– Это после вчерашнего, – добавила Лера, дочь конюха.
– От чистого самогона на антоновских яблочках заблестят ещё и больше! А то, шишдесят градусов! – подтвердила Надежда, благодарная мать именинника.
– Крепче виски! – присвистнула я.
– Якой там Вискас? – встрял в разговор подошедший сосед в облаке алкогольного флёра, которое вполне можно было считать биологическим оружием. – И Кытикэт жрут вместо холодца на закусь…
– Та иди отседа! – прикрикнула на мужа Надежда. – Не подслушивай!
– Нужны мне ваши бабские сплетни! – гордо ответил раскачивающийся, как джинн из бутылки, отец именинника и, поправив кепочку, проложил навигацию в сторону сарая.
Что и говорить: продолжение детского праздника тоже удалось, но в этом моей вины уже не было….
– Ты рассказывай лучше, рассказывай! – привлекла моё внимание Оксана.
И меня понесло, как спецвыпуск новостей, о том, что знакомые мои состоятельные, и у меня есть план. Судя по глазам дочки конюха Валерии, Оксаны, Надежды и Марины из сельмага спецверсия о споре в моём рейтинге сразу добавила баллов. Все почувствовали себя сопричастными, ведь от них зависело, кому на деревне жить хорошо.
– А они точно до нас нагрянут? – живо поинтересовалась под пироги и вишнёвую наливочку Надежда. – У нас вроде ни достопрымечательностей, ни казино, одни коровьи лепёшки.
– Для кого и коровья лепёшка – экзотика! Весь вопрос, как подать, – ответила я.
– С соусом, – ляпнула Лера.
– У тебя котелок варит, ты придумаешь. Нашим бы в голову не пришло, что столько радости можно из салфеток да пустых бутылок сварганить! – заявила раскрасневшаяся от угощений продавщица Марина.
Я добавила с задушевной хитрецой:
– Если вы решите поучаствовать в моём проекте, можно будет подзаработать. Кому помешают лишние деньги на косметику, новое платье…
У девчонок загорелись глаза.
– Или на сепаратор, – закивала Надежда, подливая из штофа в разномастные рюмки ещё наливочки.
– С работой тут туго, – подтвердили дамы. – Как завод по производству конфет закрылся, так кукуем неизвестно на чём.
– Если дело пойдёт, можно будет настоящий туристический сезон открыть, – будто по секрету, громким шёпотом сказала я. – Но у меня одной, конечно, ничего не получится…
– Дык делись! – сказала Марина.
Я сделала заговорщический вид. Все подтянулись к центру стола, под лампу в беседке, и у каждой над макушкой закружился нимб в виде мошек.
– Гарантий нет, – призналась я. – Но и вложений особых не нужно.
– Чи понравится городским у нас? – спросила Оксана. – Токмо если в замке Владимира Георгича.
– Боюсь, он гостей не пустит, – хмыкнула я. – И так сбежал.
Остальные прыснули. Марина до слёз из глаз. Вытирая их вместе с размазанными стрелками, она сказала:
– А как погремушкой-то тряс, Мессершмитт наш! Чуть глаза не выпали на стол.
– По-моему, глаза его выпали, когда его Мила на стул усадила и грудями по носу прочти жмякнула, – смеялась Надежда.
– Не, мне больше понравилась рожа Чупа-Чупса про «Нервную Нину», – перебила Марина. – А почему Нина-то?
– Не знаю, само придумалось, я не виновата! – хмыкнула я и не, сдержавшись, расхохоталась тоже.
Вспомнилось, как Владимир вытаращился в ответ на мою реплику, что надо поработать головой. С выражением оскорблённого достоинства сунул мне обратно кепку с мобильником и заявил:
– Я в клоунаде не участвую! Другой профиль.
– А обещание? – спросила я, не планируя отступать.
Феодал замялся, но позиций не сдал. И вдруг, к моей досаде, подскочил наш общий знакомый Кирилл:
– Всё в силе. Мы с Владимиром партнёры, так что принимаю обязательства на себя!
На лице моего врага проскользнуло явное облегчение, и оно снова стало каменным.
– Так не честно! – ответила я.
Мне вторил кое-кто из толпы. Гордый Чупа-Чупс развернулся ко мне спиной, вскочил на коня и умчал. Буквально на долю секунды что-то неловкое ёкнуло в моей груди, но развиться состраданию я не позволила: на войне, как на войне. Надев улыбку на лицо, я продолжила праздник. Мой рейтинг явно вырос, а его упал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})* * *
– Но всё же коровьи лепёшки не очень-то интересны, – прервала мои воспоминания Лера.
– Зато кому не хочется большой и светлой любви? – просияла я.
Надежда с азартом принялась подливать мне в рюмочку густой, бордовой, как кровь, наливки, а я попросила:
– Мне капельку, пару капель, а то я очень быстро пьянею!
– Не дрыщь, натуральное, – заверила хозяйка и, убрав мою ладонь, долила до краёв.
– Так а что там про любовь-то? – Не удержалась Оксана. – Нам нужно, это понятно. А в столице мужиков, что ли, мало?
– Много, да не всё так просто. Даже на Рублёвке страдают от несчастной любви, – кивнула я, ещё более осмелев от натурпродукта, и закусила его редиской.
– Так мы их не обеспечим, самим не хватает. Ассортимент небольшой, – пояснила Марина. – Три холостяка, из них один нормальный, двое пьющих и Чупа-Чупс, но тот как истукан.
– Натуральный истукан, – подтвердила, поправляя пышную грудь Оксана. – Не пробьёшь! Я пробовала.
Мне представилось, как она прёт этой грудью на феодала, как тараном, и я зависла.
– Так а дальше что? Нам самим не хватает, говорю! – погромче проорала Лера. – Что мы твоим Рублёвским можем предложить?
– Коня… – пробормотала я, с трудом возвращаясь к канве разговора.
Нет, пить больше нельзя!
Дамы уставились на меня расширенными глазами. Надежда прикрыла рот пухлой рукой:
– Да ты шо! До того всё плохо?! Грех-то какой…
Я отмахнулась от мошки и воображения и мотнула головой:
– Да не в том плане! Есть легенда! Про ночное с конём!
– Нет легенды, – сказали бабоньки.
– Есть! – стукнула я ладонью по столу и достала из широкого кармана часть письма тёти Тоси. – Когда на Дикое поле, в степи, то есть вот прямо сюда явились татары, захватили кучу народу в плен, к хану Батыю приехала наша казачка на чёрном коне и попросила выкупить брата. Хан удивился и спросил, почему не мужа. А казачка и говорит: «Замуж можно ещё раз выйти, будет другой муж. С мужем и свёкр, а там и сын, а брата мне взять неоткуда». Хан впечатлился и тоже решил поумничать. Сорвал первый попавшийся в степи цветок и дал ей. Сказал: «Иди по Орде, пока цветок не завянет. Если кого из родни увидишь, забирай без выкупа». Только у хана с ботаникой было плохо. Он сорвал бессмертник, тот вообще не вянет. Казачка на коне ночь в степи переночевала спокойно, потом всю родню разыскала, кучу народа освободила, да еще и суженого нашла – парень ей один пленный понравился. Он, кстати, князем оказался русским. Казачка вернулась домой, вышла замуж, и всё стало хорошо. Вывод: кто переночует в степи с конём, где растёт много бессмертника, найдёт свою любовь и будет счастлив.
– А я, дура, на Тиндере[11] сижу, – покачала головой продавщица Марина.
– Вроде по-другому предание было, – засомневалась Лера.
– Искажено за сотни, даже за тысячи лет, – нашлась я и помахала письмом: – Мне баба Тося написала то, во что не поверила по молодости, потом уже стыдно было проверять, а ей из уст в уста, из рода в род. В общем, это правда! И в письме она рекомендует, что если хочу замуж, фьють, в поле с конём. Это почти её завещание.
– Как в песне? – моргнула Оксана и пробасила: – «Выйду ночью в поле с конём…»
– Ну, и песни не на пустом месте складываются, – развела я руками.
– Там же про мужика поётся, – сказала Марина.
– Именно, про одинокого, – ткнула я в неё пальцем, как Трамп в электорат. – Но ему не повезло: легенда действует только на женщин. Ещё со времён Великой Праматери.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Наступила пауза. Только цикады затрещали вокруг и стенка сарая, на которую привалился муж хозяйки.
– Кого? – осипла от торжественности момента Марина.
– От самой Земли, которая и подарила женщинам этот цветок. У греков её Герой называли, на Руси Макошью, во всех народах по-своему. Я так глубоко этот вопрос ещё не изучила. Тут главное вера!
