Конечно, он хотел ее! Он думал об этом целый месяц. Сама мысль о том, как это могло бы быть, заставляла его дрожать. Черт! Он был на грани. Едва удерживался, чтобы не поцеловать ее. А когда приходилось отступать, боль пронзала его с головы до ног. Последний раз он испытывал подобное, когда был подростком.
За что, Великий Боже?! За что такой долгий путь? И откуда эта жажда истинной близости, которая никогда не посещала его в браке? Почему он дрожит как мальчишка, не в силах больше терпеть? Сегодня ночью!
Ралф застонал. Он вдруг подумал, что вел себя как мужлан. Слишком напористо. И дерзко. Лорна может отвернуться от него. Страсть лишила его рассудка. Прошло так много времени с тех пор, как он имел хороший секс. Вдруг Лорна решит, что сегодня ночью — еще слишком рано? И будет права. Он поспешил. Как горько это сознавать. Конечно, отсрочка не изменит его чувств. И чувств Лорны, вероятно, тоже.
Смотря как она восприняла его предложение. Большинство женщин предпочитают, когда отношения развиваются постепенно, и откровенность в этом случае может только помешать. Но с другой стороны, какой смысл притворяться? Их страсть взаимна. В этом нет сомнений. Так к чему излишние уловки? Ралф хотел честности.
Его задело справедливое обвинение Лорны. Она права: он не был до конца честен с ней. Он действительно не думал, что девушка надолго задержится в Санвилле. Он не считал, что это место ей подходит. И по-прежнему сомневался в этом, несмотря на все ее доводы.
Но, прежде всего, он должен поговорить со своим сыном. Между плохим отношением и открытым непослушанием есть разница. Одно дело привычные детские шалости, совсем другое — непристойные картинки. Нужно срочно заняться воспитанием мальчика. И с Шарлоттой тоже придется поговорить. Лорна не заслужила такого отношения с их стороны.
Ралф нахмурился. Он вспомнил еще об одном открытии из разговора с Лорной. Если Рейчел позволяла себе поднимать руку на сына, он должен об этом узнать. Стьюарту была неприятна мысль, что мальчик скрыл этот факт от него, что его ребенок молча терпел и страдал от плохого обращения. Вероятно, боялся большего наказания. Это объясняло, почему за последние два года Эрик стал таким замкнутым, объясняло внезапные вспышки враждебности.
Ралф поднялся на веранду, снял промокшие ботинки и прошел на кухню в поисках сына. Но встретил лишь тетю и двух ее помощниц.
— Где Эрик? — спросил он. Дети часто прибегали на кухню после уроков, чтобы полакомиться куском домашнего пирога.
— Возможно, ты найдешь его с Чарли в кабинете, — ответила Шарлотта. — Они прошли туда после дождя. Если не там, то… — Она пожала плечами.
— Спасибо.
Ралф кивнул и вышел. Он решил, что лучше поговорить с тетей на столь щекотливую тему после ужина, когда Уинни и Лейла уйдут.
Ралф прошел обратно в холл, мимо лестницы и открыл дверь в кабинет. Кабинет располагался очень удобно, в передней части дома. Из комнаты вела еще одна дверь прямо на веранду, чтобы легко можно было выйти на улицу. Чарли и Эрик, сидя-за столом, увлеченно играли в шахматы. Они даже не слышали, что кто-то вошел.
Стьюарт подождал минуту. На ум пришли слова Лорны, что Чарли прижился и полюбил здешнюю жизнь. Он действительно стал больше чем просто служащим на скотоводческой станции. Эрику он заменил дедушку. Их объединяла настоящая привязанность друг к другу.
Рейчел, конечно, обижалась, а Ралф нет. Он понимал, что такие взаимоотношения необходимы ребенку. Тем более, что собственные семьи не могли их ему дать. Родители Рейчел жили в Сиднее, а его давно умерли. Мама в тридцать лет от рака груди, который обнаружили слишком поздно, чтобы спасти ее. А отец погиб во время наводнения десять лет назад.
Чарли был добр с Эриком. Всегда охотно уделял ему время, выслушивал все его просьбы и пожелания, помогал, чем мог. Он пользовался абсолютным доверием мальчика. Глядя на них, Ралф всегда сожалел, что в последние годы не смог наладить с сыном такой же контакт. Значит, придется снова завоевывать его любовь. Он только не знал, как ему преодолеть стену отчуждения, которую его сын выстроил вокруг себя.
Ралф постучал по двери. Чарли и Эрик вздрогнули от его неожиданного появления и подняли головы от шахматной доски. В глазах бухгалтера застыл немой вопрос, в глазах мальчика — беспокойство.
— Прошу прощения, что прерываю вас, но я хотел бы поговорить с Эриком. Ты не оставишь нас на некоторое время, Чарли?
— Нет проблем. — Чарли повернулся к мальчику. — Без меня ничего на доске не трогай. Мы закончим чуть попозже, если ты захочешь.
— Хорошо, — вздохнул Эрик. Он смирился, но с явной неохотой.
Чарли ушел. Ралф занял освободившийся стул, желая сесть поближе к сыну.
— Как дела в школе? — мягко спросил он.
Мальчик насторожился.
— А у нее ты спрашивал?
— Ты имеешь в виду Лорну?
Эрик кивнул.
— Я спросил, все ли в порядке.
— И что она ответила?
— Нет проблем. Сказала, что ей все нравится. А тебе, Эрик, нравится работать с Лорной?
Мальчик пожал плечами. Он заметно расслабился, когда понял, что Лорна не стала на него жаловаться.
— Она не плохая, — нехотя признал он.
— Я заметил, что ты не очень-то с ней дружишь. Знаешь, довольно нелегко приехать на новое место, где все чужие. Так же, когда ты ездишь в Сидней. Гораздо легче, если люди хорошо к тебе относятся, хорошо тебя принимают.
— Но это не значит, что тебе нравится это место, — заспорил Эрик. — Мне, например, не нравится Сидней.
— Ты думаешь, Лорне здесь тоже не нравится?
Мальчик нахмурился.
— Я не знаю. Я думаю, она ненавидит это место. Как мама. Но не показывает, — добавил он, вздохнув. — Пока, во всяком случае.
— Почему как мама, Эрик? — осторожно спросил Ралф.
— Она выглядит так же.
— Нет, не правда.
— Она одевается как мама. И она красивая.
— На свете много красивых женщин, которые носят модную одежду. Но в душе они все разные, — начал объяснять Ралф. Теперь слова, сказанные Лорной, приобретали для него новый смысл. — Разве ты не видишь разницы, Эрик?
— Может быть, — пробормотал он.
— Должна быть какая-то разница, — настаивал Ралф.
— Ну, она никогда не сердится, — медленно подтвердил мальчик. — И ей нравится Айви, Она не унижает ее и не обзывает.
Как Рейчел, подумал Стьюарт. Его жена проявляла расистские наклонности, хотя он сам был резко против этого.
— И она никогда не выгоняет Джерико, даже если он немного хулиганит. — Здесь Эрик даже улыбнулся. — Поэтому он и занимается. С удовольствием. Как и я. Он сам мне признался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
