— секретарь ЦК по идеологии, Месяцев — председатель КГБ. Брежнев быстро раскидал заговорщиков. Благодаря предательству Яковлев уцелел.
Но вскоре он ввязался в драку с «русофобами», по его определению, «антисемитами», «охотнорядцами», русскими фашистами и т. и. Организовал выступление в журнале «Новый мир» (№ 3, 1969) В. Дементьева со статьёй «О традициях и народности», в которой подвергнуто сомнению понятие «любовь к родной земле». Подобным же образом Вл. Воронов в статье «Заклинание духов» («Юность», № 2, 1969), благословлённый Яковлевым, с непозволительной иронией отзывался о самой сути понятия духовной жизни народа. Они выступали против идей и понятий, поднимаемых А. Байгушевым в статьях «Силуэт идеологического противника», опубликованной в журнале «Молодая гвардия» (1970, № 3), и «Воткнутые деревья», увидевшей свет в журнале «Москва» (1970, № 9), в статьях М. Лобанова «Просвещённое мещанство» и В. Чалмаева «Неизбежность» в журнале «Молодая гвардия» (№ 8–9, 1969), С. Семанова «О ценностях относительных и вечных».
Стул под Яковлевым зашатался, и все мечты о занятии кресла заведующего отделом пропаганды улетучились. Он пошёл ва-банк и раскрылся полностью. 15 ноября 1972 года опубликовал в «Литературной газете» обширную статью на весь разворот «Против историзма». В мемуарах он позже писал, что его статья была выдержана в стиле марксистской фразеологии, изобиловала ссылками на Маркса и Ленина и подчинялась лишь одной идее: предупредить общество о нарастающей опасности великодержавного шовинизма, местного национализма и антисемитизма. В статье он пересказывал теорию конвергенции Вернера Зомбера и Сахарова. На Яковлева ополчились писатели с Шолоховым во главе, партийные ортодоксы Шелест и Рашидов. Брежнев вслух ругался: «Этот м-к хочет меня поссорить с интеллигенцией!» Секретарь ЦК Демичев порекомендовал Яковлеву уходить послом, он попросился в Канаду. Брежнев сразу согласился: «Надо его скорее убирать, загнать за Можай. Хочет в Канаду? А пускай, и под неусыпный контроль».
Ранее обнародованные материалы М. Лобанова, В. Чалмаева, А. Байгушева, С. Семанова и некоторых других авторов в литературных журналах обнажили не только подлинное лицо Яковлева, но и несостоятельность КГБ, которым руководил Ю. Андропов. Это подорвало авторитет Андропова, перед ним замаячила перспектива позорной отставки. Оправившись от шока, в 1971 году он срочно предпринял меры по укреплению контрразведки в разведке (111 У) путём создания на базе отдела «К» одноименного управления «К». Заместителем начальника данной структуры Андропов назначил преданного генерала Олега Даниловича Калугина, которого в то время уже вывели за штат из внешней разведки на основе сигнала о его связи со спецслужбами США, и он ожидал назначения в территориальный орган КГБ. В связи с этим вопрос: почему в Москве есть проспект Андропова как Генерального Секретаря ЦК КПСС, но нет даже захудалого тупика имени Л. И. Брежнева? Это ещё предстоит выяснить после неизбежного падения режима олигархата.
«Оба агенты американского влияния, — такова была формулировка председателя КГБ Крючкова, — и Яковлев, и Калугин». Они стажировались в одно время в Америке, в Колумбийском университете, поставляющем спецкадры для всего мира. Но это само по себе ещё ничего конкретно не доказывает. Гораздо важнее, что практически именно сомнительному Калугину, вскоре ставшему начальником управления «К» ПГУ КГБ СССР Андропов доверил проверять всё КГБ. То есть он собственноручно вручил тому полную информацию о Комитете госбезопасности: хочешь — сдавай КГБ с потрохами противнику, не хочешь — как хочешь. А после смерти Андропова разразился вдруг скандал: вплоть до лишения Калугина генеральских погон и увольнения из КГБ… Но только в июне 2003 года Мосгорсуд заочно приговорил Калугина к 15 годам лишения свободы в колонии строгого режима по статье «государственная измена».
Первый заместитель председателя КГБ СССР генерал армии Ф. Д. Бобков, оправдываясь и отводя от себя вину, позднее написал: «Опоздали с разоблачением Яковлева не мы. Это наш председатель (оказавшийся, между прочим, во главе КГБ благодаря Горбачёву) проявил нерешительность, попытавшись уладить всё кулуарным способом, вместо того, чтобы задолго до августа 1991 года обнародовать материалы разведки, предупреждающие общество о подготовке Соединенными Штатами развала СССР через группировку Яковлева» [5]. Бобков говорил о нерешительности председателя КГБ В. А. Крючкова, который в конце 1980-х годов приносил в Политбюро ЦК КПСС сообщение о А. Н. Яковлеве как агенте ЦРУ США на доклад генеральному секретарю М. С. Горбачёву.
Цитата из более позднего интервью Крючкова: «Однако он (Яковлев, — авт.) был членом Политбюро, и мы не имели права перепроверять эту буквально ошеломляющую информацию. Тогда я пошёл к Горбачёву. Объяснился с ним по этому поводу. «Да-а-а… — протянул Горбачёв. — Что же делать? Неужели это опять Колумбийский университет? Да-а-а… Нехорошо это. Нехорошо». И всё. Конец беседы. При этом в сообщении Крючкова говорилось о текущих «несанкционированных контактах» с представителями западных спецслужб и о том, что «они (эти контакты) «участились». То есть речь шла не только и не столько о делах давних времён в Колумбийском университете и в Канаде, а о событиях текущих — второй половины 1980-х годов. Термин «агент влияния» появился уже в другой, более поздней записке Крючкова, в которой список имён был больше, чем только один Яковлев [6].
Однако здесь необходимо особо подчеркнуть, что В. А. Крючков не упоминал в письменном и устном докладе Горбачёву о Колумбийском университете и Канаде. Даже не намекнул на них, докладывая о текущих делах! В то же время Горбачёв даже не удивился услышанному. Этим он подтвердил, что ему известны место и роль А. Н. Яковлева в системе ЦРУ, то есть он знал его, как агент знает своего руководителя и резидента ЦРУ в СССР. Не только знает, но и прикрывает, защищает его, пользуясь положением в партии и государстве… Агенты спецслужб, как правило, раскрываются действиями. Так повелось с библейских времен: «По делам их узнаете их…» (Мф. 7:20).
Вспоминается в этой связи, как начальник 5-го управления КГБ СССР генерал Бобков в 1980-е годы выступал перед оперативным составом пятой службы всего Союза. С горящими от ненависти глазами на решительном лице он бичевал сионистов, их подрывную работу против СССР. Казалось, увидь Бобков в это время на площади Дзержинского сиониста, то прямо выпрыгнул бы с пятого этажа и лишил бы беднягу жизни голыми руками прямо на глазах у железного Феликса. Но уже в перестройку ошарашил тот же оперсостав, оказавшись на службе у главного сиониста России Гусинского, во главе службы безопасности «Мост-банка» с окладом 10 тысяч долларов США в месяц. Довольно дорого продал честь и совесть генерал и «коммунист»! Не остановило Бобкова и то, что таким образом он расшифровал Гусинского как агента КГБ, перед этим находившегося у него лично на связи. Это несмываемый позор для любого оперативного работника —
