– Рыжая? – увел ее от эмоций Реми.
– Почему она должна быть рыжей?
– С веснушками.
– А… Может быть. На ней шляпка была, она всегда в шляпке. Наверное, рыжая. У нас ведь тут сумрачно на площадке, пока свет вспыхнет, пока у меня глаза привыкнут – девицы уж и нет. Так вроде бы пара светлых прядей из-под шляпки… Должно быть, рыжих.
– Одета как?
– Последний раз я ее видела: шляпка, длинная юбка, жакет, ботинки на каблуках. То ли черное, то ли темно-синее, не поймешь. А в другой раз на ней было мини. Не помню, что еще, я на ноги глядела.
– Красивые, стало быть?
– Так себе, – поджала губы мадам Вансан.
– Как зовут, не знаете?
– Нет. Мне месье Дор не говорил о ней ни разу, хотя знает, что я ее видела и задаюсь вопросами… То есть, я хочу сказать, что про Соню там, про Мадлен он мне рассказывает, держит в курсе; про свою новую роль, про Максима, – кивнула хозяйка в его сторону, – все сообщает. А про эту девушку – ни разу.
– На чем приезжает, не видели?
– Нет. Один раз столкнулась, за угол поворачивала. Она сюда шла, пешком. Может, такси отпустила, может, машину припарковала, может, живет недалеко – не знаю я.
– И адресной книжки у нас нет… – покачал головой Реми. – А что же вы днем не разглядели – рыжая или нет?
– У нее шляпка так низко была надвинута, что я ее-то с трудом узнала.
– Она никогда не приходила в отсутствие Арно?
– Вроде нет. Я же не шпионю.
– Но у вас ключи от квартиры месье Дора, не правда ли? Не заставали вы эту даму у него в квартире в отсутствие хозяина?
– Ни разу. А почему вы такой странный вопрос задаете? Это важно?
– Нет, просто пытаюсь понять… В квартире Арно нет признаков присутствия женщины. Если у них интимные отношения, то вроде должно быть что-то, нет? Кремы там, духи, халатик… Правильно?
– Так что вы хотите сказать? Что никаких таких отношений между ними не было? – обрадовалась соседка.
– Или что они их очень тщательно скрывают… – разочаровал ее Реми. – И шляпка к тому же надвинутая… У кого-нибудь, на ваш взгляд, еще есть ключи от его квартиры?
– У Сони.
– Допустим, зная, что вы или Соня можете посетить его квартиру, он не хотел, чтобы в ней могли себя выдать следы пребывания женщины…
– Что же это за тайны такие? Он, в конце концов, одинокий холостой мужчина, может себе позволить! Кому какое дело!
– Да это я так пока, гадаю. Какое-то ведь должно быть объяснение факту, что в квартире нет следов присутствия женщины, тогда как женщина в ней присутствует время от времени? Либо у них не тот род отношений, либо они их тщательно скрывают… Вот и все. Может, возраста своего стесняется. Женщина эта ведь, как вы говорили, возраста Сони примерно? Его дочери… И после той истории с Мадлен… Кто знает. Посмотрим. Давно она появилась, эта женщина?
– Месяца три назад.
– Скажите, Максим, никто не звонил в квартиру месье Дорана? – развернулся детектив в его сторону. – Никто его не спрашивал?
– В моем присутствии – никто.
– На автоответчике не было посланий?
– Нет.
– Не было таких звонков, когда, услышав ваш голос, абонент вешал трубку?
– Нет. А ведь странно, не правда ли? Должен же кто-то звонить дяде!
– Странно. Хотя и не очень, если вдуматься. Ваш дядя – как мне сказали – любит информировать своих знакомых о своих делах. Так что он, должно быть, предупредил всех о вашем приезде. И даже, возможно, просил его на это время не беспокоить…
– Скорее всего именно так, – признал логику детектива Максим.
– А Мадлен, значит, часто приходит? – продолжил свою беседу с мадам Вансан Реми.
– Иногда. Не так чтоб очень часто.
– У вас, случаем, нет ее адреса?
– Нет. На случай чего у меня телефон и адрес Сони, дочь все же. А Мадлен – это так…
– Что вы хотите сказать?
– Арно старую вину заглаживает… Вы, как я понимаю, осведомлены?
– Да, я в курсе… Вы полагаете, что Арно испытывает чувство вины перед Мадлен? До сих пор?
– А как по-вашему? Девочку чуть не совратил.
– Так ведь она сама пришла к нему.
– Что вы хотите от дитяти? В шестнадцать лет они одни глупости и делают, а взрослые – на то и взрослые, чтобы детей уму-разуму учить, а не потакать им!
– Справедливо, – вежливо согласился Реми. – Ну а со стороны Мадлен что? Какие отношения с месье Дором?
– А чего ей! Она теперь пользуется.
– Что вы хотите этим сказать?
– Подарки Арно ей делает. И детям ее. Под Рождество с полными руками уходят, в лифт не влезают из-за коробок.
– Ясненько. Вы не откажетесь заглянуть в квартиру месье Дора? Посмотреть, нет ли чего необычного?
– Ради бога, – охотно откликнулась хозяйка. Выпростав грузное тело из тесных объятий кресла, она накинула на плечи просторный жакет и тяжело поплыла по коридору.
– Ну, коль скоро тут живет месье племянник, то теперь трудно сказать, что не так. Тут многое не так, – сказала она неприязненно, осматриваясь.
– Что, например?
– Вещи не на местах.
– Какие?
– Вот эти чашки, например. Месье Дор никогда в сушилке посуду не оставляет; полотенце должно висеть вот там, на крючке; потом, пепельницы он никогда…
– Что-нибудь более существенное вы не находите?
Мадам Вансан медленно вращалась вокруг своей оси, изучая.
– Если это, на ваш взгляд, несущественно, то тогда… Вроде все как обычно.
– Вы одежду месье Дора хорошо знаете? Можете мне сказать, что отсутствует?
– Это вряд ли.
– Взгляните все же.
– Нет, не скажу вам, – покачивая головой, произнесла соседка, глядя в распахнутый шкаф. – Не знаю. На мой взгляд, вроде все тут. Даже брюки вот эти, – она указала на спинку стула, на которой небрежно висели фланелевые темно-серые брюки и мягкий спортивный пуловер, – он дома обычно носит.
– Тут Соня нужна, – сказал Реми. – Она должна знать вещи отца.
– Ой, вы придумали! – покачала головой соседка. – Откуда Соне-то знать? Что она, ухаживает за ним? Стирает, гладит?
– А кто ему стирает?
– Он такие вещи, как брюки, пиджаки, в чистку отдает, а остальное сам в машину заправляет. Гладит Мари.
– Может, Мари знает?
– Уж скорее, чем Соня.
– Дайте мне ее телефон, пожалуйста. У вас ведь есть?
– Есть. В записной книжке посмотреть надо.
– Хорошо, после, – кивнул Реми. – Так больше ничего не скажете?
– Не пойму я, чего вы от меня еще хотите. Вещи не на местах, так это ведь месье племянник разложил как ему нравится. Мебель стоит где стояла… А столик этот, русское наследство, и при всем желании не сдвинешь. У него ножки к полу привинчены.
– Вот как? – Реми склонился к полу, вглядываясь в основание ножек. – Какая работа! Пока не всмотришься, ни за что не заметишь, – похвалил он.
– Арно сам привинтил, – гордо сказала мадам Вансан. – Такую вещь нельзя портить.
– Да вы присаживайтесь, мадам Вансан, устраивайтесь, – засуетился Реми, заинтересованный этой деталью. – И почему это месье Дор привинтил столик к полу?
– Его чуть не украли, – почти торжественно провозгласила она.
– То-то я смотрю… И давно это было?
– Год уж назад, в прошлом сентябре. – Выдержав паузу, она добавила с веской значительностью: – Я его спасла. Вернее, мы с Шипи.
– Кто это – Шипи?
– Собачка моя.
– И вы с ней спасли столик?
– Именно.
– Вы по порядку можете рассказать?
– Отчего же нет? Извольте.
Мадам Вансан устроилась поудобнее и начала, смакуя:
– В конце прошлого лета дело было. Днем. Я должна была к врачу идти. Вышла, пошла. Машину я не вожу, да мне и не надо, у меня все рядом, а ходить – лучшая гимнастика для сердца, особенно в нашем возрасте. Иду, не тороплюсь, тут ходу минут двенадцать. Дошла. Расположилась в приемной. И тут вспомнила, что рентгеновский снимок не взяла! А я его должна была своему врачу отнести… Пошла назад. Вернулась, на лифте поднялась. Смотрю, а дверь в квартиру месье Дора приоткрыта. Моя Шипи начала лаять и в квартиру проковыляла – она ведь в ней как у себя дома, мы с ней вместе туда ходим порядок наводить… Я испугалась, честно говоря, мало ли кто там! Осторожно так заглядываю, вижу – какой-то рабочий отмахивается от моей Шипи, а в прихожей стоит этот самый столик! Я не сразу его опознала – он уже весь был обвязан упаковочной бумагой, – но опознала все же, обвязан-то он был небрежно, наскоро, кое-как, и говорю: «Что здесь происходит, месье?» А он от собачки отмахивается и не отвечает. Я гляжу – вроде не бандит, в таких штанах желтых, вроде униформы… Не страшно как будто. Я снова ему говорю: «Что здесь происходит, месье, почему вы этот столик выносите?» А он мне: «Перевозка мебели».
Тут я вспомнила, что ведь верно, у подъезда машина по перевозке мебели стоит – такой фургончик небольшой, желтый.
«Какая такая, – говорю, – перевозка мебели, кто заказывал?» – «Месье Дор, – говорит, – заказывал».
Но Арно мне ничего не говорил о перевозке! Это странно – он бы меня предупредил, если бы у него перевозка мебели намечалась, да еще и какой мебели! Легендарного столика! Что-то не то в этом деле, что-то не то…
