– Просьб нет, Леонид Ильич. Вон как лихо вы меня раскусили. Просьб нет, кроме одной, махонькой – а как же зубровку вашу попробовать, очень хочется…
Брежнев рассмеялся и разлил в граненные стаканчики.
– Наглец, ну наглец. Будешь теперь хвастаться, что с самим генеральным секретарем водку пил.
– Если вы разрешите – похвастаю. Если запретите – рот на замок.
Глава 27. Москва, запой
![]()
Брежнев проводил гостя и вернулся к семье.
– Ну и наглец, – сказал он в ответ на вопросительную рожицу дочки, – наглец, каких поискать. А так парень неплохой, молодой только. И есть в нем стержень. Сибиряки – они со стержнем. В войн сибиряки на самых горячих точках воевали. Да и Москву отчасти их силами отстояли.
– А кто он вообще-то, – спросила Галина, – что такие подарки из своего кармана делает.
– Образованный, из профессорской семьи, деньги в основном за кораблекрушение получил, как страховку по несчастному случаю. Несколько языков знает, член Союза журналистов. Пришел в «Известия» себя показать, а там здание обрушилось. Все ветшает, только сталинки стоят, как стояли! Страхом надо производство держать, а не как нынче! Этот либерализм нас погубит.
– Так ты ему помоги, папа.
– За брошь надо бы, – поддержала супруга.
– Повременим, Посмотрим, как он сам обустроится. Может я и к себе его потом возьму, в корркорпус правительственный. Молодежь нам нужна, а сибирякам вера есть – не предают.
Я не знал, что и как после моего ухода говорят у Брежневых. Но икалось. Вернувшись в гостиницу, заказал в номер армянского коньяку и вызвал повара, которому подробно объяснил, как готовить гуляш по-венгерски.
В ожидании этого густого супа с паприкой уговорил почти полбутылки, а когда гуляш принесли, не испытал нужного аппетита.
В этой жизни серьезных запоев у меня еще не было, но отсутствие аппетита – первый его признак.
Через нехочу съел несколько ложек, не понравилось. У меня это блюдо получается (тьфу – получалось) лучше. Тут главное паприки не жалеть!
Кусочки говядины обжарить вместе с луком в большом количестве оливкового масла 10–15 минут. При этом лука должна быть одна треть от количества мяса (по весу). Затем все переложить в эмалированную кастрюлю, залить кипятком (1 л на 0,5 кг мяса) и варить на медленном огне около 1 часа. Добавить крупнонарезанный, предварительно обжаренный картофель, по весу равный количеству мяса. Когда картофель будет готов, добавить столовую ложку муки, слегка обжаренной на сливочном масле и разведенной в холодной кипяченой воде, затем положить помидоры, нарезанные ломтиками, мелконарезанный красный сладкий перец и щепотку жгучего перца, (можно набор паприки) посолить и через 10–15 минут подавать на стол.
Потом меня сморило на пару часиков, а проснулся с жутким похмельем, которого в этой жизни тоже еще не испытывал. Сполоснул рожу в ванной и решил спуститься вниз, в гостиничный ресторан, пивка попить.
Ресторан был огромен, по-советски помпезен и неуютен. Мне, как жильцу гостиницы, предоставили неплохое (в понимании официанта) место недалеко от эстрады. Пиво принесли сразу. Вместе с рыбной закуской. Вобла – ты мать всех любителей пивасика!
После третьей бутылки полегчало. Видно пиво вступило в реакцию с остатками коньяка в организме, так как захорошело не по детски. И проблема с насторожившимся генсеком уже не казалась проблемой. Никто же не мешает мне уехать в тот же Питер, или вообще из страны. Говорят евреев именно при Брежневе отпускать начали. Уеду ка я во Францию, там пока еще прекрасно, эмигрантов немного, в основном с Алжира. И они пока еще свое место знают. Поеду, с Пьер Решаром покорешусь, с Бельмандо…
Мои коньячно-пивные мысли прервала Галина Леонидовна, севшая на соседний стул.
– Че грустишь? – кивнула она на батарею пивных бутылок, папа вовсе и не обиделся, даже помочь те6е готов. НО потом. Пока посмотрит, как ты в Москве устроишься. Ну а я помогу. Молодой ты еще…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Глава 28. Москва, клад
![]()
Все счастливые алкаши похожи друг на друга, каждая несчастливая алкашка несчастлива по-своему.
Проснулись мы с Галиной на одной кровати, но в пристойно одетом виде. Благо, кровати в люксовых номерах многоспальные.
Я, естественно, первый, так как всегда в незнакомых новых местах сплю чутко. Привычка, четко выработанная у тех, кто жил в казармах, в лагерных бараках или хотя бы в общей камере любых тюрем.
Вышел в залу, где обнаружил стол, заваленный едой и полупустыми бутылками. Наскоро глотнул из пивной и унесся в туалет. Вышел облегченно и вжарил рюмку коньяка, запив (я – варвар) пивом.
– А ты знаешь, Галина, – сказал помятой даме, появившейся из спальни, – откуда появилось слово варвар?
– И почему женщины не бегут после сна сразу в туалет, как мы – мужики? – продолжил, наливая ей шампанское и пододвигая тарелочку с эклерами.
Галина выпила спокойно, без передергиваний, зажевала пироженку, ответила:
– Вар-вар-вар… ты, вроде, языки знаешь – что я сказала? Забыл, где я училась? А по второму вопросу: так у нас и кадыка нетути.
– Сдаюсь, поднял я руки, в одной из которых держал куриную ножку, мы вообще неудачная конструкция, по сравнению с женщинами.
– Ну, в чем-то и удачная, – взглянула она мне на брюки.
– Э-э, нет! Тогда меня точно из Москвы вышлют. Твой папа привык все контролировать, у тебя вон даже отдельного хода нет.
– Зато есть отдельная квартира, о которой он не знает.
– Знает. Можешь быть уверена – знает. Только виду не подает. Хитрец твой папа и темнила.
– Как, как? Темнила? Это у вас в Сибири так говорят? Забавно. А хочешь, с подругой познакомлю?
– Галя, умоляю! Я всего лишь хочу устроиться в Москве по-человечески. Чтоб работа и жилье приличные. И еще книгу хочу дописать и опубликовать.
– Что за книга?
– Про отшельника. Про то, как человек на весь мир обиделся и ушел жить в тайгу на долгие годы. А потом он рыл погреб и вырыл хрустальный гроб, где спала девушка с крылышками, маленькая – с руку.
– Ой как интересно, дашь почитать?
– Пока не могу, не дописал еще. Вот допишу – дам. А пока мне надо получить или снять в аренду приличное жилье и работу найти. Слушай, хочешь со мной клад поискать?
– Клад? Хочу.
– Тогда берем пожрать и едем, это за городом.
Я давно присмотрел заброшенное и почти забытое кладбище в пригороде, там, где через строят город Гагарин, по дороге на Вязьму. В прошлой жизни я жил в Вязьме несколько лет. Работал в Москве, а жил в Вязьме, где снимал уютную двухкомнатную квартиру в военном городке летчиков. Близь аэродрома, с которого и летал на кукурузнике Якубович.
Мы спустились к её автомобилю – черная «победа» с водителем и я сказал, что сперва надо заехать в хозяйственный за лопатой и ломом, на случай каменистой почвы. До кладбища было больше часа езды, за это время я успел рассказать дочери Брежнева про Иркутский «Белый дом» – нашу старинную библиотеку, где я, якобы, и нашел в старинных рукописях метку клада.
Наконец приехали. Вышел, напрягся, отделяясь от мирского, взмолился беззвучно: «Друзья, помогите клад найти!»
Отозвался совсем уж древний и не русак – француз: «Viens ici le bébé à droite de la douma divisée se trouve la caisse de l’étagère»! С грехом пополам я перевел эту фразу так: «Сюда приходит ребенок справа от разделенной дубы находится касса полка». А ладно, дуб то присутствует, старый дуб с раздвоенным стволом – копаем справа.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Копаем справа! – сказал вслух.
Начал я сам, потом подключился шофер, а Галина Леонидовна ходила вокруг и морочила нам голову.
Но железный ящик показался быстро, видно французы не могли зимой копать глубоко, да и плена боялись больше. Что им, наверное, не помогло – по крайней мере один тут прихоронен.
