Пациент-Arsenicum album придаёт всему сверхинтеллектуальный характер — не только испытывает необходимость описывать каждый симптом подробно, но также должен дать им физиологическое (или псевдонаучное) обоснование. Он, например, знает, что его головные боли вызываются повышенным количеством слизи в желудочно-кишечном тракте; высыпание на коже происходит по причине повышенной «токсичности» («Мне, например, интересно, неужели я слишком сильно закислился?»); женщина с болями в нижней части живота уверена, что у неё опущение матки, и т. д. Или, если при его желании быть на шаг впереди врача ему задают обычный для гомеопатии вопрос, любит ли он яйца, масло и кондитерские изделия, он может ответить: «Я знаю, что вы думаете о холестерине. Я могу вам сказать сам: мой последний подсчет по крови показал, что уровень холестерина равен…» Одна женщина даже провозгласила жизнерадостно: «Я могу не волноваться относительно количества холестерина у меня. Я сама могу ощутить, когда его уровень повышается» (!).
Кроме того, человек, придающий всему интеллектуальный характер, очень заботится о значении каждого симптома: «Что это значит, если у меня правая рука сверху дергается, когда я ложусь спать?… Почему вам хочется узнать, люблю ли я жирное мясо? И что значит, если оно мне по вкусу?…» (Arsenicum album, действительно, «хочет жиров» (Кент) так же, как Nux vomica и Sulphur, которые особенно любят сливочное масло и бекон). Или с его потребностью в точности и порядке он стремится повесить ярлыки на все вещи, что для него эквивалентно пониманию этих вещей. Например, в конце беседы после перечисления симптомов он спрашивает, что с ним происходит, чем он страдает. «Вы же только — что рассказали мне», — говорит врач. «Да, но я хочу знать название болезни», — будет он настаивать. Таким образом, несмотря на остроту ума и любознательность, Arsenicum album сначала может встретиться с трудностями в понимании гомеопатии. Его всепоглощающий интерес к медицине вооружил его в избытке терминологией и широким диапазоном понятий, и поэтому он хочет, чтобы гомеопатия была растолкована «научным» медицинским языком, с которым он знаком.
Он может пытаться вынуждать врача объяснить то, что тот в действительности не может сделать, — «каким образом лекарство лечит», «что оно собирается произвести или, предполагается, что произведёт в организме» или «что оно уже произвело» (если это второе посещение врача). Он редко удовлетворяется, если ему отвечают: «Лекарство должно излечить вашу болезнь» или «Это средство будет стимулировать (или стимулирует) защитные способности вашего организма», — единственные честные ответы, которые способен дать гомеопат.
В то время как Arsenicum album первоначально чувствует себя очень успокоенным ярлыками и рациональными соображениями, всё это хорошо для него до определенного момента. Его критическая и целенаправленная натура требует также и результатов, а если он их не получает, то начинает искать вокруг более эффективные способы лечения. Вот почему, испробовав весь диапазон ортодоксальных методов лечения, а, возможно, и неортодоксальных тоже, он в итоге появляется в кабинете гомеопата, однако со всей своей прежней склонностью придавать всему интеллектуальный вид и всё ещё считая, что названия, ярлыки и «научные объяснения» являются необходимой предпосылкой для лечения (Sulphur).
Таким образом, дни или недели после первого назначения до того, как лекарство окажет свой благотворный эффект на пациента, для врача бывают очень нелегкими. Вот когда по-настоящему начинается его работа. Его кабинет осаждают телефонными звонками беспокойные пациенты-Arsenicum album, которые хотят знать, «что происходит», и которые задают больше вопросов, чем врач может ответить. В то время, как другие конституциональные типы воздерживаются комментировать ход лечения или допытываться, что происходит в организме, до второго визита, Arsenicum album начинает звонить уже на второй день, сообщения о его состоянии поступают от него сразу после посещения и в большом количестве. Частью его «гомеопатического ухудшения» может оказаться то, что ему приходится бороться с возросшим беспокойством по поводу учета своих симптомов, которые теперь замечаются им со сверхвнимательностью. И он звонит по поводу какой-либо специфической проблемы не один раз, а звонит и раз, и два, и три раза. Он может быть самым докучливым из всех конституциональных типов, звоня по телефону, — требует немедленного разговора непосредственно с лечащим врачом и приходит в ярость, если ему отвечает автоответчик или даже медсестра.
Он оставляет раздраженные послания автоответчику: «Почему в этой конторе никогда не отвечают по телефону? Я не для того плачу большие деньги, чтобы разговаривать с глупой машиной!» Или если ему не уделили внимания немедленно: «Я считаю себя терпеливым человеком, но я ждал два часа, прежде чем вы ответили на мои предыдущие звонки (между 7 и 9 часами утра в воскресенье), и мое терпение иссякло». Или: «Ваша служба ответов не знает, как принимать сообщения о симптомах, медсестра никогда не может понять, что я ей говорю, и не может полностью передать мое сообщение (целая страница), не пропустив половину симптомов…
Никто не звонит по телефону в такие неудобные для цивилизованного человека часы, как паникующий Arsenicum album, для того, чтобы рассказать какой-то незначительный эпизод. «Мой кашель, кажется, ухудшился ночью, — может сказать он, позвонив в 6 часов утра или в полночь. — Что теперь делать?» Или посреди ночи: «Извините, что беспокою вас в такое время, но я совершенно забыл ваши указания и выпил чашку кофе в обед. Я вот только что проснулся и вспомнил. Скажите мне честно, я испортил всё лечение? Это уже прервет действие лекарства насовсем?..»
Он даже может выяснить, куда уехал врач в отпуск, и побеспокоить его междугородным звонком по пустяковому поводу («Какое, по-вашему, может иметь значение то, что у меня было снижение жизненного тонуса недавно в 2 часа дня?»). Или с преувеличенной тревожностью ипохондрика он начинает обвинять врача: «Я хочу, чтобы вы знали, что у Меня оказалась какая-то особая крапивница…». «Ничего подобного со мной раньше не случалось… Могли бы вы, пожалуйста, объяснить, почему…»
Даже если результаты удовлетворительны, Arsenicum album найдет что-нибудь, к чему можно было бы придраться при повторном появлении у врача. «Да, лекарство мне немного помогло», — может сказать он, заставляя предполагать, что оно на самом деле не оказывает на него должного действия. По причинам, которые трудно высказать, но которые коренятся в его неодобрении того факта, что его здоровьем занимается кто-то другой, а не он сам, он может заявить: «Варикозная вена у меня на ноге стала лучше, но я не знаю действительно ли это подействовало лекарство. Я регулярно делаю упражнения и купил другую пару обуви. Так что вена могла стать лучше сама по себе». Затем он любезно добавляет: «Я думаю, что будет честно сказать вам об этом».
Конечно, эти различные внешние факторы могли оказать своё положительное действие на улучшение самочувствия пациента, но когда больной неоднократно проявляет недоверие к действию лекарства и предлагает другие обоснования для его улучшений здоровья, особенно когда они выглядят его собственной заслугой, тогда врач не ошибется, подозревая, что имеет дело с Arsenicum album — «Фомой неверующим».
Его скептицизм по отношению к гомеопатическим препаратам отличается от скептического отношения Lycopodium тем, что у того фраза «лекарства никогда на меня не действуют» выражает общее недоверие к лекарствам, им принятым (для других они работают прекрасно, но сам он является исключением), в то время как на Arsenicum album они действуют прекрасно, поскольку это он принял назначение врача — и вот тогда его скептицизм полностью исчезает.
Типичным случаем «общей подозрительности» (Кент) у Arsenicum album был человек, который, хотя и лечился весьма успешно от хронического инфекционного заболевания глаз, заявил: «Я не уверен, что полностью одобряю то, что со мной происходит. Я привык ложиться спать в темноте, а сейчас мне хочется, чтобы в холле горел свет. Я хочу знать точно, каким образом могут действовать эти лекарства на мое подсознание, в противном случае я не знаю, буду ли я продолжать их принимать». Или мама трехлетней девочки, проходившей, причем весьма успешно, курс лечения от хронического бронхиального кашля, которая, чтобы показать, что она осведомлена немного больше, чем врач, жалуется, что, кажется, психика её дочери испытывает влияние гомеопатических средств: «Она обычно рисовала свои фигурки толстенькими, а сейчас они у неё стали тоньше. Что бы это могло значить? Не происходит ли у неё некоторое сокращение образа познания?»
Это «постоянное преимущество» в медицине, которое является особенностью Arsenicum album, заставляет его недоверять даже тем, у кого он ищет помощи. Несмотря на его увлечение докторами, они могут постоянно ощущать определённо подозрительное отношение Arsenicum album, как будто бы он ждёт, что врач должен доказать свою правоту.
