Господи упаси меня от такого поворота.
— Но у меня ведь мама — нэймесса, — пригнувшись, шепотом напомнила я Ринсону.
— Не беда! — «Эльф» махнул рукой. — Главное, что вы, леди, не такая, как она.
Ха-ха.
ГЛАВА 5
Обратно меня вернули тем же способом, каким забрали, то есть банально телепортировали из замка Ор в герцогский «замок». Хорошо хоть не в герцогскую спальню, дабы продолжить с того момента, на котором мы поставили нашу ссору на паузу.
Сейчас я была не в состоянии ничего продолжать, как и бодаться с его всемогуществом и спасать от уничтожения другие детали своего дамского туалета. Хотелось есть и спать. Ну и еще в горячую ванну. Утонуть в ароматной пене на пару часиков, покайфовать, празднуя возможную победу и предвкушая получение заветного приза. Не думая о му… жчине, с которым свела меня капризная судьба, заменив мягкотелого супруга на железобетонного, опять же, му… жика.
Так вот, материализовалась я точнехонько в холле, огляделась не без опаски и, поймав Фрисо, как раз мимо пробегавшего, поинтересовалась:
— А его всемогущество… мм… в себе? Ну то есть я хотела сказать, у себя? Дома в смысле.
— Изволили отбыть еще утром, моя госпожа, как только вас и остальных леди забрали на испытание, — отчитался дворецкий.
Отбыть — это хорошо. Отбыть — это просто отлично! Какая-никакая, а все-таки отсрочка. Передышка. Так что, может, и успею поесть и искупаться перед «казнью».
— А прибыть когда обещали?
Главное, чтобы не прибить. Меня не невинную.
— Это мне неведомо, моя леди. Стол уже накрыт. Изволите отужинать у себя или с остальными?
— А остальные уже все вернулись?
— Только что, — кивнул слуга.
С одной стороны, я умирала от усталости и хотела поскорее остаться одна. С другой — было любопытно узнать, как справились с заданием наины и через что им пришлось пройти.
— Поужинаю со всеми. Спасибо, Фрисо.
Дворецкий церемонно проводил меня в столовую, поклонился и побежал на кухню торопить служанок, чтобы поскорее несли вкуснятину. Заметив, что в нашем несплоченном кругу не хватает Паулины, я облегченно выдохнула, улыбнулась и спросила:
— Как прошел день, леди?
— Ужасно! — Винсенсия застонала. — Я за эти несколько часов такого натерпелась!
— А я, кажется, постарела лет на десять, — обеспокоенно проговорила Одель, рассматривая свое отражение в серебряной ложке. — Вот уже и морщинки появились. Вот здесь, в уголках губ. Ужас!
— А ты что скажешь, Марлен? — Я с удовольствием опустилась в мягкое кресло и бросила взгляд по сторонам в поисках вейра, но его в столовой не было.
Может, уехал с де Гортом?
— Все было… терпимо, — сдержанно описала свои приключения наина. — Но с главным заданием я, увы, не справилась.
— И я тоже.
— И я, — эхом подхватили невесты.
Лучше для меня!
— А где Паулина?
— Решила ужинать в комнате, — ответила Одель, с еще большим усердием оглядывая себя в ложке.
— А тебя куда забросило, Ли? — полюбопытствовала Винсенсия.
Я вкратце рассказала о своих злоключениях в тюрьме для прелюбодеек, а в ответ узнала, где отбывали повинность другие наины. Оказалось, что все локации были примерно одинаковыми — старинные замки-поместья, в которых пятидесяти пяти юным девам трепали нервы.
— Как вообще можно сажать в тюрьму за измену? — уплетая нежнейшее мясо под ягодным соусом, негодовала я.
— Раньше и не такое вытворяли, — вздохнула Тиссон. — Только с приходом к власти прадеда Мэдока Стальные поумерили свой пыл. Король Герберн был хорошим, достойным правителем, и я думаю, его всемогущество станет таким же, если сумеет одержать победу над остальными.
Ого! Значит, мой Стальной принц — принц в полном смысле этого слова. Вон какие корни и кровь голубая.
Хотя нет, там по металлическим жилам, скорее всего, ртуть растекается.
— А потом к власти пришел отец Рейкерда, и законы опять ужесточили, — горько усмехнулась Марлен. — И при нынешнем короле наинам тоже, увы, живется несладко. И не только нам.
— Как так вышло, что прошлый король передал корону сыну? Разве тогда Охоту не устраивали? — удивилась я.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Еще как устраивали! — заявила Одель, наконец решив воспользоваться ложкой по назначению, и теперь наслаждалась ароматным супом-пюре, который я уже успела съесть и благополучно забыть, что это сделала. — Просто Рейкерд стал победителем.
— Хоть ходили слухи, что ему помогли выиграть, — заговорщицким шепотом проговорила Винсенсия. — Но, может, это всего лишь слухи. Рейкерд — очень сильный хальдаг. Ну, или был таковым когда-то.
Вернулся Фрисо с большим серебряным подносом, на котором возвышался обильно политый розовым кремом бисквитный торт, да еще и увенчанный короной из фруктов. Мм… Предвкушая ударную дозу глюкозы, которую собиралась в себя впустить, я отодвинула опустевшую тарелку, тут же придвинула ту, что была поменьше, и услышала нежный голосок нашей очаровательной блондинки:
— Скажите, Фрисо, а куда отправился его всемогущество?
— В Царс, моя леди.
— В Царс… — эхом повторила Ротьер и весело так воскликнула: — О, Филиппа, милая, а разве не в Царсе находится твоя обитель?
Я оторвала взгляд от торта и приклеила его к наине.
Это сейчас что такое было?
— Расскажите о вашей воспитаннице, дочери графа Адельвейна.
— Филиппа, — лицо пожилой монахини, изборожденное глубокими морщинами, осветилось мягкой улыбкой, — дивное дитя. Усердная, прилежная, умная девочка. Тихая и скромная. А мы так боялись, когда ее брали, что у нас с ней будут проблемы. — Служительница богини замялась и, немного смешавшись, тихо добавила: — Из-за ее матери. Но, к счастью, иномирность в малышке никак не проявилась.
Тихая и скромная… Де Горт усмехнулся. Нет, ума его невесте действительно не занимать, и он вполне мог предположить, что Филиппа и в самом деле в учебе была прилежна. Но что касается всего остального… Дерзкая, норовистая девчонка!
Хальдаг не заметил, как руки сами собой сжались в кулаки. А вот монахиня обратила на это внимание. Поджала губы, нервно поправила массивный серебряный знак Созидательницы на груди, еще больше подчеркивавший мрачность ее широкого темного одеяния, и несмело поинтересовалась:
— Ваше всемогущество, неужели леди Адельвейн посмела вас чем-нибудь огорчить или разочаровать?
Разочаровать? О нет, разочарование было лишь малой толикой того, что он сейчас чувствовал. До сегодняшнего дня он даже не предполагал, что в принципе способен столько всего испытывать. Гнев, злость, досаду и даже глухую ярость. За то, что его обманули. За то, что Филиппа оказалась такой… Мужчина досадливо поморщился и мысленно закончил: за то, что подарила свою невинность другому.
Он и сам не понял, как оказался в небе. Смутно помнил, как отправился за Гертрудой и как вместе с ней взмыл к седым облакам. В себя пришел уже на подлете к Царсу. Острый взгляд хальдага выхватил из расползшегося по земле тумана размытые очертания обители, обнесенной высокими многовековыми стенами. Почти неприступными. И, находясь в этой тюрьме, этой клетке, Филиппа каким-то образом умудрилась спутаться с безымянным мерзавцем и вертопрахом!
Мальчик из соседней деревни…
В окрестностях Царса деревень было немало, и какая-то часть хальдага рвалась объехать их все. Хоть разумом он понимал, что это будет чистейшей воды безумие и глупость — бегать от забора к забору, выискивая наглого молокососа. Да даже если бы и нашел его, не убивать же подонка. Хотя чего уж греха таить, такая мысль за минувший день не раз посетила Стального лорда.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ваше всемогущество, — осторожно позвала его монахиня, отрывая от размышлений о незавидной участи любовника Филиппы, — с ней что-нибудь случилось? По приказу барона Вейтера девочку так неожиданно от нас забрали. Сказали, чтобы передать вам в наины, но ведь мы не готовили ее в невесты хальдага. Придворному этикету почти не обучали, не учили, как поддерживать светские беседы. Если Филиппа вас прогневала, так то не ее вина, уж поверьте. Мы просто не знали…
