– Поня-я-ятно, – хмыкнула Алиса, – наше дело только ножкой дрыгать и рот открывать.
– Вобщем, да, – кивнул Гонолеев, – кто деньги платит, тот и картинку в кадре заказывает, и мизансцену выстраивает, и самые остроумные репризы выдумывает.
– Так а на хера тогда нужен ты, типа режиссер? – с вызовом спросила Алиска.
– Ну, чтобы они там не слишком увлекались, – ответил Федя, – у нас ведь не такие возможности, как у Камерона, когда он настоящий Титаник для съемок построил и потом утопил.
Два официанта тем временем церемонно поднесли блюда с какими-то морскими таракашками и принялись расставлять и раскладывать перед Алиской и Федей соусницы, тарелки, тарелочки, мисочки с теплой розовой водой для рук и прочую дребедень.
– А кто из них больше всех креативит? – спросила Алиса, когда официанты, сделав свое дело, тихо удалились.
– Есть такой генеральный спонсор, жуя своего таракана, ответил Федор, – есть такой Зураб Ахметович, он сильно на весь креативный процесс влияет, ну и еще спонсоры по теме.
– Какие? – спросила Алиса, тоже, глядя как это делает Федор, запихивая таракашку себе в ротик.
– Модельные дома Haut Couture, лидеры продаж парфюма, колготки, шмотки, то, да сё…
– Ясно, – сказала Алиса, облизывая пальчики, – а познакомь меня с этим, с Зурабом Ахметовичем.
– А ты разве с ним не знакома? – изумленно подняв брови, спросил Федя, – я думал, раз тебя от их дома непреложным императивом на роль ведущей рекомендовали, то ты с ним с Зурабом как бы это…
Федор не договорил.
– Не-а, – покачала головой Алиса, – я с ним не это, но ты меня с ним познакомь.
***
– А познакомь-ка ты меня братец с этим модным вашим непристойником, который, поговаривают тут у вас очень пикантные штуки в своем неприличном клубе выделывает, – попросил Лагутин Золотникова.
Гриша аж подпрыгнул от радости, – это же мой клуб, и артист это мой, его Максимом зовут, сегодня же вечером вам его и покажу.
Гришу Золотникова хлебом не корми, но дай ему влезть в новое знакомство с влиятельным человеком, будь то прыщ земли русской, или холуй прыща, или просто богатый чел с влиянием. Поэтому, когда через одного знакомого депутата городского собрания Гриша узнал, что в Питер приехал руководитель крупнейшего столичного телеканала, Золотников принялся всеми чертями подземелья заклинать своего депутата устроить ему обед с этим важным москвичом.
И вот они сидят на углу Невского и Владимирского в Палкине и кушают рыбку – стерлядку с белыми грибами по-монастырски и попивают белое французское "Puit" урожая солнечного 1984 года.
– Твой, говоришь, ресторанчик? – переспросил Лагутин.
– Не ресторан, а клуб, и называется "Максим Деголяс", – уточнил Гриша.
– Француз, что ли? – хмыкнул Лагутин, аккуратно вытирая губы батистовой салфеткой.
– Ну, название Максим, это мы с партнерами на манер знаменитого французского ресторана, что в Париже на Авеню Руаяль придумали, а Деголяс по французски, это означает…
– Неприличный и непристойный, – перебил его Лагутин, – это я знаю, я, кстати говоря, заканчивал МГИМО, а там с обязательным для дипломатов французским дело обстояло у нас очень хорошо.
Гриша Золотников молча громко втянул ноздрями воздух, и это его сопение было не демонстрацией скрытого протеста against московской выпендрежности, но скорее автоматической реакцией организма на всплеск тоски, что была от сознания собственной неполноценности, ведь Гриша в отличие от лощеного москвича ничего, кроме десятилетки, да и то в союзной республике – не заканчивал, и с языками у него дело было – швах, ну разве что если только с матерным и братково-понятийным…
– Значит, нынче вечером поедем глядеть на твоего Максимку? – приветливо поглядев на Гришу, спросил Лагутин.
– Обязательно, – обрадовался Гриша.
Гриша был рад случаю быть чем-то полезным этому несомненно влиятельному мужчине, да и в клубе, что частично принадлежал ему, Золотников мог бы чувствовать себя поувереннее, все-таки есть чем похвастать, не все только у них – у москвичей хорошее, есть места и у питерских, где за родину не стыдно.
На Сызранскую ехали в клубном лимузине.
– Севка, мы сейчас к тебе едем, Тушников на месте? Смотри, чтобы все тип-топ было, – пропел Золотников в трубочку мобильного.
А на другой стороне эфира, Сева Карпов, выпростав из кармана брюк свой якорями татуированный во время его службы на северном флоте боцманский кулак, поднес его к носу Максима Тушникова и покрутив этим органом психического воздействия, молвил, – Ну, Максимка, старайся, высокая комиссия едет на тебя смотреть.
***
По случаю прибытия в клуб Гриши с Лагутиным, шоу на этот раз начать решили на два часа раньше, не в пол-одиннадцатого, а в пол-девятого, чтобы высокий московский гость смог бы поспеть на свою Красную Стрелу.
– Так стриптизерок Олю с Наташей предупредить не успели, – нервничал арт-директор.
– Так пошлем за ними машину, – предложил Сева.
– По вечерним пятничным пробкам? – хмыкнул Максим, – как раз к отбытию этого Лагутина и приедут.
– Тогда без стриптиза начинай, – решительно рубанул Карпов, – делай шоу без Ольги и без Натахи.
– Никак не получится, – возразил Максим, – у меня вся программа на стриптизерок завязана, и мой номер с анекдотами про блондинок, и самый коронный наш номер с вытаскиванием гостя на сцену и его раздеванием, да и вообще, третья наша коронка, когда мы разводим посетительниц на любительский стриптиз тоже без зачина профессионалок не покатит.
– Мда, – зачесал репу Карпов, – чё делать то будем? Гришка с нас скальпы без наркоза поснимает, он сто лет такого случая дожидался, чтобы нашим клубом перед москвичами похвастать.
– Да я и сам понимаю, – мямлил Тушников, – мне и самому такой шанс засветиться перед главным продюсером центрального телеканала не всякий раз в жизни даётся, я что? Тупой что ли? Разве я не понимаю?
Сева с Тушниковым приуныли.
– И ведь посетительниц то мало в девять то вечера, как их подогреть да раззадорить, чтобы на любительский стриптиз, на нашу коронку расшевелить?
Но решение пришло мгновенно.
Недаром Сева Карпов мичманом на Северном флоте служил!
– Надька, три секунды – поди сюда! – крикнул Сева дежурной администраторше-метрдотелю клуба Надежде Соколовой.
Надя – девушка высокая, стройная, в свое время семь классов в Вагановском отучилась, но бросила и поступила на юридический. В клуб она попала по чьей-то протекции, работала хорошо, с посетителями не флиртовала и вообще имела репутацию девушки строгих правил.
– Надька, ты у нас в балетном училась, так ведь? – взяв своего администратора за локоток и глядя ей прямо в глаза, спросил Сева.
– Ну, было дело, – ответила Надя.
– Тогда бери еще Иру официантку, идите в гримерку, переодевайтесь, будете стриптиз танцевать сегодня.
– Я? – задохнувшись и поперхнувшись от неожиданности, переспросила до полусмерти изумленная Надя, – я стриптиз танцевать.
– Надя, у нас форсмажор, я тебе всего объяснить не могу, но тысячу баксов наличными за сегодняшний вечер я тебе плачу, и триста бакинских Ирке.
– Надя, это только до прихода Ольги с Наташкой, а там уже всю ночь они работать будут, выручай! – взмолился Тушников.
– За три тысячи, пойду к шесту, а так, пусть Ира официантка и Лена повариха из холодного цеха голыми пляшут, – твердо сказала Надя, – мне потом еще здесь администратором работать, как я постоянным клиентам потом покажусь?
– Надя, у нас зарез, три не могу, полторы, – взмолился Сева.
– Ладно, Надя, я еще пятьсот от себя докидываю, иди, переодевайся ради всех святых, – сделав плаксивое выражение лица, заныл Тушников, – спасай нас, ты же в команде, ты же с нами в одной лодке плывешь.
Окончательно сойдясь на цене в две пятьсот, Надю наконец-таки отправили в гримерку. А Иринку-официантку хитрая Надя, даром что юридический кончала, вообще за бесплатно танцевать стриптиз уговорила, оказывается, та давно сама хотела этому научиться, но не решалась спросить. А тут – такой случай.
– Надо еще как минимум одну подставную стриптизерку-любительницу, как бы из посетительниц в зал усадить, – сказал Тушников.
– Возьмем Ленку-повариху из холодного цеха, – предложил Сева.
– Ну! – выдохнул Максим, – с её-то бюстом! Это же взрыв на аттоле бикини, только она ведь не согласится.
– Это я на себя беру, – крякнул Сева, – зовите ее ко мне в кабинет и бутылку коньяка мне из бара, Хеннеси Экс-Оу…
***
Шоу прошло как во сне. Еще и лучше чем с профессионалками Олей и Наташей.
Все-таки Вагановское, оно и в Африке остаётся Вагановским.
Мастерства балетных ножек ни каким юрфаком потом не вытравить!
Надя такой стрип-балет сымпровизировала, что ей бы и Ла-Скала и парижская Гранд-опера рукоплескали бы, это как пить дать!
Надя притаранила из своей машинки си-дишник с классической музыкой, который всегда возила с собой и слушала в дороге, дала его нашему ди-джею и тот поставил сперва адажио из Лебединого, а потом начало первого акта из Жизели Адана. Уже потом, когда после отъезда Лагутина на вокзал, все пили и отмечали успех, Надя рассказала всей компании, что эти отрывки она учила на экзамене по классическому танцу.
