К семи вечера они приехали в город, где жила Ирина. Тут машина сломалась. Шофер, матерясь, полез ее чинить.
– Может, на такси? – спросил Грядкин Боброва.
– Не мельтеши, Коля… – отозвался тот. Грядкин впервые за всю поездку начал нервничать.
– Тебе-то что… – сказал он Боброву. – У тебя времени вагон, а у меня за каждую минуту золотом уплочено…
– Ишь ты… – фыркнул Бобров. – Золотом…
Он и правда раздумывал о том, что придется брать такси, но тут шофер починил «Волгу», и они поехали дальше. Грядкин показывал дорогу.
Глаза его расширились, когда они подъехали к дому Ирины. Это была обычная пятиэтажка на окраине. Едва машина остановилась, Грядкин вылез из нее.
– Саша, – сказал Бобров водителю, – сходи с ним деньги забери. Коля, даю тебе на все воркование два часа…
«Два часа… – билось в голове Грядкина. – Два часа»…
Он увидел заветную дверь. Постучал. За дверью слышались голоса. Потом дверь открылась. Грядкин не увидел (было темно), а понял, что в дверях стоит Ирина.
– Это я… Это я… – срывающимся голосом сказал он.
– Ох… – проговорила она.
Голоса в квартире стали громче. Грядкин понял вдруг, что в квартире пьянка. «Надо ее отсюда увезти…» – решил он.
– Э, парень, про деньжата не забудь… – сказал сзади водитель.
Грядкин и Ирина шагнули навстречу друг другу.
– Тебя выпустили? Выпустили, да? – спросила она, и это было так по-детски, что у Грядкина заныло сердце. «Как же я буду уезжать?!» – вдруг с ужасом подумал он. Он не знал, что сказать ей.
– На побывку его отпустили, дамочка… – внушительно сказал сзади водитель. – А за побывку надо заплатить…
– Ирина, я тебе деньги оставлял… – заговорил Грядкин, с трудом отрываясь от нее.
Она кивнула и быстро пошла в комнату. Ее вдруг шатнуло. «Пьяна что ли?» – удивленно подумал Грядкин и тут же все всплыло у него в голове – ее письмо, слова «Я кажется спиваюсь», и все, все остальное. Он почувствовал муку – как же он это все решит?!
Машинально он пошел следом за Ириной. Прихожка была невелика – двух шагов хватило, чтобы Грядкин оказался в освещенной большой комнате. Там стоял стол с тарелками, кастрюлями и бутылками. За столом сидели люди. Один из них, голый по пояс, при виде Грядкина начал вставать. Грядкин увидел, что это массивный мужик гигантского роста и понял – Радостев.
– Это что же, твой хахаль уже и в дом к нам пришел?! – наливался яростью Радостев, узнавший гостя по фотографиям, виденным в телефоне Ирины. – Постой! Да ведь он в тюрьме! Эй, ты, зэк, ты как здесь?!
Он выбрался из-за стола как раз в тот момент, когда в комнату из спальни вышла Ирина с пакетом.
– Я сейчас за участковым пойду! – зло и радостно кричал Радостев. – Сдадим тебя, пусть накинут тебе за побег лет пять!
Водитель, вошедший следом за Грядкиным, решил помочь и стал уговаривать Радостева как дитя. Грядкин тем временем мельком видел какого-то пацана лет пятнадцати, смотревшего на него во все глаза. «Мишка… – понял Грядкин и улыбнулся ему. – Черт, как все плохо получилось. Ну ничего, сейчас уедем, хоть поговорим»…
Он взял пакет у Ирины и ушел в прихожку. Там достал деньги и стал отсчитывать 200 тысяч. Но тут в прихожку ворвался Радостев. Увидев деньги, он схватил пакет и с ним рванул назад в комнату. Там уселся за стол и оттуда стал, словно обезьяна, корчить пьяные рожи.
– Отними! Отними! Шибздик! – кричал Радостев. – Ирина, ты где нашла этого задохлика?!
Кровь бросилась Грядкину в лицо. Он подошел к столу и, перегнувшись через него, сказал, стараясь, чтобы это звучало внушительно:
– Отдай! Отдай, это мои деньги.
Радостев перестал смеяться, лег грудью на стол и проговорил с издевкой:
– А ты сначала объясни, откуда они. Украл? Украл?!
Грядкин бросился на него, но стол был широкий, получалось черт знает что, а не драка. Радостев начал подниматься с дивана, но тут вмешалась Ирина, усадила его назад. У Грядкина горела голова, в глазах стоял туман. «Что я с ним сделаю? Что?» – думал он, чувствуя свое бессилие. То, что все это на глазах у Ирины, особо его жгло. Он вдруг бросился на кухню и вышел оттуда с ножом в руках. В комнате при этом была уже такая суматоха, что ножа никто не увидал. Грядкин одной рукой отодвинул стол, так, чтобы можно было подойти к Радостеву вплотную. Оказавшись перед ним, он приставил нож к груди Радостева и сказал:
– Отдай деньги!
– Сморчок! Батарея, к бою! – взревел Радостев и начал вставать. Диван от старости давно провалился, и чтобы встать, Радостеву потребовалось кинуть свое большое тело вперед. Грядкин остановившимися глазами смотрел, как Радостев сам наделся на лезвие ножа, почти до самой ручки. Почувствовав что-то в своей груди, Радостев осел на диван и откинулся на спинку. Нож, который Грядкин так и держал в руке, выскользнул из потной туши Радостева. У Грядкина пересохло в горле. От ужаса он уже ничего не понимал. Напоролся ли Радостев на нож или это ему только почудилось? Ведь если бы напоролся, так должен бы уже умереть? Но Радостев сидел на диване живой и, кажется, совершенно здоровый.
В комнате наступила тишина. Грядкин оглянулся. Ирина, Мишка, шофер, какой-то мужик, радостевский собутыльник, приведенный им сегодня со стройки, все это время так и не вставший из-за стола, – все смотрели на нож в его руках. Шофер охнул и выбежал. Грядкин еще глянул на Радостева. Тот сидел на диване и тяжело дышал. «Отпрыгался…» – вдруг со странным удовлетворением подумал Грядкин. Он пошел на кухню, вытер нож тряпочкой и сунул под грязную посуду в мойке. В голове его было пусто. Ему стало страшно, как не было никогда. Он повернул кран и стал брызгать себе в лицо холодной водой.
Глава 10
– Поножовщина! Поножовщина! – задыхающимся голосом проговорил шофер, подбегая к машине.
– Какая на хрен поножовщина?! – проговорил Бобров. – Где деньги?
– Какие к черту деньги! – разозлился шофер. – Там человека убили!
– Возьми себя в руки! – строго сказал Бобров. Что-то произошло, понял он. С удивительной быстротой выбравшись из машины, он так же быстро поднялся вверх по лестнице и ворвался в указанную шофером квартиру как шаровая молния. Бобров увидел белого Грядкина. «Этот жив… – подумал Бобров. – Слава Богу. А кого же порезали?».
Тут он увидел на диване большого раздетого мужика. Рядом с ним хлопотала женщина. «К ней что ли Грядкин ехал? – подумал Бобров, подходя и мельком взглядывая на нее. Он так и не понял, была ли она красива. – Крови нет».
– Так кто кого порезал? – спросил он шофера, уже надеясь, что тот, например, просто сбрендил.
– Вот его порезали… – сказал шофер, указывая на сидевшего на диване мужика. Бобров наклонился. С левой стороны под полной обвисшей грудью у мужика был широкий разрез. Бобров не был анатомом, но ножевая рана в области сердца – это его напугало. Правда, не настолько, чтобы он забыл о деньгах. Он мгновенно вспомнил, как Грядкин по дороге проговорился, что у него есть больше 300 тысяч. Быстро подошел к Грядкину и прошипел в ухо:
– Двести тысяч за такой бардак мало будет…
Грядкин мотнул головой. Бобров проследил направление и увидел валявшийся на полу пакет, из которого высыпались плотные пачки денег. Он тотчас подскочил к пакету и схватил его.
Радостев сидел на диване, то закрывая, то открывая глаза. Ирина стояла рядом, тихонько воя и боясь к нему прикоснуться.
– Слушайте, девушка… – заговорил Бобров быстро. – Берите все на себя. Я вам помогу. Даже в самом худшем случае (он не стал говорить, каким может быть этот самый худший случай) получите условно. Скажете, что он вас бил, и все квалифицируют как самооборону, может, даже без превышения. Глядишь, еще на предварительном следствии дело прекратят.
Ирина начала плакать. Грядкин с ужасом на все это смотрел.
– Я остаюсь… – сказал он Боброву. – Это что же, она за меня отвечать будет?!
Бобров мгновенно вспотел. «Охренел! – подумал он. – Да я тебя хоть мертвым, а увезу».
– Ничего ей не будет. Вишь, он ведь живой. Ну вызовут сейчас скорую, зашьют его, завтра опять будет пить в три горла! – бодрым голосом говорил Бобров. Он торопился – вид мужика на диване все меньше нравился ему.
– Езжай, Коля, зачем тебе лишнее? А то еще побег пришьют… – проговорила Ирина. – Езжай, прошу тебя…
Бобров боялся, что вот прямо сейчас этот мужик на диване умрет – тогда не уйдешь. Он схватил Грядкина за рукав и потащил.
– Идем! Идем! – торопил Бобров. Тут поднялся из-за стола приведенный Радостевым строитель – он, видимо, решил их удержать.
– Скорую! Скорую вызывай! – повелительно сказал ему Бобров, чем, видать, смешал всю программу – мужик оцепенел. Бобров бросился на выход, таща за собой Грядкина.
– Дай мне попрощаться! Дай мне попрощаться! – бормотал Грядкин.
– Ты уже попрощался! – зло ответил Бобров. – Уж теперь она тебя точно не забудет никогда!
Они сели в машину.
– Гони! – прокричал Бобров.
