— Нет, поеду к жене. К восьми нас ждут в гости.
— А я, если можно, выпью еще чашечку. — Фредерик взглянул на друга. — Не обидишься, если я не повезу тебя домой?
Ральф замахал руками.
— Без проблем! Конечно, не обижусь. Поймаю такси. Спасибо, Кристина!
— Это тебе спасибо. Было очень приятно познакомиться.
— И мне. Жду письма! — Ральф вскинул руку с поднятым указательным пальцем, озорно улыбнулся и на прощание пожал Кристине руку.
Когда он ушел, она налила Фредерику и себе еще кофе. Находиться в салоне с ним наедине, да еще вечером, когда на улице уже темнело, было несколько неловко и в то же время ужасно приятно.
— Хороший у тебя друг, — сказала она, стараясь казаться спокойной.
— Да, — согласился Фредерик. — Веселый, отзывчивый, порядочный. — Он замолчал, о чем-то задумываясь. Кристина села на прежнее место, радуясь, что держится неплохо и не конфузится, и отпила из чашки немного кофе. — Я не звонил тебе все эти дни… — негромко произнес Фредерик, тоже беря чашку, но не поднося ее к губам.
Кристина моргнула. Что было отвечать? Да, он не звонил, и временами она подумывала, ему уже нет до нее дела, но тут же говорила себе: не будь столь самолюбивой. У него свои дела, работа. Когда освободится, непременно позвонит.
— Но каждый день собирался, — продолжал Фредерик. — Поверь.
Кристина улыбнулась, пожимая плечами.
— Конечно, я тебе верю. Но почему ты все это говоришь? Ты не обязан был мне звонить, и потом мы только в прошлую субботу виделись.
Фредерик грустно усмехнулся.
— У меня такое чувство, что с той субботы минула целая вечность. — Он кашлянул, маскируя неловкость. — Знаешь, я каждый день, начиная с воскресенья, брал трубку, наполовину набирал твой номер и нажимал на кнопку отмены.
Кристина вспомнила, как сама звонила ему в первый раз, и внутренне улыбнулась. От его слов у нее голова шла кругом. Было страшно и поверить в счастье, и спугнуть его.
— Когда ты сказала, что у тебя есть друг, я сразу решил: не имею и малейшего права на что-то надеяться. А потом подумал: раз у вас проблемы, раз вы, хоть и живете вместе, но редко видитесь и даже выходные не проводите вместе, то, может… — Он снова замолчал, качая головой.
Кристина смотрела на него, замерев от счастья. Выражение ее лица наверняка сделалось глупым, что-либо определить по нему было явно сложно. Фредерик поднял потемневшие глаза и продолжительно на нее посмотрел.
— Наверное, я выгляжу комично. — Он нервно засмеялся. — И зря завел этот разговор… Тем более что…
Кристина, повинуясь внезапному порыву, наклонилась и взяла его за руку.
— Что ты… совсем не комично. И вовсе не зря. Мне кажется, это я смотрюсь нелепо. — У нее снова покраснели щеки, и она потупила взгляд. — В душе неразбериха чувств, боюсь выразить их… И не выразить…
— Кристина, — ласково прошептал Фредерик, сжимая ее руку. — Ты восхитительна…
Помолчали. Кристина смотрела на ручку кресла, в котором сидела, слушала дыхание Фредерика и думала о том, что порвет отношения с Оливером, как только он явится.
— Я очень рад, что в тот день ты чуть не сбила меня с ног, — сказал Фредерик, осторожно поглаживая ее палец. — И что у меня как раз в это время сломалась машина. А я еще злился, представляя, что несколько дней буду вынужден ездить в метро. Как удивительно все в жизни устроено.
Кристина взглянула на него, и оба рассмеялись. С ее сердца будто свалился камень, и вмиг прошло все смущение.
— С Оливером у нас действительно все лучшее осталось позади, — призналась Кристина, вдруг почувствовав, что может доверить этому человеку даже самое сокровенное. — Я уже попыталась серьезно с ним поговорить, он запаниковал, но на следующий же день уехал в странную поездку. — Она устало вздохнула. — В последнее время меня не покидает ощущение, что он не говорит мне ни единого слова правды. Я так больше не могу и намерена возобновить разговор при первом же удобном случае.
— Расходиться очень тяжело, но порой только так можно спасти положение, — со всей серьезностью сказал Фредерик. — Я, конечно, был бы на седьмом небе от радости, если бы в один прекрасный день ты стала свободной. Но, пожалуйста, все как следует взвесь, прежде чем делать решительный шаг. Для меня очень важно, чтобы ты была счастлива.
Изабелла закружила на месте, остановившись посередине уютного гостиничного номера. Слетать с ней хотя бы на недельку в Майами она требовала от Оливера добрых четыре месяца и наконец-таки добилась своего.
— Какая благодать! Вот это настоящая жизнь! Разве ты не согласен, любовь моя?
Оливер окинул ее пасмурным взглядом. Изабелла была редкой красавицей: с аппетитно полными формами, узкой талией, необыкновенными серыми глазами и густейшими черными волосами. Но и стервой была, каких поискать. Чувства окружающих, даже самых близких, нимало ее не интересовали. Ей казалось, что жизнь все время будет течь исключительно по ее сценарию, и хотелось окружать себя сплошными удовольствиями, платить за которые, естественно, должны были влюбленные в нее болваны.
— Настоящая жизнь начнется, когда Уайман узнает, где ты, и перережет мне глотку.
— Фу, какая гадость! — Изабелла остановилась и наморщила аккуратный смуглый носик. — Ничего он не узнает, глупый! Зря я, что ли, разыграла перед ним весь этот спектакль?
Дабы муж не вычислил, что супруга снова бесстыдно его дурачит, она заявила, что ужасно соскучилась по двоюродной сестре из Шарлотта, и как порядочная жена позволила посадить себя на поезд, с которого сошла на следующей же станции. С Оливером они встретились час спустя и, не теряя времени, полетели во Флориду.
— Не знаю, — проворчал Оливер, которому все вокруг становилось не в радость. Он запутался во вранье, махнул рукой на живопись, Изабеллу уже ненавидел, но не мог от нее отделаться, страшно сожалел, что бессовестно обманывает Кристину, и перестал понимать, для чего, собственно, живет.
— Опять ты ворчишь? — требовательно спросила Изабелла, упирая руки в крутые бока. — Имей в виду: я приехала сюда отдыхать, а не любоваться твоей кислой физиономией. Так что будь добр, как-нибудь взбодрись.
Она деловито прошла к чемодану и стала извлекать из него многочисленные наряды. Оливер чуть было не крикнул ей: «Да катись ты со своим отдыхом к черту!», но успел одуматься. Он теперь уже почти полностью от нее зависел: жил и развлекался на деньги ее мужа, проводил с ней дни напролет и выполнял все ее пожелания, боясь, как бы она не претворила в жизнь несчетные угрозы. О честной милой Кристине он думал с мучительной тоской и уже знал, что вот-вот ее потеряет.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
