шутку переиначили — «Когда мычат коровы». У Олега в фильме была небольшая роль — Кузи, водителя секретаря райкома, который привозил телятнице Роговцевой награду за трудовые успехи. Как реликвию она хранит полученную на съемках телеграмму (после того как театральные артисты уехали) с таким содержанием: «Поздравляем Аду-друга. О. Борисов, Ю. Мажуге».
Борисов тогда уже был известным театральным артистом, любимцем киевлян, и однажды он, когда подбирали исполнителей на роли в очередном спектакле, вспомнил: есть же вот такая девочка, с которой он снимался, лирическая, с характером, поет… Роговцева еще училась на четвертом курсе театрального института (где и познакомилась с преподававшим там Константином Степанковым, своим будущим мужем). На вахте ей передали записку от Борисова, чтобы она тогда-то и тогда-то пришла в Театр им. Леси Украинки, так как есть интересное предложение. Ее прослушал театральный худсовет, и она стала артисткой Театра русской драмы. «Эта записка, — говорит Роговцева, — стала, по сути, предложением в мою профессиональную жизнь». Она провела ее в этом театре, дебютировав в главной роли в постановке «Юность Поли Вихровой» по роману Леонида Леонова «Русский лес».
В первые годы совместной работы с Борисовым после каждого спектакля Роговцевой говорили: «Что с тобой? Ты похожа на идиотку». Она поправляла: «На счастливую идиотку». «Счастьем светилась, — рассказывает Ада Роговцева, — потому что играла с Олегом. И моя любовь к нему, и нежность, и восхищение, и гордость от того, что я была его партнершей и от того, что мы так понимали друг друга, так ладили на сцене друг с другом, это такое счастье, когда в твоей жизни случаются такие счастливые встречи и счастливые минуты творчества и содружества».
«Это неправда, — что его изгнали… Это версия семьи Олега, — утверждает Николай Рушковский, работавший с Борисовым в Театре им. Леси Украинки и полгода живший с ним после окончания Школы-студии МХАТа в одной комнатке в здании театра. — Похорон после его отъезда в театре не устраивали и с горя не напивались. Но еще долго интересовались его судьбой». Рушковский и его жена Изабелла Павлова, учившаяся с Олегом в Москве и тоже работавшая в театре, были в числе тех, кто подписал письмо в «Советскую культуру» с требованием осудить Олега Борисова и ходил жаловаться на него в ЦК компартии Украины. Борисов, популярность которого в Киеве была в то время необычайно высокой — он стал кумиром молодежи, — видите ли, отправился с фильмом «За двумя зайцами» в Польшу! Можно подумать, будто не Министерство культуры официально командировало артиста в соседнюю страну для участия в Декаде советских фильмов, а Олег сам выправил заграничный паспорт, приобрел билет на самолет, взял с собой кофр с кинолентой и полетел в Варшаву. Выехать за границу тогда было чрезвычайно сложно. Все оформлялось заранее: кандидаты на выезд проходили собеседование с членами специальной
