Достоевский начал свой путь в литературе блестяще: «Бедные люди» и прочее, но потом все последующие вещи стали много хуже. И вот наступает тот момент, когда он — на эшафоте и этот миг жизни переживает очень сильно. Его отправляют на каторгу. Оторванный от письменного стола, от столичной жизни, от славы, и пребывая в унижении и немощи, он стал высоко духовным человеком, приблизившись к Богу. Тогда он и сумел написать свои последние гениальные произведения, которые сделали его писателем первой величины. Так оценили его и студенты Сорбонны, когда там проводился опрос, кто, по их мнению, писатель номер один в мире.
И.Г. Но нередко в среде церковных людей, особенно молодых, недавно вошедших в церковь, можно услышать такое мнение, что искусство — от лукавого.
О.В. Что здесь происходит и как опровергнуть это неверное суждение? Как показать, что в творчестве нет повода для гордыни, нет чего–то демонического?
Автор может гордиться тем, что он создал. Конечно, в искусстве может присутствовать и демоническое. Шарль Бодлер одну из своих книг назвал «Цветы зла». Но искусство здесь не при чем. Надо начинать с человека, а не с искусства. Важно, какая душа у творящего, что она выбрала: добро или зло. Если душа выбрала зло, то появятся «цветы зла», а если — добро, то появятся «цветы добра».
Можно гордиться и тщеславиться тем, что ты поешь в церкви. Написал икону — и тоже можешь тщеславиться. Если человек воспринимает свое творчество как служение Богу и людям, то никакого тщеславия нет. Он отдает и забывает себя. Если человек будет воспитываться так, то он сможет создать то, что обрадует людей и будет добрым плодом.
Семья плотская и семья духовная
О.В. Дети живут в большом мире, и он, к сожалению, еще не Церковь. Мы имеем заповедь и благословение Христа просветить его, и все человечество преобразить в богочеловечество. Но, поскольку человек свободен в своем выборе — выборе жизни и смерти: Бога или того, что ниже Бога, — то не все приходят ко Христу, в Церковь.
Чтобы дети имели Жизнь, которую не знает мир, лежащий во зле, им нужно показать ее, т. е. Церковь. Они должны понимать, что Церковь и храм — это не одно и то же. На доступном уровне можно уже объяснить им разницу в том, что есть семья, где они живут, детский сад, школа, и вот еще духовная семья — Церковь.
В детский сад или в школу ребенок идет по призыву воспитателя и учителя. Если ребенок не придет туда, то ему сделают замечание. А в храм он идет не потому, что священник его звал. Дух Святой ведет его ко Христу. Мы говорим: всех нас собрала благодать Духа.
Когда ребенок идет в детский сад, он знает, что увидится с воспитателем, с детьми. В Церкви же он встретится со Христом, с братьями и сестрами во Христе. Пребывание в детсаде с воспитателем, пусть любимым, который нужен и многому учит, иное, чем общение ребенка со Христом в храме. Из детского сада он может выйти очень радостным, потому что много играл, веселился, но это — телесные восторги. Из школы он может выйти усталым — что–то у него не получилось, или еще по каким–то причинам. А после Евхаристии, когда дети соединились со Христом, они преображаются: личики их светятся. Духовное просветление ребенка в храме невозможно обрести в других сообществах или коллективах.
В семье по плоти имеются путы привязанности, крови. Общение людей в Церкви во Христе глубже, одухотвореннее. Коллектив отличается от соборности тем, что в нем имеется в какой–то степени давление над личностью. А соборность предполагает раскрытие в человеке внутренней свободы. В Церкви человек изменяется так, как он не сможет измениться в коллективе: в ней действует Дух Святой, и Он иначе соединяет людей друг с другом.
Та соборная молитва, которая есть в Церкви, предполагалась уже Самим Иисусом Христом, когда Он говорил, что «где двое или трое собраны во Имя Мое, там Я посреди них»[19]. В ней едиными устами, единым сердцем мы обращаемся к Господу, прославляем Его, Ему исповедуемся, Его славословим. Что происходит в такой молитве? — Преодоление себя.
Там, где человек не выходит за пределы своего Я, не начинается жизнь личности. Церковь для каждого из нас — и для взрослого, и ребенка — самая благоприятная среда самосовершенствования и возрастания личности. Без всяких искусственных приемов, как это делается в некоторых религиозных учениях, выйти за границу собственного Я. Но выйти не для того, чтобы обрести силу и иметь над кем–то власть, а для того, чтобы соединиться со всеми, быть безвластным и жить Духом Святым. Этот Дух делает всех братьями и сестрами.
В церкви ребенок (и не только ребенок) обретает своих братьев и сестер. Он имеет их и в семье по крови, но там часто есть противопоставление: братья и сестры — родные, а все остальные — чужие. Здесь же он входит в тайну братотворения, и для него органично и естественно общаться со всеми, как со своими, потому что их породнил Дух Святой.
Дух соборности рождается тогда, когда ты и я — в равной значимости, в ближнем я вижу себя, а он видит во мне себя. Во время соборной молитвы в храме ребенок может почувствовать, что молитва того человека, кто стоит рядом — (это) также и его молитва. Как говорят: «твой Бог — это мой Бог».
Служение детей в храме
Молитвенное общение в Церкви — это и служение друг другу.
Важно, чтобы у детей была любовь к храму, и чтобы они не чувствовали себя в нем потребителями, пришедшими на все готовое. В их жизни должен наступить такой период, когда они впервые в храме вытрут пыль с подоконника, расставят цветы, почистят подсвечники. Дети выполняют все охотно и радостно, если им это доверить. Дело небольшое, но оно способствует их развитию и укореняет в чувстве: храм — это дом Божий, в котором и мне есть место, и где я посильно служу.
И.Г. Иногда в храмах встречается интересная практика: детям в качестве поощрения разрешают стоять с тарелкой и раздавать антидор[20]. После причастия люди берут из их рук частицы освященного хлеба. Это могут делать даже самые маленькие. Дети постарше могут также участвовать в этом служении: они стоят у специального столика и разливают теплоту — подогретую воду для запивки. Такое служение они воспринимают как награду. По их лицам видно, что это счастье для них.
О.В. Да, это им может больше понравиться, потому что внешне красиво, а вытереть пыль не захотят.
М.Г. А что делать, если служение питает тщеславие ребенка? Однажды я видела, как в одном храме ребенок стал громко рыдать, когда ему не дали служение у подсвечника, а попросили другого мальчика. Или, бывает, мальчик поет в хоре и, поэтому считает себя очень важным — когда идет по храму, то сбивает всех с ног.
О.В. В таком случае можно сказать: «то, что ты сделал, умеют и другие дети. Все способны дышать, видеть, слышать. Ты же не гордишься тем, что ты это можешь. В нецерковной среде, в мире, в котором мы все живем, люди считают, что есть плохие и хорошие, а у Бога нет плохих, у Него все первые, и Он любит каждого и хочет, чтобы все могли послужить Ему. А если кто–то начинает делать то же, что ты уже умеешь делать, то ты, видя это, радуйся. Когда у него что–то не получается, не следует говорить: «не умеешь, а берешься»: лучше помоги без упреков. Это будет по–христиански».
У ребенка не должно сложиться ощущения своей исключительности. В монастырях есть такая практика — там меняют служения. Сегодня ты на клиросе пел ангельским голосом, а завтра идешь чистить туалет.
Дети и богослужение
И.Г. Меня очень беспокоит отношение к детям во время богослужения. В православных храмам регулярно совершаются службы. А вот дети в них как–то не вписываются, реально им не находится места в богослужении. Иногда складывается впечатление, что они в церкви всем сильно мешают. Мы просим: «Тише!», священники требуют благоговейной тишины, родители конфузятся и пытаются заставить детей не двигаться и молчать. Это, с одной стороны, правильно — богослужению, молитве нельзя мешать. Но, с другой стороны, для живых детей такое идеальное поведение практически невозможно.
Редко можно увидеть такой храм и приход, где над проблемой включенности детей в богослужение думают, что–то пытаются сделать. Вы, наверное, тоже это замечали?
О.В. Церковь это духовный детский сад. В ней все — дети Божии, независимо от возраста. Как же они могут мешать? Все должны радоваться друг другу и всё делать вместе по мере своих сил. В Церкви ребенок учится общаться с Богом и со всеми, кто рядом с ним. Дети могут духовно расти только вместе со взрослыми, но при условии, что старшие всегда внимательны к ним и вовлекают их в службу.
И.Г. Что вы делаете, когда дети бегают по храму, мешают взрослым молиться во время службы?
О.В. Я детям объясняю:
