Сэр Джордж был в Англии, в Лондоне и даже на своей квартире, но эта удача оказалась единственной. Просьбу племянника родич выслушал внимательно, ни разу не раскрыв свою любимую табакерку с портретом ее величества, но и только.
– Это несерьезно, Гарри, – решительно объявил дядя. – Чтобы стать генералом, нужно сперва стать кадетом, и это относится не только к армии. Возможно, когда-нибудь ты и будешь литератором, я даже не исключаю, что твои писания войдут в моду, но это не тот залог, под который тебе ссудят деньги сейчас.
Я вижу для тебя лишь три выхода. Ты, разумеется, с моими рекомендациями отправляешься в колонии и с помощью опытных людей пытаешься встать на ноги.
Ты поступаешь в воинскую службу. Я к тебе достаточно привязан, чтобы потратиться на офицерский патент, но экзамен в Сэндхерсте – тут тебе придется постараться самому.
Ты женишься на девушке из достойной, состоятельной семьи, что вовсе не отметает первые два варианта. Напротив, родители охотнее вручат дочь человеку, занятому достойным делом, а девицы всегда предпочитали военных. Конечно, тебе в любом случае придется расстаться с этой ужасной прической. Останешься на обед?
– Нет, благодарю вас.
– Твое дело. Через неделю я тебя жду, обдумай все как следует. Я готов тебе помочь, и помочь серьезно, но лишь один раз.
– Спасибо, дядя Джордж, но я не могу продать свою любовь, Летти для меня все!
– Что ж, очень жаль… Тогда тебе остается только вырыть клад бедняги Фрэнсиса, но ты все же подумай. Когда я давал тебе неделю, я не учел твоих чувств. Жду тебя через месяц, и передай моей сестре, чтобы не беспокоилась. На булавки ей с девочками хватит, а сейчас надо подумать о здоровье, отдых и лечение в Бате я оплачу.
Пришлось благодарить еще раз, но мысли Гарри уже были о другом. «Клад бедняги Фрэнсиса», семейная шутка, в которой… в которой могло крыться спасение! Шанс был ничтожным, но он все-таки был!
3«Бедняга Фрэнсис» не стал позором фамилии лишь потому, что являлся живым подтверждением благородного происхождения рода Торндайк – в старинных семействах люди со странностями нередки. Впрочем, Фрэнсис особых хлопот не причинял, разве что женился на собственной горничной. Отданный в конце концов под опеку младшему брату достойный джентльмен обитал в уединенном коттедже среди книг и воздушных змеев, которых так и не разлюбил, хоть и дожил до шестидесяти с лишним лет. Еще одной странностью было то, что при встрече с мистером Торндайком родственники и знакомые отчего-то упорно величали его «сэром», хотя он таковым не являлся, а к титулам не испытывал ни малейшего пиетета.
Визиту троюродного внука он, в отличие от миссис Торндайк, миловидной пухленькой женщины, ничуть не удивился, только попросил немного подождать. Гарри ждал, глядя, как румяный седовласый джентльмен, понемногу сматывая бечеву, глубокомысленно следит за парящей в синеве хвостатой игрушкой. На дальнем берегу большого пруда паслось несколько коров, квакали лягушки, и надеяться найти здесь помощь было просто глупо.
– Итак, мой дорогой, – бодро произнес сэр Фрэнсис, аккуратно прихватывая спустившегося на грешную землю змея, – что тебя сюда привело и кто ты такой?
– Я – Генри Морноу, – окончательно пав духом, повторил Гарри, – сын вашей…
– Это я помню, – обрадовал мистер Торндайк, – хотя степень нашего родства и имеет определенное значение. Меня занимает, кто ты, как таковой, если из тебя вычесть предков и поместье.
– Я… Я сейчас в Оксфорде и пишу стихи, но собираюсь перейти на прозу.
– Не надо стихов, – с некоторым испугом попросил сэр Фрэнсис. – Молодой человек твоей наружности, не побывавший ни на войне, ни в колониях, но прослушавший ужасный университетский курс, может создавать лишь ужасные вирши. Если ты проделал свой путь, чтобы прочесть мне венок сонетов, я буду вынужден тебя огорчить…
– Я не собирался, – окончательно растерялся Гарри, – я собираюсь жениться…
– А! – оживился сэр Фрэнсис. – Если тебе нужна моя поддержка в этом, ты ее получишь. Только, боюсь, она тебе даст лишь ощущение правоты. Видишь ли, Гарри, я ведь могу тебя так называть? Чтобы родственники и знакомые признали твой брак, нужно или пойти у них на поводу, или сойти с ума. Можно еще быть кем-то вроде русского царя, как и я, женившегося на служанке, но у тебя это не выйдет. Нет, не выйдет… Впрочем, расскажи по порядку, я люблю наблюдать за жизнью, а препятствия, которые сочиняют себе люди на пути к исполнению завета «плодитесь и размножайтесь», подчас бывают забавны. Итак, я слушаю!
– Не знаю, стоит ли…
– Стоит, иначе ты зря поднялся раньше, чем привык, и, тем более, зря заблудился. Доверять картам опасно, не дослушивать объясняющих дорогу крестьян опасно вдвойне.
– Сэр Фрэнсис!
– Есть многое, друг Горацио… Многое, становящееся очевидным, если не только смотреть, но и видеть. Правда, для этого надо освободить разум от лишнего. Рассказывай, но по возможности не давай собственных оценок.
4Рассказ Гарри был лаконичен, он был бы еще короче, воздержись молодой человек от панегирика Летти. Сэр Фрэнсис выслушал, скорбно прихлопнул севшего на руку комара и вопросил:
– Зачем?
– Но, – опешил Морноу, – я же объяснил… Летти считает меня слишком джентльменом, а сэр Герберт не понимает… И еще появился этот американец!
– Опасения сэра Герберта нельзя истолковать двояко. Я спросил, зачем тебе связывать судьбу с мисс Летицией, но этот вопрос можно отнести к риторическим. Тебе нужны деньги, причем немедленно, и ты решил попытать счастья с семейными сокровищами, в которые никто не верит. Совет иного толка, ты, несомненно, отринешь.
– Я… Я буду за него благодарен.
– Вряд ли. Я бы посоветовал отдать розовую мисс американцу, принять предложение моего деловитого племянника, отправиться в колонии и попробовать поработать в прямом смысле этого слова. Лет через десять ты – при желании – начнешь писать нечто осмысленное и, возможно, встретишь женщину, которая нужна именно тебе. Но поскольку подобный modus operandi[12] тебя не устраивает, тебе придется найти клад и жениться на совершенно пустом создании.
– Вы не видели Летти!
– Более того, не собираюсь. У тебя есть неглупый друг, которому ты готов доверить жизнь и который не сочтет, что сундук с золотом дороже?
– Сэр Фрэнсис!
– Видишь ли, Гарри, сундук с золотом искушает, тем более сундук с золотом, о котором известно только двоим. Я не в счет, я безумен.
– Хью! – выпалил Гарри, – Хьюго Хайчетер!
– Боксер? – выказал неожиданную осведомленность сэр Фрэнсис. – Не думал, что среди твоих друзей отыщется столь достойный человек.
– Хью – джентльмен! Просто обстоятельства…
– Гарри, не стоит принимать за сарказм то, что является констатацией очевидного. Я в самом деле считаю молодого Хайчетера исключительно достойным человеком и готов доверить ему твою жизнь. Мне было бы неприятно, если бы ты погиб из-за такой неприятной вещи, как золото. Если вас убьют, вашей смертью займется «Кроникл», но я предпочитаю Немезиде Гименея. Даже самого скверного… Присядем?
Скамья на берегу пруда казалась удобной, и вид с нее открывался прелестный. Гарри не отказался бы привести сюда Летти. Само собой, в отсутствие невозможного сэра Фрэнсиса, а тот первым делом аккуратно положил на траву своего змея, а затем вытащил огромный клетчатый платок и смахнул с нагретых солнцем досок несуществующие пылинки.
– Прошу. Гарри, чтобы найти сокровища, нужны не тачка и лопата, а разум и, видимо, физические сила и ловкость. Я готов объяснить, как искать и почему, но подставлять в формулу цифры и считать тебе. Кроме того я бы советовал держать твои поиски в тайне.
– Само собой, – пробормотал будущий искатель сокровищ. – Я не хочу, чтобы меня…
– Признали недееспособным? – весело подсказал сумасшедший. – Опеки просто так не добьешься; мне, чтобы обрести максимальную из возможных в Соединенном Королевстве свобод, потребовалось восемь лет, о которых и вспомнить-то неприятно. Я совсем о другом: насколько я понял, твои дела в удручающем состоянии, кредиторы же, узнав о твоей находке, могут попытаться ее отсудить, объявив частью находящегося в имении и, следовательно, заложенного имущества.
– Хорошо, – пообещал сраженный явно разумным доводом Гарри, – я не скажу даже маме.
– Ей – особенно. Вдовья доля – такой соблазн… Ты не возражаешь, если я начну издалека? Видишь ли, мне хочется тебя убедить, а не послать за кладом, как посылают за палкой собаку, и та бежит… Мне это зрелище было всегда неприятно, особенно испытываемая собакой радость, хотя псу, разумеется, видней, но давай о деле.
Когда моя двоюродная племянница приняла предложение твоего отца, я заинтересовался историей рода Морноу. Ты более или менее осведомлен о своих предках?
